Мой милый доктор

Сватко всмотрелся в немигающие огни башни и голосом сказочника со старых грампластинок, которые девочка Виалета так любила в детстве, начал повествование.

– На месте нашего города и его окрестностей располагалось тогда огромное княжество во главе с обнищавшим правителем, доведшим свои вотчины до разорения неумелым царствованием. Решил князь укрепить пошатнувшийся трон выгодным замужеством единственной дочери – красавицы и высмотрел в соседях престарелого бездетного князя.

Жених годился девице в деды, но расчетливого отца смущало вовсе не это, а что строптивая дочь, поправ уважение к царственному родителю, наотрез оказалась разделить с отцом интересы княжества.

Был у нее уже любимый хлопец, без знатного имени, вотчин и казны, и она, вверять свою девичью красу в чьи бы то ни было руки, кроме его, не собиралась.

Звали хлопчика – Словиша. Если по-современному – Соловушка. Пел, верно, он, не хуже самого соловья, при звуках его гуслей замолкали все птицы в округе.

Князь-отец к капризам неразумной наследницы прислушиваться не стал и постарался скорёхонько попрятать концы в воду. Вернее, не концы, а самого зазнобного хлопца. Головой его в мешок, камень к ногам и в омут реки.

Можно было, конечно, на кол посадить, для пущей острастки подрастающего поколения, дескать, засматривайтесь на девиц близкого сословия, иначе будете тешить на площади своим бездыханным телом народ и радовать воронье.

Однако князь справедливо рассудил – процесс о возможном соблазнении девицы царствующего рода простолюдином разглашать не стоит. Короче говоря, утопили хлопца и стали готовиться к пышной свадьбе старого и богатого золотом и землей соседа – князя и молодой, несчастной и неимущей княжны.

С утра до вечера и с вечера до утра лила слезы Милица в светлице. Соленые капли собирались в ручейки и текли в реку.

Речной царь почувствовал неприятный вкус воды в своем царстве и послал дозорных узнать – в чем дело? От солености его кожа начинала зудеть и чешуйки отваливались.

Дозорные принесли неутешительную весть – на дне речном лежит Словиша, по нем убивается княжеская дочь, выплакивая ручьи слез.

Приказал царь оживить утопленника и доставить к нему, затем велел Словише поскорей поведать о преступлении, за которое хлопца утопили.

16. Легенда о птичьей башне. Продолжение

В тот день на реке разыгрался настоящий морской шторм – водяной царь гневался на людскую несправедливость, перекатывая взад-вперед волны по речной глади и взмучивая воды, которые становились солоней и солоней, и доставляли царю все большие неудобства.

Не выдержал он и приказал Словише возвращаться назад, да в дорогу даровал камешек волшебный. Станет, говорит, тебе совсем худо, брось камешек себе под ноги – вырастет высокая непреступная скала и вознесет тебя под самое небо. Ни стрела вражеская тебя не достанет, ни копье, ни праща.

Отдает царь подарочек, а сам думает – лучше тебе в облаках пребывать и терзать царя небесного, чем мою воду солью мутить.

А Словиша взялся его благодарить, в ноги падать.

Пожалел его царь и предупредил о коварстве камушка своего.

Не достанут, говорит, тебя вороги, но и сам ты обратно спуститься не сможешь. Век вековать на скале придется. Коли сумеешь правильно даром распорядиться – счастлив будешь, а нет – голодным на мертвой скале помрешь.

Сказал, да вышвырнул Словишу вместе с волной на берег.

Пробрался под покровом ночи хлопец в палаты белокаменные, в светлицы Княжнины и выкрал ее.

Да недалеко беглецам уйти удалось – стража ухо востро держала. Верст эдак за десять успели они отойти от посада, когда воины княжьи нагнали их и в кольцо окружили.

Тут Словиша и поведал Милице о подарке царя речного.

Девица просит его, умоляет, персты целует – брось камень нам под ноги. Лучше голодом умереть, да с ненаглядным вместе, чем в золоте купаться, да в руках у нелюбого.

Сомневался Словиша до последнего, сможет ли он погубить Милицу ненаглядную рукой своей, а как увидел, что впереди воинов всех стоит князь-отец, да стрелой острой в дочь метит, тут и кинул камень оземь.

Черный дым к небу взвился, искры огненные снопами полетели, кони вражеские бездыханными упали.

А когда дым рассеялся, увидел князь скалу высокую да неприступную, которую ни меч не брал, ни булава.

Взвыл он по-звериному, руками землю рыть стал, да только узрел, что скала та и вглубь растет так же, как и ввысь.

Подумал, подумал и хитростью решил взять. Принялся молодым посулы разные слать, и жениться обещал позволить, и терем отдать, и земли все до единой.

Прыгайте вниз, вещует он, сумеем мы вас словить, да полюбовно с разладом и покончим.

А ветер, степной шалун, озлился, что князь и войско его воздух проклятиями да лживыми речами портят, и сдул их слова. Не услышали молодые льстивых речей. Так и ушел князь ни с чем…

– А как же Милица со Словишем? Не могли же они с голоду умереть после всего пережитого, – сокрушенно спросила Виалета, прикрывая рот рукой, чтобы Сватко не заметил, как малодушно дрожит ее нижняя губа. – Сказки плохо не кончаются, так только в жизни бывает.

– Ты права. У этой сказки счастливый конец.

На скале поселились птицы, свили гнезда, но холодный ветер остужал птичьи яйца и не давал возможности родиться птенцам. Тогда Милица отдала птенцам свои длинные до пят косы, которыми устелила и утеплила гнезда.

Птицы в благодарность принесли людям пищу и воду. Теперь им не грозила смерть, так они и прожили до старости вместе с птицами, отдавая им свои волосы и помогая растить птенцов.

И все у них было – счастье, достаток, любовь, птицы – друзья. Со временем они перестали считать себя людьми, так мало осталось у них общего с теми, кто жил внизу.

– Жаль, что у них не было крыльев, и они сидели в заточении, – тихо добавила Виалета.

– Кто знает, может, не всем птицам нужны крылья, чтобы научиться летать. Об этом, однако, сказка умалчивает, как умалчивают исторические летописи об истинных фактах происхождения птичьей башни.

– Про заточение я с тобой не согласен, – Роман многозначительно посмотрел на собеседницу. – В человеческом обществе можно быть более одиноким, чем на вершине неприступной скалы. К тому же, Словиша да Милица были вместе, а там, где двое, об одиночестве речь не идет.

– Конечно же, ты прав, – задумчиво улыбаясь, ответила девушка. – Ты, случайно, не знаешь, почему на скале, в таком неудобном месте, построили часовню?

– Во все времена к скале приходили влюбленные, считая – она благословит их на долгий, счастливый брак, поможет склонить упорствующих родителей на сторону молодых, покажет – так ли уж они любят друг друга.

– А как они любовь то проверяли? – удивленно вскинула брови Виалета.

– Возлагали у подножия скалы локон волос и зажимали его сверху камнем, чтобы не унес ветер-шалун. Если на следующий день волос не было, считалось – птицы взяли их на гнездо и утвердили истинность людских чувств.

Со временем, по мере просвещения человека, вера в волшебное свойство скалы почти пропала. Но однажды (отсюда история подкреплена фактами), в начале девятнадцатого столетия, сын бедного скорняка без надежды на взаимность влюбился в купеческую дочь.

Он пришел к скале, остригся наголо, оставив под камнем волосы, и поклялся, если купеческая дочь его полюбит, он возведет на вершине скалы часовню, как доказательство ее чудодейственности.

На завтра устыдился своего языческого поступка и решил собственными силами ковать судьбу. В последствии он все-таки женился, на ком желал, разбогатев своим трудом, умом и упорством, и сдержал клятву – отстроил часовню.

– Красивая сказка, – грустно закончила девушка.

17. Расставляя приоритеты

– Нам пора возвращаться в наше время, Роман. И я хочу вам кое-в-чем, признаться. – Она заглянула ему в глаза, гадая – как он воспримет известие о том, что его помощь больше не нужна.

Она, Виалета, не собирается больше завоевывать Шестопалова. Да, он вполне подходит на роль идеального мужа – успешный, красивый, умный, но… есть крошечное «но». Она его не любит, и не любила, а значит, не сможет жить с ним «долго и счастливо».