Академия Макоши. Спецкурс

И тут я не выдержала. Расхохоталась. Да так, что задыхаться начала.

Скажет тоже! Это у меня-то удача? У меня? Точно, я сейчас в дурке! А все вокруг – галлюцинации. Правда, очень качественные.

Смех ободрал горло и превратился в слезы. Заведующая отставила очередное блюдо, которое тащила на стол, и крепко меня обняла, позволив спрятать лицо.

– Довел девчонку и рад? Как гадом ты был, Павел свет-Семенович, так им и остался.

И, подняв меня из-за стола, увела в другую комнату:

– Здесь отдохни. Завтра разбужу да в училище твое честь по чести снаряжу. А пока спи. С утра поговорим, и злыдень этот от извинений не отвертится.

Кого она так назвала – куратора или Кирилла, я не поняла. Но послушно улеглась и даже глаза закрыла. Только не шел сон. Кусок пирога, который успела проглотить, вызвал жажду. Но искать воду не осмелилась, помнила слова Майи о дверях, которые нельзя открывать.

И все-таки пить хотелось неимоверно. И я решилась. Можно ведь не заходить, а приоткрывать, заглядывать и, если за дверью ничего не окажется, просто захлопывать! Да и вряд ли в этом доме так много дверей.

Я ошиблась. Они здесь были повсюду. Одни вели в пустые комнаты, другие – в кладовки, за третьими скрывались спальни…

Но существовали и иные, на вид ничем не отличающиеся от обычных.

Пустота. Это первое, что я почувствовала, открыв низкую даже не дверь – дверцу. Не увидела, а именно почувствовала. И эта пустота тянула ко мне невесомые щупальца, затягивала, звала сделать шаг вперед…

За другой колосились хлеба. Над полем плыла огромная полная луна и вдалеке ухал филин. Мне было туда не надо, поэтому я просто прикрыла дверь.

А вот за очередной появился знакомый коридор. Крашеные стены, коричневые ступеньки, тусклые лампы под потолком. И старые парты, сложенные одинаковыми штабелями. Общежитие! Может, вернуться? Все же в своем мире спокойнее, тем более что остальные уже дома – вон, переговариваются. Уж равнодушно-снисходительный голос Кирилла я везде узнаю. И Дашин, вялый и очень тихий, так что слов не разобрать.

– Куда, чокнутая? – сильные пальцы обхватили запястье и выдернули обратно в избу. – Разве можно вот так, без проводника, самой?

Рядом стояла разъяренная Баба Яга.

– Так я же… домой! Там и Даша, и…

– Это не Даша, – глухо ответила Баба Яга. – И это не твой мир. Одевайся – кивнула на стул с чистой и сухой одеждой, – да пойдем почаевничаем. Чую, беседа долгой будет.

Скатерти-самобранки не было, но на столе стояли и пироги, и кувшин с квасом, и разные варенья, а рядом пыхтел самовар.

Баба Яга налила чай, протянула мне чашку:

– С ромашкой. Самое то сейчас. Ну чего тебя в тот коридор-то потянуло, болезная?

– Домой захотела!

– К дому твоему иная дверь ведет, после её открою, сама и провожу. А на будущее: не могло там твоих друзей быть, никак не могло. Ибо нет у них двойников ни в одном из ведомых мне миров. Да и твоего – нет.

Почему-то это показалось неприятным. И ведь слышала, что видеть своего двойника не к добру, а все равно стало обидно! Баба Яга продолжала:

– Сколько говорила Павлу, чтобы сразу все, как есть, рассказывал, так нет, темнит… – Баба Яга аоняла мои сомнения: – Да человек он, человек, из вашего мира. Врач хороший, да вот только суров не по чину. Но тем и ценен.

Я хотела уточнить, но получила предостерегающий взгляд, словно она читала мысли.

– Знаешь уже, что на Кромке оказалась, а теперь поведаю, зачем. Все эти миры – она оглянулась на двери, – отражение друг друга. Но живые люди есть только в вашем и здесь, на Кромке. Мало того, почти все они – двойники. И случись что с одним, другой тоже пострадает.

– А как же я… мы?

– Вы – чудо из чудес. Одиночки могут спокойно находиться в любом мире без опасения, что он выкинет их в безвременье или уничтожит.

– И на том спасибо!

Баба Яга не обратила на мой вздох внимания.

– Вот богиня Макошь и придумала объединить знания и умения наших миров, дабы поменьше людей погибало.

– И потому нас заставляют участвовать во всем этом? – я указала на окно, за которым еще виднелось слабое зарево.

– А разве в вашем мире врачи не выезжают на места катастроф? Не спасают пострадавших на пожарах, при землетрясении или наводнении? Здесь то же самое. Только, помогая нашим бедам, вы предотвращаете их в своем мире. Думаешь, это – она повторила мой жест, – нигде не аукнется? Двойники тех, кого вы сегодня спасли, останутся живы.

– А те, кого не спасли… они на том пожаре… тоже?

Баба Яга пожала плечами:

– Двойники могут и вовсе там не оказаться. А загорать где-то на пляже, или ехать в поезде далеко от места катастрофы. У кого сердце прихватит, у кого давление подскочит… Или солнечный удар.

Я не знала, что сказать. Понимала лишь, что из академии надо бежать. Еще одного такого пожара я не переживу.

Глава 4

Увязав в узелок целое блюдо с пирогами, Баба Яга всучила его мне:

– С ребятами поделись, а то знаю я вас, студентов. Вечно все на бегу, так хоть позавтракаете! Ну, готова? Пойдем, провожу.

Она без раздумий открыла одну из дверей, на глазах превращаясь из добродушной хозяйки дома в строгую заведующую. Даже походка изменилась.

– Подождите! – почему-то показалось правильным спросить именно сейчас, до того как переступлю порог между мирами: – Павел Семенович сказал, что я обладаю удачей, что это такой дар. Но ведь это же неправда!

– Милая, – взгляд серых глаз смягчился на мгновение, – учись слушать! Он сказал по-другому: "Дар Антонины – удача". Понимаешь? Не ты удачлива, а твой дар – удача. И это, прости уж за тавтологию, огромная удача для всех нас!

– А мне что с этого?

Заведующая вздохнула:

– Расстроилась? Ничего, все у тебя хорошо будет. Идем!

Прокуда мячиком скакал по рекреации, одновременно попрошайничая и ябедничая. Заведующая подмигнула:

– Думаешь, откуда я все знаю? Ну, иди спать!

Закрывая дверь, услышала, как она велела Прокуде присмотреть за новенькой и вовремя разбудить, чтобы не проспала занятия.

Сделал он это привычно: скинув с полки все книги.