Вся эта эстрада

Толстяк засиял.

– Она узнала, узнала меня! – и кинулся к певице с объятиями, навалившись на нее всей своей массой. – Да, это я, я! Мы столько лет не виделись!.. Слышишь, Андрюх?

Андрюха, он же – Андрей Иванович – ловко откупорил бутылку.

– Мишаня, ты меня раздавишь! – мысленно Лили уже прощалась с жизнью. – Что-то тебя слишком много, – она натянуто улыбнулась, когда мужчина, наконец, пыхтя как паровоз, уселся рядом. – В студенческие годы, помню, ты был худее меня.

Он, кажется, смутился.

– То ж давно было. Сколько воды утекло… А ты отлично выглядишь. Такая же тонкая, звонкая и прозрачная. Прямо как на обложке нашего первого альбома. Помнишь?

– Единственного альбома, – печально усмехнулась Лили. – Вот уж не ожидала тебя увидеть! Честно говоря, уже и отчаялась хоть с кем-то встретиться из той «Мечты». Как-то все нелепо получилось тогда…

Мишаня запыхтел с утроенной силой.

– Ты злишься на нас?

Лили опустила голову и вздохнула. Сколько лет она мечтала о встрече хоть с кем-нибудь из ребят. Но они видеть Лили не желали.

– За что? За что мне на вас злиться? Все давно в прошлом. Наверное, так должно было случиться. У каждого из нас своя судьба.

– Ты так считаешь? – Мишаня достал из кармана платок и вытер им пот со лба. – А знаешь, мало кто из нашего коллектива связал свою дальнейшую судьбу с музыкой. Так, попели какое-то время в ресторанах… Баловство одно. Без тебя все просто не имело смысла. Но поняли мы это слишком поздно. Альбертович нам тогда мозги запудрил…

– Вот как, – качнула головой Лили. – А ты с ребятами общаешься? Где они? Чем занимаются?

– Раньше общался, – оживился Мишаня. – Сейчас в основном перезваниваемся, редко, с ударником, с клавишником Степкой… Он чебуречную открыл. Представляешь?!

– Представляю!.. – задумчиво протянула Лили.

– Так, други мои, – напомнил о своем присутствии Андрей Иванович, – я еще раз дико извиняюсь, но коньяк выдыхается, а тары нет. Нужно же отметить встречу. Думаю, воспоминаний у вас до утра хватит. До самой Москвы. Я, с вашего позволения, удалюсь за стаканчиками. Кстати, – он взглянул на Мишаню, – мы с вами, коллега, совершенно не подумали о закуске. Явились к даме с одной бутылкой. Что она о нас подумает?

– И правда! – всколыхнулся всем телом бывший трубач. – Лили, что будешь кушать?

– Вот это! – Лили поставила на столик пачку кефира. – У меня своя закуска и выпивка. – Извините, мальчики, но поддержать вас я могу лишь мысленно.

– Не понял!? – захлопал глазами Андрей Иванович. – Мы же не заставляем вас пить. Так, чисто символически, за встречу.

– Вот так, чисто символически, я буду пить свой напиток, – она улыбнулась. И этой улыбкой сразила мужчин наповал.

– Понял, – Андрей Иванович спешно удалился. – Не настаиваю. Я сейчас вам булочек принесу в качестве закуски к вашему напитку. Надеюсь, не откажетесь.

Всю дорогу от вокзала Вадим без умолку о чем-то рассказывал. Лили напряженно смотрела в окно и молчала. Она чувствовала себя совершенно разбитой и опустошенной.

– Ты в порядке? – Вадим хлопал артистку по плечу. – Слышишь меня? Ты как будто не здесь.

Лили повернулась к мужчине, из последних сил стараясь казаться спокойной и веселой.

– Прости, я задумалась.

– О чем, если не секрет? Ты какая-то не такая с поезда сошла. Ты что, заболела? Только этого нам и не хватало!

– Нет-нет, со мной все нормально, – Лили тайком смахнула слезы. – Просто так хотелось на выходных побыть дома. Жанне обещала…

– Понятно, – Вадим вздохнул, а потом оживился. – Так прилетела б на самолете, быстренько записали бы песню – у тебя это займет от силы час – и обратно. Честно говоря, я так и думал. А ты почему-то решила тащиться поездом.

– На самолет билетов не было.

– Да брось ты! – отмахнулся Вадим. – Один звоночек – это Лили Загорская – и билеты были бы.

– Да, или послали б куда подальше, как в Шереметьево, когда три часа самолет ждали. Я в костюме, с вещами. Думаю, не откажут посидеть в зале для официальных делегаций. А мне – в общий зал, туда, где все, пусть идет…

– Ну, это ж не каждый раз такое бывает.

– Не каждый, но зато запоминается надолго… А куда мы едем? – спохватилась Лили.

Вадим удивился:

– Как куда? В студию. Там уже все готово. Запишем песню, и я отвезу тебя, куда душе твоей будет угодно. Кстати, у меня для тебя сюрприз: сам автор песни обещал подъехать.

Произнося эти слова, Вадим хитро прищурился.

– А кто автор? – чисто механически спросила Лили. – Я его знаю?

– Терпение, моя дорогая, терпение, и ты все узнаешь.

– Ох, не люблю я эти загадки! – выдохнула Лили и снова отвернулась к окну.

К любой работе, будь то выступление на большой сцене или перед колхозниками, съемки на телевидении или обычная репетиция, Лили Загорская относилась с особой ответственностью. Забывала обо всем, если что-то не получалась, не спала ночами, пробовала, искала, пока не добивалась нужного результата. Полной отдачи требовала и от своего коллектива. Отдачи стопроцентной. Она преображалась, когда вставала перед микрофоном. И откуда только брались силы?! Наверное, за это ее и любили слушатели, поэтому число ее поклонников от концерта к концерту возрастало. Но Вадим занервничал, когда в очередной раз услышал: «А можно еще дубль»?

– Да ее от микрофона не оторвешь! – воскликнул звукорежиссер. – Сколько часов уже пишем? У меня там двадцать человек дожидаются!

– Достаточно, Лили. Все в порядке.

– Но у меня не в порядке, – Лили смотрела на Вадима с вызовом. – Давайте еще дубль!

Он сложил руки на груди.

– Давай, иначе она прожжет меня своими карими очами прямо через это стекло, – он кивнул в сторону окна, разделяющего студию.

– Пишем, – вздохнул звукорежиссер и склонился над пультом.

В этот момент в комнату заглянул высокий мужчина в дорогом костюме с благородной проседью в волосах.

– К вам можно? Не помешаю?

– О, Жан! Наконец-то! – кинулся ему на встречу Вадим. – Отлично выглядишь, дружище! Проходи, ждем тебя. Послушай, как мы в твою песню жизнь вливаем. Правда, с таким подходом к записи, скоро сами тут ласты склеим.

Звукорежиссер протянул мужчине руку и поздоровался кивком головы.