В руках Ирбиса

– Ника, – обратился ко мне, немного придя в норму, – не делай этого. Пойми, ты не знаешь, как он отреагирует, чем ответит. А если всё повторится?

Я много раз об этом думала и готова пережить, потому что на этом всё закончится: мои страхи, мои метания и сомнения, мои кошмары, мои желания и надежды.

– Кирилл вместе с моей решит и свою судьбу. Ему выбирать, как воспользоваться этим шансом.

– Ты так уверена, что он будет соображать. Нет, Ника, его разум затопят злость и ненависть. Почему ты до сих пор не поняла, что подпустила к себе неспособное прощать безжалостное чудовище, которым он никогда не перестанет быть?

Теперь сидеть не могла я. Голову заполонили слова, доносящиеся из прошлого, начавшие впиваться в мысли, которые я так усердно упорядочивала последние месяцы. Только что пошатнулась их основа, внедрённая в своё время в мой разум доктором Разумовским.

– Почему вы не говорили мне об этом раньше? – Спросила, наглотавшись свежего воздуха, усмирив желание кричать. – Как же ваши слова, что произошедшее между мной и Кириллом может его изменить. Зачем вы рассказывали о его переживаниях после новости о моей смерти? Когда я от вас уезжала, на вокзале, вы, дотянув до последнего, рассказали, что Кирилл спас меня, дав свою кровь. Зачем вы выгораживали его в моих глазах?

– Потому что тебе это было нужно. Если бы на его месте был Барс или любой другой, ты смогла бы оправиться самостоятельно. Барский для тебя слишком много значил. Тебя искалечило не то, что произошло, а то, что сделал это с тобой именно он. К моменту, когда я понял истинную причину твоего состояния, ты уже была на грани полного саморазрушения, и я не видел другого выхода, кроме как убедить тебя, что произошедшему есть оправдание, использовав моменты проявления Барским человечности.

Доктор Разумовский смотрел на меня с сожалением, которое было лишним. У его признания истёк срок годности. Скажи он эти слова мне на несколько недель раньше, они могли бы всё изменить, теперь их смысл искажён тем, во что я поверила рядом с Кириллом.

– Вы так много для меня сделали, стольким пожертвовали, – начала говорить, наверно удивив доктора своим спокойствием, пропустив его слова сквозь себя, но не дав им во мне остаться, потому что они бессмысленны, потому что они уже ничего не изменят, потому что они не могут вытеснить то, в чём меня убедил Кирилл, – за одно то, что вы сделали мою биографию кристально чистой мне с вами не расплатиться, но я больше не могу жить с этим грузом. Именно он раздавил меня и до сих пор не даёт оправиться. Рано или поздно я сорвусь, не выдержав, поэтому лучше сделать рассказать ему правду сейчас, когда я готова.

– Тогда мне тем более нужно улетать. Моё присутствие тебе лишь помешает.

Я снова села рядом с ним, замерев в молчании, не желая расставаться на такой ноте и отпускать его не поговорив нормально, без примеси сопровождающих мою жизнь проблем.

– Вы приедете на нашу свадьбу? – Решила донести до доктора уверенность в своих намерениях, озвучив цель, которую намерена достигнуть, за которую решила бороться даже несмотря на сказанные им слова.

– Приеду… и если ты будешь не против, то не один.

Посмотрела попристальнее на своего учителя, поймав многозначительную улыбку. Похоже у меня стало на одну тревогу меньше, ведь я переживала, что оставила его одного, но похоже доктору это пошло только на пользу.

– Тогда мне нужно имя вашей спутницы, чтобы и его вписать в приглашение.

– Светлана. – Замялся, застеснявшись как подросток.

– Фамилия, случайно, не Разумовская?

– Мы решили, что обвенчаемся весной, точнее она настояла, а я не стал спорить.

– Мне не терпится познакомиться с этой женщиной.

– Не вижу проблемы, – улыбнулся мне по-доброму, порадовав загоревшимся взглядом, – наши вещи собраны, вертолёт готов, и насколько я понимаю, здесь никто не станет мешать тебе улететь со мной.

– Хорошая попытка, но я хочу, чтобы Светлана познакомилась с Никой, которая избавилась от груза прошлого и с лёгким сердцем переступила порог вашего дома. – Доктор лишь одобрительно кивнул в ответ на мои слова. – Наверно, сейчас не самый подходящий момент, но я хочу знать, сколько вы потратили, чтобы отбелить мою биографию, только не говорите, что это мелочи, или что-то подобное, Клава мне объяснила, что такие услуги очень дорого стоят.

Возможно преждевременно даже спрашивать, но пора основательно задуматься над тем, как вернуть свои долги, особенно такие, для начала нужно узнать их размер.

– Ника, к своим годам я нажил достаточно друзей и должников, чтобы никому не платить, поэтому ты мне ничего не должна. И что ты имеешь ввиду, когда говоришь, что я отбелил твою биографию?

– Мы с Клавой просмотрели информацию о Монике Абрамовой, её никогда не судили, её имя не упоминается в деле о смерти Василия Викторовича Барского, а отпечатков нет ни в одной базе. Более того территориально она сейчас находится в Германии. – Доктор Разумовский задумался, погрузившись в себя. Он мог ничего не говорить, по его реакции я догадалась, что он впервые слышит обо всём, что я сейчас рассказала. – Я была уверена, что это сделали вы.

– Подобное, при всём желании, средствах, возможностях, друзьях и должниках, мне недоступно.

– Но кто тогда?

– Кто бы это ни был, этому человеку ты тоже не должна, действовал он явно не в твоих интересах. Мне пора. – Произнёс нехотя, переведя взгляд в сторону, где за нами наблюдал Макар, которого теперь, когда мы ему больше не нужны, наше присутствие тяготило.

Я продолжала оттягивать расставание стоя уже у вертолёта, спрашивая доктора Разумовского всё, что приходило в голову, а он снисходительно отвечал, поглаживая меня по плечу.

– А вы против не будете, если я приеду к вам не одна? – Задала главный вопрос, к которому так и не получилось перейти плавно, время поджимало.

– Если он приедет с тобой, я поверю, что человеческого в нём гораздо больше, чем я думал, но не буду возражать, если ты приедешь с кем-нибудь другим.

После прощальных слов доктора, почувствовав моментальное отторжение даже мысли, я убедилась, что другой для меня невозможен, и что оттягивать больше нельзя.

Глава 59

– Ты знаешь, что тебя слушают и отслеживают через этот телефон? – Непринуждённо поинтересовалась Клава, протягивая мне мой гаджет, когда я зашла к ней попрощаться, предварительно достав его из какой-то коробки, небольшой, но с виду очень тяжёлой.

– Догадываюсь. – Зная Виктора, это неудивительно. – Мне же не разрешили его с собой взять.

– Макар утром принёс, сказал отдать тебе когда туман рассеется. Пока ты любезничала со своим доктором я в нём покопалась, не благодари.

– За что? – Ухмыльнулась очередному приступу нахальства Клавы.

– Чисто из женской солидарности я сделала так, что теперь ты можешь слушать того, кто слушает тебя.

– Не надо, удали. – Протянула ей телефон обратно, но Клава отступила, убрав руки за спину.

– Я уже поняла, что ты вся такая правильная, не хочешь никому уподобляться и опускаться до уровня тех, кто не гнушается упрощать себе жизнь усложняя её другим. Чтобы продолжать кичиться этим, тебе достаточно просто не пользоваться дарованным благом.

– Я не поэтому попросила удалить твой подарок. У меня могут быть проблемы, если об этом узнают. – Начала настаивать, подойдя к ней ближе.

– А теперь ты меня обижаешь, недооценивая мои таланты. – Клава села на стол, посмотрев на меня прищурившись. – Дело ведь не только в проблемах. У тебя такое лицо, будто я дала тебе ключ от ящика Пандоры. Только тобой, в отличие от неё, движет не любопытство, а жажда правды, которой ты боишься. Что, и хочется, и колется? Даже немного завидую тебе, сама подобного никогда не испытывала.

– Проблемы будут не только у меня. – Попыталась настоять на своём, проигнорировав её комментарий, протянув телефон ещё раз, но Клава оттолкнула мою руку.

– Ты меня не сдашь, а я свои подарки обратно не забираю. Программа удаляется тремя нажатиями, даже твой доктор справился бы. А теперь перейдём к более интересной теме, – Клава соскочила со стола и подошла к одному из своих ноутбуков, – страстный разговор, который я тебе должна.

– Я же сейчас уезжаю и смогу разговаривать сколько захочу.

– Сможешь, но так, чтобы никто не узнал твоих грязных, – Клава посмотрела на меня будто примерила на меня что-то в уме и помотала головой, – хотя нет, не грязных, а просто развратных, желаниях не сможешь.

– Никто кроме тебя. – Уточнила, чтобы она особо не надеялась.

– Неужели тебе не хочется сообщить ему, что через какие-то считанные часы он сможет утолить свой голод. Зверюга ради тебя фейерверк устроил, а ты даже не хочешь его немного порадовать. – Это была первая эмоциональная речь Клавы за всё время нашего знакомства, но я не поняла причину её восторгов.

– Какой фейерверк? – Спросила, искренне не понимая её.

– Зайди в сообщения на своём телефоне. – Клава кивнула мне на него и я послушно разблокировала экран.

Десятки повторяющихся сообщений от контакта, записанного в моём телефоне «Для тебя Зверь», с одним и тем же текстом: «Этот фейерверк в твою честь!», и в самом конце фото поглощённой пламенем машины Кирилла.