Эмиссары смерти

Как говорит Маринка, это слабоумие. А слабоумие есть диагноз. Вывод: незамедлительное принятие пилюли. За оной девушка решила наведаться в лежащий прямо по курсу гипермаркет. Там, если вывеска не врет, имеется ну просто сказочного вкуса тающий во рту молочный шоколад. Он и есть Женькина пилюлька.

Задумано – сделано. И через некоторое время девушка уже припарковывала «бэху» на сырой и серой магазинной стоянке. «Нет ничего лучше, нежели приехать в теплый (пусть и не свой) дом, облачиться в обвислый шерстяной свитер и, зарывшись под одеяло, покусывать плитку молочного, пусть и не совсем швейцарского, шоколада. И непременно тупить в телик, при этом неважно, что там показывают», – мирно думала Евгения, направляясь к широкому жерлу магазина, откуда зазывно пахло свежеиспеченной (как же) разнокалиберной сдобой. «Еще бы булочку с марципанами, ну, или рогалик, – предвкушала Лиске начало сладкого шопинга, – можно и круассанчик… потом сумасшедший фитнес, и порядок…» – как вдруг послышалось совсем не свойственное для стоянки противное визжание шин. Женька, как показала универская практика, была не ахти какой училкой, но, как показала жизнь, отличным водителем с превосходной реакцией. Бросив быстрый взгляд в сторону съезда, девушка увидела черный кроссовер, резко развернувшийся и буравивший мощными фарами утренние сумерки. А на стоянку то и дело прибывали машинки, мимо них сновали люди, и никто не обращал внимания на застывшую черную глыбу, все еще урчавшую мотором.

«Хрен его знает, – подумала Юджи, – может, встречает кого с ночной смены… меня бы кто встретил на такой тачке…»

– Мам, ну купи солдатиков, ты же обещала! – донесся сзади писклявый детский голос.

– Артем, вчера папа купил тебе целую армию, так в чем теперь дело? – улыбнулась мать.

– Так это ж наши… а я еще немцев хочу! Ну как я буду играть в партизан без немцев?

Женька улыбнулась: нам пустяк, а у ребенка реконструкция под угрозой.

– Посмотрим, – уклончиво ответила родительница, как вдруг «оживший» кроссовер пришел в движение, причем очень и очень быстрое, и, рявкнув газами, понесся прямо на будущего режиссера-документалиста и его родительницу.

Скумекав, в чем дело, Юджи обернулась и в прыжке толкнула обоих на чернеющий квадрат пустого парковочного места. Девушке даже показалось, что машина немного ее зацепила. Еще через некоторое время Женька поняла: не немного… Что было дальше, она помнила смутно. Все ерунда, кроме больших, наполненных испугом глаз ребенка. Он не плакал. Просто удивился. И испугался.

– А… А кто вы? Что вам всем от нас надо?! – зарыдала до смерти напуганная мать, прижимая к себе мальчонку. Как и следовало ожидать, злобствовала она почему-то на Женьку.

Осознав всю странность своего положения, фройляйн Лиске попыталась объясниться. Вышло, как всегда, неуклюже:

– Я, между прочим, вас от машины спасла! Кроссовер черный не видели, что ли?!

– Какая машина? Никого тута не проезжало, – уверенно и строго проговорил дворник, шурша метлой по сырому асфальту.

– С утра уже готовая, – со смехом констатировал конопатый парень, обнимая подружку.

– Сколько можно уже??? Когда это кончится??? Отстаньте уже от нас!!! – забилась в истерике женщина. – Мы выплатим этот несчастный долг, слышишь, вы-пла-тим!!! Только ребенка не трогайте! Сначала приходят, угрожают, обещают расправиться через три дня… Ненавижу!!!

– Мама, я тоже видел машину, – чуть охрипшим голосом проговорил малыш.

– Молчи, сыночек, молчи!!! – кричала мать. – Идите все, что встали, коршуны!!!

– Коллекторы эти – кровопийцы адовы! Да чтоб вас! – поддержала пожилая дама с высокой «башней» на голове.

Больше всего обидно было то, что все эти громы и молнии были низвергнуты на бедную кудрявую Женькину башку.

– Да не коллектор я, просто помочь хотела, – оправдывалась девушка уже без особого энтузиазма. Все равно не поверят. Все равно разозлятся еще больше. «Так и проклясть могут», – подумала Женька и побрела прочь в сторону верной «бэхи». Шоколадку она так и не купила.

Выезжая со стоянки и пытаясь забыть весь утрешний негатив с помощью «Короля и шута», Юджи собралась было перестроиться в левый ряд, чтобы побыстрее добраться до своей коммуналки и провести оставшийся день в комнате. На то он и выходной. Мало ли что еще приключится… Забыться не вышло: кто-то сзади клаксонил явно в ее, Женькин, адрес. «Странно: ничего не нарушила… вроде… хотя впопыхах и могла накосячить…» – мучительно размышляла девушка, прижимаясь к обочине. Включив аварийку, Евгения вышла из авто, дабы узнать, в чем дело. Вышла и обомлела: черный кроссовер марки «Инфинити», как успела разглядеть фройляйн Лиске, плавно поравнялся с «бэхой». В следующий момент из его недр вышел весьма странный мужчина. Вся его одежда и аксессуары были призваны по максимуму защитить, сделать неузнаваемым своего носителя. В то время как стекла в машине не были затонированы. Где, спрашивается, хваленая мужская логика? В данном случае оная определенно дала сбой…

Облаченный в длинное серое пальто с капюшоном, доходившее до самых пят, объект сей прятал руки в черных кожаных перчатках, а глаза – за темно-синими круглыми очками (они-то зачем в пасмурную погоду???). Водитель «инфы» уж больно походил на человека в футляре. Пробуравив Женьку жуткими окулярами, странный тип тихо, но отчетливо произнес:

– Не стоит вмешиваться в мой промысел. Все должно быть по правилам. Никто не смеет нарушать их…

– По каким еще правилам?! – опомнившись, взбеленилась Женя. – Вы чуть ребенка не сбили!

– Я все сказал. Я тебя запомнил… – договорив, человек в футляре быстро нырнул обратно в кроссовер и столь же поспешно исчез. Да, именно исчез. Ну не мог он так молниеносно и, главное, бесшумно, уехать… Даже на такой тачке…

Женька вернулась в теплый салон «бэхи». Туман внезапно рассеялся. Девушка знала наверняка: поспать днем не получится. Хоть бы добраться без приключений… «Благими намерениями, ити их матушку…» – подумала раздосадованная Юджи.

– И чего это мы тут шляемся, как у себя домачки? Совсем борзая, страх потеряла. Надо вернуть, – промурлыкал Димка, вальяжно развалившись на тумбе в прихожке.

– Отстань, а… я очень устала и не хочу ни с кем бодаться, – сонно проговорила Женя и попыталась пройти в свою комнату.

– Ну уж нет, думаешь, я ничего не вижу: одевается тут в мини-юбочки, а я сиди, слюнки пускай? – криво усмехнулся хозяйкин сынок.

Насколько Юджи успела изучить этого типа, он действительно мог представлять некую опасность. «Лучшая защита, как известно, нападение», – решила танцорка и, вплотную приблизившись к Димке, прошипела:

– Слышишь, ты, мерзавчик, или даешь мне пройти, или я исцарапаю всю твою прыщавую рожу и вырву все твои патлы, усек?

Женька прекрасно знала, насколько этот лоботряс дорожит своей «гееобразной» шевелюрой, касание к которой приравнивалось к святотатству. Но на всякую даму пенсионного возраста бывает проруха: как раз в этот день Димке было решительно наплевать на куафюру. Да и по роже она зря «прошлась». Ох как зря!

– Ты думаешь, что вот так вот типа напугала меня??? Напугала??? Меня??? – парень зашелся в гомерическом хохоте.

Воспользовавшись ситуацией, Женька попыталась выйти из квартиры, намереваясь пересидеть у Маринки, как внезапно ощутила сильную боль в плече: Димка, полностью оправившийся от приступа внезапной веселости, сильно вцепился в хрупкое Женино плечико, принуждая ее опуститься на колени. Все попытки вырваться были тщетны.

– Ты что, сдурел, а? – чуть не плача не столько от боли, сколько от унижения, проговорила девушка. – Прекрати, пожалуйста…

– Почему прекратить? – делано недоумевал верзила. – Момент самый что ни на есть подходящий – в доме никого… Давай вставай! – Димка рванул ее за руки.

– Мне больно, отпусти, – взмолилась Женя, – давай не будем?

– Давай будем, – прервал ее сын хозяйки и потащил в сторону своей спальни.

Девушка била его кулаками по спине, дергала за волосы, царапала спину и кричала. Неуравновешенный верзила быстро вышел из себя:

– Что делаешь, сука??? Ты мне ухо расцарапала!!! Все, лядь, я тебя во все щели отымею!!! Сиди тихо, иначе ты покойница!

И, не дойдя до своей комнаты, парень потащил Женьку на кухню и пребольно усадил на стол. Не отпуская ее плеча, свободной рукой достал из шуфлядки нож и приставил его к Женькиному животу.

– Тихо сидишь, умничка. Исправилась. За это тебя ждет приз, – парень одной рукой судорожно расстегивал ремень брюк и молнию, другой, подрагивающей, держал нож. Справившись с брюками и нижним бельем, выудив то, что у нормальных мужчин называется мужским достоинством, ублюдок раздвинул ноги Евгении, забравшись рукой под короткую юбочку. Девушка тяжело дышала, она понимала: умолять ублюдка о пощаде – дохлый номер. Она ждала. Секунд пять.

– Ненавижу тебя, сука, – проговорила она и шваркнула негодяя перечницей по лбу.

Тот взвыл и от неожиданности дернул рукой, в которой был нож. В следующее мгновение оба посмотрели вниз, туда, где быстро расползалось липкое бордовое пятно, грозясь заполнить собой подол беленькой маечки-корсета…

– А-а-а! – взвыл Димка не столько от боли в голове, сколько от страха. – Лядь! Сука! Что будет… Что будет… Ля-а-адь…

– Кончай ныть, – стиснув зубы, выдавила Женька, – в больничку поехали… быстро…

– Хорошо… поедем, давай ключи, – внезапно парень остановился, натянул трусы и брюки, подтер кровь со лба полотенцем, посмотрелся в зеркало, затем медленно повернулся к Женьке: – Так ты ведь ментам стуканешь, а я в тюрьму не хочу…

– Быстрее поехали, – еле слышно просипела Юджи, – не стукану, обещаю… Скажи, что нашел меня в подворотне… Кто напал – не знаю, – затем, хватая ртом воздух, добавила: – Ты меня знаешь, ну же… Дим…

– Ну, смотри, сучка, – все еще дрожащим голосом предупредил лоботряс, – давай ключи – помчимся… смотри мне, – для пущей убедительности повторил он, – стуканешь ментам – ты труп.

– Успокойся, – вяло ухмыльнулась Юджи, – если я… подохну… тебя точно посадят… давай уже, помоги мне слезть…