Ветер

Я заключаю с тобою подобие звездного круга.
Я не железом давлю – я над тобой невесом.
И, пока бык от телеги косит на меня Альтаиром,
Сириус-глазом косит, льдяную крупку копытом топча!.. —
Девке, кусая ей ухо, шепчу я слова, позлащенные миром,
Мирром слащенные, спущенные виссоном с плеча:
КТО ТЫ БОГИНЯ ЛИ ЖЕНЩИНА ДАЙ МНЕ УТРОБУ И ДУШУ
ВИННАЯ СЛАДКАЯ ЯГОДА ДАЙ РАЗДАВЛЮ ЯЗЫКОМ

Снег нас – двойную звезду – свистя, засыпает и тушит:
В корчах, в поту, под телегой,
под каменным черным быком.
Лишь Колесо на нас глянет. А в нем скрещаются спицы.
В нем – сшибаются люди. Сгущается темень и вой.
Чуть повернется – отрежет от Времени, где не родиться.
Девка, бейся, вопи. Тебя, покуда живой,
Так возлюблю, что царям в златых одежонках не снилось!
Так растерзаю, – волкиБорисфена клочка не найдут!..
Рвись же, кряхти, ори, мне царапай лицо, сделай милость.
Ведь все равно все умрут. Ведь все равно все умрут.

ДИТЯ ОВИДИЙ В БАНЕ

Ах, баня… воды с высоты…
и волчьи пламенные крики
людей, чьи красны животы
и дымно-кочегарны лики…
Свод зелен – малахит тяжел —
чрез пар тела горят огнями…
И каждый – беззащитно-гол,
шов на рубце, и шрам на шраме…
Клубятся тел златых дымы…
в подмышках – ужас угнездился…
Мы – голыми – из чрева. Мы —
наги – на ложе: кто влюбился.
Мерцают потно: грудь, живот,
и чресла – ягодою виснут…
Мы люди. Всяк из нас – умрет.
Нас в землю грязную затиснут —
не спросят, кто нас обмывал,
кто в погребальные рубашки,
слепяще-чистых, наряжал…
и так во тьме замрем, букашки,
в дощатых длинных кораблях,
сработанных по росту, точно…
Ах, баня, мальчик вот, в слезах —
он в зеркало глядит нарочно,
он видит!.. – амальгама – дрянь…
сползает… отражает еле
старуху, ржавую как скань, —
она забыла в колыбели
себя… и груди – козьи – врозь —
девчонки рядом с ней… из чана
льет на старуху: друзу, гроздь,
хрусталь и слиток, сон тумана,
гремящий ливень, водопад —
воды?!.. из чана?!.. ЭТО – баня?!.. —
Льет – жизнь, что не придет назад, —
лови: морщинами, губами…
Льет – слезы!.. Поцелуи – льет!..
Мальчонка, что на баб ты голых
так пялишься?!.. раззявив рот,
глядишь на них, парных, веселых?!..
Им на тебя, пацан, плевать.
Уж больно хороша парилка.
Трет дочь мочалкой жесткой – мать.
С гранитных плит крадет обмылки.
Дрожит слезою меж грудей
алмаз – у молодой. У старой
зад шире римских площадей,
и задохнулась от угара,
и ловит воздух черным ртом…
Гляди, малец, как это просто —
вот так и мы как раз умрем,
в парных клубах увидя звезды…
Вот так – вон, в зеркале – гляди —
обнимемся, застыв улиткой,
в любви, – а там – пойдут дожди,
пойдут косящие дожди —
к помывке собирай пожитки…
И, плача, – невозвратный путь!.. —
увидишь в амальгаме мыльной:
во тьме горит сосцами грудь,
глаза, – а дале – мрак могильный…
А дале, в духоте, во мгле —
малек, два зуба, щеки – красны:
как банный пар навеселе,
как меж грудей алмаз опасный,
ты верил в то, что жизнь прекрасна.
ТЫ БЫЛ РЕБЕНКОМ НА ЗЕМЛЕ.

АНКОР, ЕЩЕ АНКОР!..

В табачной пещере, где дым, как щегол,
Порхает по темным закутам,
Где форточка, будто Великий Могол,
Сощурилась мерзлым салютом,

Где добрая сотня бутылей пустых
В рост, как на плацу, подровнялась… —