Манускрипт дьявола

– Все, что я хочу – лишь донести до вас послание ангелов! – заверил я хозяина.

– И только? – скептически хмыкнул он.

– Для меня было бы великим счастьем, если бы вы взяли меня в ученики, поскольку всем известно, что вы можете заклинать духов и превращать одни вещества в другие, – признался я, опустив глаза. – Но боюсь и просить об этом.

– Хм… В ученики, говоришь? Что еще?

Я поднял на него глаза, и, поверьте, в них светилось одно лишь почитание:

– Ничего, ваша милость. Разве что…

Я запнулся, словно стесняясь, и успел заметить торжество, промелькнувшее во взгляде алхимика. Он решил, что разгадал меня, и сейчас я попрошу у него денег на обратный путь.

– Ну же, не стесняйся! – подбодрил он. – Говори смело!

– Если можно… глоток воды, ваша милость!

Я умоляюще посмотрел на него. И сэр Джон устыдился: спрятав глаза, он встал и громко позвал слугу, а когда тот явился, приказал накормить и напоить меня.

– Но лишь после того, как ты повторишь слова ангелов, являвшихся тебе, – строго обратился он ко мне.

О, не зря я всегда утверждал, что образование необходимо человеку, если он хочет чего-либо достичь в жизни! Латынь, которой пичкали нас в пору моего ученичества, оказалась как нельзя более кстати.

Придав голосу нежность, я постарался воспроизвести язык ангелов. Мои крылатые бестелесные гости говорили на смеси латыни с неведомым никому птичьим щебетанием, которое получилось у меня весьма убедительно! Не упоминал ли я, что наряду со способностями к чревовещанию (что так пригодились мне в дельце с юным Сибли) от природы обладаю даром подражания голосам? Да и сам мой голос, по словам других людей, оказывает на них гипнотическое воздействие своей мягкостью и бархатистостью.

– Подожди, не торопись! – воскликнул алхимик, внимательно прислушиваясь к моей тарабарщине. – Повтори-ка еще раз, как ты сказал вначале?

Я был готов повторять не один, а тысячу раз, делая вид, что сам не понимаю ни бельмеса из сказанного. По словам моих ангелов выходило, что они желают принести сэру Джону заслуженную награду за его труды и что его опыты по части превращений веществ и создания философского камня угодны высшим силам. Однако сами ангелы не могли сообщить ему свою волю, и потому хотели, чтобы он использовал меня.

– Почему именно ты?!

Он так и впился в меня взглядом, сдвинув брови. Что ж, отчасти его удивление было понятно: перед ним сидел человек, меньше всего похожий на посланника небесных духов. Я развел руками и изобразил на лице простодушное непонимание:

– Не знаю, ваша милость. Я и сам хотел бы знать! Мой ответ его не удовлетворил, но больше я ничего поведать ему не мог.

– Ну что ж… – сказал алхимик, поднимаясь, – пойдем, раз ты голоден и устал с дороги.

За трапезой он расспросил меня о том, кто я таков и из каких мест. Я поведал, обгладывая свиную ногу, что прибыл из Уорчестера, где помогал отцу в лавке, и вся жизнь моя прошла в небольшом городке. Там меня считали то сумасшедшим, то лгуном, а все потому, что с детства мне являлись ангелы. Священник даже объявлял меня бесноватым, сказал я, и пытался изгнать бесов, но лишь зря потратил свое красноречие и пыл на мальчишку, не понимавшего ни слова из его речей. Когда мне исполнилось тринадцать, видения прекратились и возобновились лишь теперь, когда под Рождество явились сразу несколько ангелов.

Тут я снова повторил свой рассказ, и Джон Ди слушал меня так же внимательно, как и прежде.

– Потом видений было много, – добавил я, – обычно – разные, но некоторые из них повторялись.

– Какие же, например?

– Вижу свет небесный, из которого выступает скала, а под скалой изливаются лиловые струи, числом семь, и каждая стекает сладким соком с небес на землю. А неподалеку, прикованный цепью к дереву, стоит осел и тянется к этим струям, но дотянуться не может, хотя цепь его – из волос, переплетенных в виде слов.

– Из волос, переплетенных в виде слов… – зачарованно повторил Ди. – Видения твои странны, что и говорить… Но, думаю, я знаю, как истолковать их.

Мне стоило труда сдержать ухмылку. Он знает, как истолковать их, ха-ха! Конечно, я рисковал, почти в открытую высмеивая его, и если бы наш разговор слышал кто-то третий, уж он-то открыл бы глаза почтенному алхимику на то, кто представлен ослом в моем «видении». Но слуги стояли в отдалении, ожидая, пока мы насытимся, к тому же лица у них были такие туповатые, что я не уверен, смогли бы они понять хоть что-нибудь.

Такого рода рискованные шалости как раз по мне! Главное – сохранять серьезность, ибо люди, подобные Ди, не переносят даже намека на насмешку над собой. Тем забавнее было рисовать ему его же портрет, выставляя сэра Джона ослом.

Закончив трапезу, мой хозяин сообщил, что решил отвести мне угловую комнату, находящуюся по соседству с его лабораторией. Мои рассказы за столом окончательно убедили его в том, что я и впрямь из тех блаженненьких, которым доступно то, что недоступно куда более умным людям. Например ему, образованному человеку, которого льстецы называют мудрейшим из живущих, ему, к которому облеченные властью особы обращаются за советами, ему доныне не являлся ни один самый завалящий ангел! Даже крыльями не махал издалека, не говоря уже о том, чтобы что-то сообщать великому алхимику. И его милость горько сетовал на такую несправедливость. Не обидно ли, что человеку, многие годы своей жизни посвятившему общению с потусторонним миром, этот потусторонний мир показывает кукиш? Да-да, давайте называть вещи своими именами, не боясь грубости и отвергая лицемерие. Кто слышал о том, что к лучшему алхимику всей Англии обратились духи с каким-нибудь пустяковым предсказанием? А? Вот то-то же.

Неудивительно, что сэр Джон с таким жаром ухватился за меня, стоило только ему поверить в мою правдивость! Пусть ангелы не соблаговолили побеседовать с ним лично, но они послали дурачка, который сможет ему пригодиться.

* * *

Итак, уже к вечеру я оказался владельцем, пусть и временным, небольшой угловой комнаты в башне. Обставлена она была не в пример лучше, чем приемная зала – видно, сюда допускали немногих, и хозяин не боялся, что репутация его пострадает, если гость увидит мягкую постель. Конечно, она могла бы быть пошире, что и говорить, но не стоит требовать сразу слишком многого.

Окна башни выходили на Темзу. Сизая река перекатывала рыбачьи лодчонки у берега, и мне казалось, что я слышу ее плеск. То одна лодка оказывалась выше, то другая, поднятая волной, а когда ветер подул сильнее, лодки принялись сталкиваться бортами – они были привязаны слишком близко друг к другу. Тут же берег наполнился прибежавшими людьми, и я отчетливо расслышал крики рыбарей. Вместо того чтобы заняться своими суденышками, они начали браниться, и дело грозило вот-вот перейти в драку. Мне стало смешно, и, будучи по натуре любителем непритязательных зрелищ, я непременно отправился бы к реке, если бы не предупреждение алхимика, что я могу понадобиться ему в любой миг. Что ж, в любой – значит в любой. Драки в Лондоне от меня никуда не уйдут, уж это несомненно!

Вечером хозяин занялся мною вплотную. Мы спустились в подвалы, где над перегоночными кубами поднимался пар, что-то плавилось в котлах, а на поверхности булькающей в чане блестящей жидкости, похожей на расплавленное серебро, лопались пузыри, насыщая атмосферу тяжелым запахом. Каменные своды над моей головой были свидетелями многолетних опытов: посреди черной копоти попадались сине-зеленые пятна, кое-где мелькали золотые бляшки и пугающими багровыми разводами манила арка в дальнем углу. Сколько я ни размышлял, так и не смог понять, что за вещество оставило этот след.

– Подойди сюда, Эдвард! – торжественным голосом позвал Ди. – Взгляни!

Я обернулся и увидел, что в руках у него сияет хрустальный шар размером с голову ребенка. От него во все стороны рассыпались блики, и свет исходил из самой сердцевины.

– Тебе показывали раньше магические кристаллы? – строго осведомился он. Я покачал головой, и впрямь зачарованный этим зрелищем.

Шар преломлял предметы, и пространство за ним было причудливо искривленным, будто ожившим. Ди осторожно положил свой магический кристалл на блюдо, обитое бархатом, и алый цвет бархата насытил внутренности шара, словно напоил кровью.

– С его помощью можно видеть будущее и прошлое, – тихо сказал алхимик. – Но я сейчас хочу проверить другое. Сможешь ли ты вызвать духов, заглянув в кристалл?

– Я попробую…

Некоторое время я стоял, вглядываясь в шар. Ди отошел на несколько шагов и наблюдал за мной из угла, почти скрытый в темноте. Чувства мои были обострены. Я ощущал, что это последняя проверка, и в ней таится какой-то подвох.

Я поводил руками над шаром, дотронулся до него – он был очень холодный – и вдруг понял, где скрыта ловушка! Обернувшись к Ди, я разочарованно покачал головой:

– Простите, ваша милость, но я ничего не могу увидеть. Может быть, дело в том, что я никогда прежде не вызывал ангелов сам, они первыми являлись ко мне. Мне жаль, что я подвел вас…

Я опустил голову и застыл, всем видом выражая огорчение и печаль. Ди шагнул ко мне, собираясь что-то сказать, но я дернулся и вскинул голову вверх:

– Что?..

Алхимик застыл на месте.

– Слышу… – прикрыв глаза, подтвердил я. Затем открыл их и, весь обмякнув, обратился к хозяину: – Мне был слышен шепот ангелов, говоривших, что это – не тот кристалл, который нужен, и духи не придут к взывающему к ним. Простите, ваша милость, если я расстроил вас!

Но Ди вовсе не выглядел обескураженным – напротив, на лице его промелькнуло удовлетворение:

– Ты не ошибся, мой мальчик… Или, вернее, не ошиблись те, кто говорил с тобой.

Он взял магический шар с подноса, но теперь в движениях его не было и доли прежнего почтения. Сунув кристалл куда-то в угол, он вышел из подвала и вскоре вернулся с другим, почти неотличимым от первого. Разве что в нем присутствовал легкий оттенок розового.

Этот шар он тоже водрузил на поднос и сделал приглашающий жест. Стоило мне дотронуться до его поверхности, как я ощутил слабое тепло, как если бы кристалл долго лежал возле огня. Мною тотчас овладела уверенность.