Взрастить чудовище. Следствие ведёт Рязанцева

– Мы уже приехали. Открывай. – Виктор со всей силы стукнул кулаком в дверь.

– Оперативно, – пробубнил голос, – всё равно не открою, не имеете права, я у себя дома.

– Что будем делать? – на всякий случай спросил Ревин, уже понимая, что по-хорошему не получится, а, значит, придётся по-плохому.

– Олег, иди к соседке, попробуй через балкон, всего-то второй этаж, а я с этой стороны пока его попридержу. Но помни, на всё про всё у тебя десять минут, потом я выбиваю дверь. Постарайся к этому моменту уже проникнуть в квартиру.

Не успел Виктор договорить, как дверь с противоположной стороны площадки открылась.

– Давай сынок,. – Махнула рукой старушка. – Балкон на кухне.

«А ещё говорят, что старики плохо слышат», – успел подумать Олег, пробираясь сквозь заставленную каким-то хламом прихожую. В нос ударил чуть сладковатый запах сдобы, ванили и ещё чего-то не очень приятного. «Запах старости», – снова не к месту пришла в голову мысль.

Небольшой по размеру балкончик, заставленный банками и кастрюлями, так что и ступить некуда, казался странным сооружением. Трудно было даже предположить, для какой цели он предназначался.

– Подожди, милок, я банки уберу. А то побьешь, – запереживала бабуля.

– Я тебе новые куплю. – Олег толкнул ногой преграждающую путь посуду.

– Я участкового вызвала на подмогу, – услышал Ревин позади себя дребезжащий старческий голос. Схватившись за хлипкую перегородку, он перекинул ногу через перила и легко перескочил на соседний балкон.

Балконная дверь оказалась закрытой изнутри, но форточка распахнута. Олег осмотрелся в поисках подходящего инвентаря. Из кучи хлама пригодились пустая канистра и обломок швабры. Став на перевёрнутую канистру, оперативник просунул в форточку швабру и попытался отодвинуть защёлку шпингалета. С первого раза манёвр не удался. Олег выдохнул, не спеша поднёс деревянную палку к задвижке и несколько раз осторожно постучал по ней. Наконец задвижка отъехала, и дверь открылась.

На кухне в нечищеной кастрюле что-то чадило. Буфет был заставлен бутылками из-под водки. Батарея из таких же бутылок выстроилась и на полу вдоль стены. Олег выключил плиту. С противоположной стороны послышался грохот. Выбитая Котовым дверь сбила с ног пьяного хозяина квартиры, который, не удержавшись на ногах, растянулся на полу в прихожей. При этом бутылка водки выпала из его рук и, расплескивая остатки горячительного, покатилась навстречу Олегу.

– Где девочка? – спокойно спросил Котов и, не дожидаясь ответа, направился в комнату. Небольших размеров квадратная комнатёнка была меблирована провалившимся диваном и чёрно-белым телевизором на ножках. «Неужели такие ещё сохранились?», – удивился оперативник. В месте, где полагалось быть переключателю каналов, зияла дыра, из которой торчал металлический штырь. Сверху на телевизоре лежали плоскогубцы. – «Надо же, прямо классика жанра».

Больше в комнате ничего не было. «Где же девочка?». На диване замусоленная подушка и шерстяное клетчатое одеяло. На полу ветхий коврик. «Здесь и спрятаться-то негде».

– Вить, давай сюда, – послышался голос из прихожей. Олег стоял в проёме двери ванной комнаты, на полу на голом кафеле сидела заплаканная девочка. – Вот она.

– Это его дочь, – раздался сзади незнакомый голос. – Капитан милиции Прошкин, – представился симпатичный полноватый мужчина в форме.

– Как дочь? – опешил Котов.

– А так. Григорий Степанов, 1972 года рождения, ранее проживал в этой квартире с женой и дочерью. Пять лет назад развёлся. Теперь живёт один. Супруга выписалась и с ребёнком переехала к родителям в Сосновку, – отрапортовал участковый.

В дверях показалась седая голова соседки:

– Развестись то, они развелись, но изверг этот жене своей бывшей покоя не даёт. Лиля ему видеться с дочкой не позволяет, так он подкарауливает девочку возле школы или ещё где, и ворует. А сейчас Лиля в больницу попала, а мать её старенькая, вот он и воспользовался случаем.

– Молодец Прошкин, участок свой, вижу, хорошо знаешь. Кто, когда, с кем. – На лице Котова заходили желваки. – А почему у тебя ребёнок второй день плачет в квартире спившегося алкаша?

– Так родительских его не лишали. Вроде как имеет право, – талдычил участковый.

– Вы в своем уме?! – Ревину захотелось ударить вмиг ставшим несимпатичным толстяка.

«Разъелся, жирком заплыл, плевать ему на то, что вокруг происходит», – зло подумал Олег, у которого жена была на сносях. Глаза перепуганного ребёнка почти физической болью отзывались в его сердце. Олег присел рядом с девочкой и погладил её по голове.

– Как тебя зовут, принцесса?

– Люда, – успокоившись, прощебетала малышка.

– А фамилия?

– Степанова.

– Всё правильно, – снова послышался голос участкового. – Степанова Людмила, дочь Степанова Григория, прописана, кстати, на этой жилплощади.

– Слушай, как тебя там, не буди во мне зверя. – Котов с отвращением измерил взглядом толстяка и отвернулся. – Выходит не она?

– Выходит что так.

Лена нервничала, прошло уже два часа, как оперативники уехали по адресу, указанному Антоном Свиридовым, но известий всё не было. Очень хотелось самой позвонить Олегу, узнать что, да как. Она изо всех сил старалась держать себя в руках.

Чтобы как-то отвлечься, достала материалы дела и принялась пересматривать документы. «Неужели всё так быстро разрешилось. Даже удивительно. Главное, чтоб с девочкой было всё хорошо», – Лена ещё раз глянула на фото. Мысли прервал знакомый рингтон.

– Да, слушаю, – почти выкрикнула в трубку Лена.

– Елена Аркадьевна, докладываю, операция по освобождению ребёнка закончена.

– Слава богу, – выдохнула Рязанцева. – С девочкой всё в порядке?

– С девочкой? Да. С девочкой всё в порядке. Только это не та девочка.

– Что значит не та?

– Ну не Оля Воронец, а Люда Степанова.

– Как же так? Почему другая? А где Оля?

– Не знаю, – растерялся Олег.

– Вы хорошо искали? – Лена поймала себя на мысли, что задаёт абсолютно глупые вопросы.

На другом конце молчали.

– Да вроде, – наконец ответил Олег.