Пари с морским дьяволом

– Они с женой вместе загорали, никуда не ходили.

– И жена подтверждает?

– Угу.

– А волосья-то у ней влажные на затылке, – заметил боцман. – Ладно… Про тебя спрашивать не буду.

– Мне бы времени не хватило, – усмехнулся Бабкин, ждавший этого вопроса.

– Верно, – с некоторым сожалением признал Яков Семеныч. – Это ж надо дотуда доплыть и снова на берег вернуться. Да еще и к бухте прискакать. Эх, жаль! Значит, не ты шалил?

– Не я. Да и затея хреновая.

– Это да, – согласился старик. – Паршивая шутка, что уж тут говорить.

Сергей промолчал, глядя на две покачивающиеся у причала шлюпки. Он не был уверен, что это шутка.

В морских змей Бабкин не верил. Так же, как и в гигантских спрутов, утаскивающих на дно свою жертву. Он был глубоко убежден, что вероятность проживания подобных спрутов в этих водах была приблизительно равна вероятности существования царя Посейдона и стремилась к нулю.

Не спрут, не водоросли, не забытая сеть, не безобразник-Посейдон.

Если допустить, что Стефан ничего не выдумал, картина вырисовывалась следующая. Кто-то доплыл мимо скал до бухты, где купался Зеленский, нырнул и поднялся вверх, как субмарина – бесшумно и незаметно. Парнишка, по его словам, изучал какую-то наскальную живность, вниз не смотрел. Пловец схватил его за ногу и попытался утянуть на дно. Хотел напугать? Утопить? Стефан вырвался и рванул к берегу, а там подоспели они с Машей.

Если все было именно так, значит, кто-то врет: либо Наташа, либо Владимир Руденко, либо режиссер с женой. И еще Яна, которую никак нельзя сбрасывать со счетов!

Подумав, Сергей решил, что поставил бы именно на нее. Девушка потерпела стыдное поражение от Зеленского и жаждала мести. Второе место в забеге претендентов на должность подводного шутника занимал ее супруг, которого из-за Стефана едва не прогнали с корабля.

«У него и маска для плавания имеется», – напомнил внутренний голос.

Верно. Чего уж проще: нацепляем маску, огибаем бухту и прячемся за скалами, поджидая удобного момента.

Сергей покосился на группу, уже приближавшуюся к лодкам под предводительством старпома. Несмотря на отдых, все выглядели уставшими. Кроме разве что Аркадия Бура, который по примеру матроса Антоши убрал длинные волосы в хвостик и сразу помолодел.

Машка плетется сзади… Стефан о чем-то шепчется с подругой… Кира мягко отводит мужа от края пирса, чтобы не свалился…

«Кира?»

Бабкин пригляделся к женщине, замотавшейся в огромное пестрое парео.

Она сказала, что два часа загорала на берегу. Плечи у нее и впрямь покраснели. Но волосы сзади мокрые, на это еще боцман обратил внимание.

Выходит, соврала? Но тогда и Аркадий врал.

Сергей качнул головой. Режиссера с женой он вообще вычеркнул бы из списка подозреваемых. У них нет ни одной причины пугать мальчишку.

«Наташу, пожалуй, тоже вычеркиваем. Или нет?»

– По местам! – зычно распорядился Артем Диких. – Возвращаемся на парусник, товарищи курсанты!

Когда шлюпка причалила к бригантине, Яна первая забралась на борт.

– Наконец-то мы снова плывем к нашей мечте! – торжественно провозгласила она.

Бабкину подумалось, что, строго говоря, они плывут вовсе не к мечте. Они плывут на «Мечте», а уж куда она их принесет, известно только небесам.

С мечтами всегда так. Никогда нельзя предугадать, как далеко они тебя заведут.

«Говорят, если долго притворяться кем-то другим, рано или поздно наступит момент, когда маска начнет прирастать к лицу.

Это неправда.

Я не ощущаю себя тем человеком, за которого пытаюсь себя выдать.

Но беда в том, что я не ощущаю себя и прежней. Какой была, пока не надела маску.

Где же я? В том зазоре, что остается между кожей лица и изнанкой маски? Во что я превращаюсь?

Может быть, я постепенно схожу с ума? Мне чудится, что все происходящее существует на двух уровнях: на одном, видимом всем, где мы плывем на бригантине «Мечта» и изо всех сил стараемся радоваться жизни, и на другом, где наш корабль – это кит, поглотивший нас и уносящий в пучину в собственном чреве, а мы – обреченные, все до единого.

Прежде мне никогда не приходили в голову подобные мысли. Откуда они? «Кто их думает?» – хочу спросить я, но вовремя останавливаюсь. Такой вопрос может задать только псих.

Но я не безумна. Это мир вокруг меня начал вытворять черт знает что, выделывать нелепые, не поддающиеся осознанию кульбиты.

Я верну его на место. Клянусь, я верну все на свои места.

Но сначала мне нужно убить одного человека».

Глава 7

Самые полезные мысли Кира Лепшина находила в книгах, совершенно не предназначенных для этого. Иногда это были даже и не книги, а вовсе инструкции. Так, в ранней юности из инструкции по эксплуатации стиральной машины «Вятка-автомат-16» Кира почерпнула следующую идею: «Для обеспечения нормальной работы насоса следует периодически промывать фильтр».

И сразу стало понятно, что это вовсе не о дребезжащей стиралке. Это о ней, Кире. У нее есть фильтры, которые отвечают за то, чтобы всякая грязь, льющаяся снаружи, не оседала внутри, а блокировалась на подходе. Если фильтры засорятся, станешь беззащитным, как еж без иголок. Кто угодно сможет накидать в тебя мусора, выплеснуть ржавую воду, а то и специально напачкать, войдя в нечищеных ботинках.

«Внимательно разберитесь с фильтром!» – призывала инструкция. Кира кивнула и разобралась. Ее фильтром служила иррациональная убежденность, что ничего плохого с ней случиться не может, максимум – мелкие неприятности. Раз в полгода Кира вынимала это чувство, промывала его, тщательно проверяла, не сломалось ли, и вставляла обратно.

Теперь она была защищена от разных пакостей.

Как-то соседка, неблагодарная старуха, которой Кира покупала продукты, на весь подъезд обвинила девушку в воровстве денег. Самое ужасное, что кое-кто ей даже поверил.

Кира была болезненно щепетильна и столь же болезненно стыдлива. От обвинений она едва не впала в депрессию, боялась входить с соседями в один лифт и даже начала думать о том, чтобы переехать из своего дома. Но тут вовремя включился внутренний фильтр: «Не преувеличивай. Это неприятно, но не смертельно. Поболтают и перестанут».

Кира выдохнула и перестала вести себя как пойманная за руку преступница.

А деньги потом нашел старухин внук: они завалились за комод в прихожей.

Самое большое откровение явилось Кире из гражданского кодекса. Кира была не юрист, а бухгалтер, и кодекс попал к ней в руки случайно. Но открылся на нужной странице.

«Вещь, предназначенная для обслуживания другой, главной вещи и связанная с ней общим назначением (принадлежность), следует судьбе главной вещи, если договором не предусмотрено иное».