След от солнечной тени

Я уже подходил к дому, но до сих пор мои мысли блуждали где-то далеко. На улице выступил влажный мрачный туман, видимость метров пятьдесят. Ночью мой квартал превращается в квартал из какого-нибудь классического ужастика. Тени от карликовых деревьев на стенах домов напоминали монстров. От каждого шороха я вздрагивал. Страх и ощущение отсутствия себя в данный момент и в данном месте пугало меня. Я не узнавал сам себя. Сердце колотилось со страшной силой, и я ощущал, как пульсируют виски. Закутавшись в пиджак и придерживая его руками, я шатаясь проходил мимо окон своего дома. В некоторых из них горел свет, но большинство семей спало, что не мудрено в два часа ночи. То, что таксист перепутал адрес, лишь навеяло на меня еще больший страх неизвестности. Влажный траурный воздух вовлекал в состояние глубокой прострации. Слова Макса, сказанные в этот вечер, все отдавались эхом в голове. Я сел на лавку возле подъезда. Несмотря на жуткий холод, я не хотел домой. Лучше бы поехал к Шарлотте, она бы не задавала лишних вопросов, и я не встретился бы взглядом с Мэри… Хотя бы не сейчас.

Никогда я не думал об измене как о чем-то запретном в семейной жизни. Я всегда гулял, и для меня это было нормально. Да, по мнению большинства женщин, я скотина, но можно ведь рассмотреть измену с другой стороны. Секс на стороне – словно отдушина для меня. Там я снимаю рабочий стресс и не ношу его домой. И семейная жизнь без криков – это очень хорошо. Все эти девушки ничего для меня не значат, я всегда возвращаюсь к семье. Говорю сейчас так, будто оправдываюсь перед женой. Хотя ее здесь нет, это точно оправдание. А я никогда не оправдывался. МАКС! Зачем ты все так мне усложнил, черт тебя дери?! «А зачем тебе нужна семья тогда, раз любишь баб?» Но раньше я действительно хотел семью и создал ее. Буквально пару лет назад я и не допускал мысль об измене. Что же произошло? Тогда для меня предать Мэри было самым страшным преступлением, за которое я готов был понести соответствующее наказание. Все началось с корпоратива на работе. Мелкая интрижка с секретаршей, как у большинства. Наутро было стыдно смотреть Мэри в глаза, а ведь она даже не знала… Она так открыто смотрела на меня, поверив, что я приболел, и ухаживала за мной весь день, пока я валялся в постели и писал Лесли, как скучаю по ней… С этого все и началось. Как же мне гнусно теперь! Проклятый Макс!

Еще вчера я был уверен, что все делаю правильно, не думая ни о чем. А он спутал мне все карты своей моралью и ответственностью. Хотя, если подумать, он всего лишь напомнил мне о существовании Мэри и Джорджа, что сейчас ждут меня дома. Мэри, наверное, приготовила ризотто, которое я так люблю, и, сидя на кухне, пьет чай с мятой и читает книгу, закинув ноги на стул. Локоны ее волос не достают до ее изящной шеи. Пару месяцев назад она пожертвовала свои длинные волосы в благотворительный фонд. А Джордж спит в своей комнате, тихо сопя, и совершенно не подозревает, какую жизнь ведет его отец. Ощущение, будто все внутренности сжались в несколько раз. Николас тоже хорош, что начал эту тему. Получается, я действительно не лучше жены Джона. Две настолько разные стороны одной удручающей ситуации. Стоп. С какого момента моя жизнь стала удручающей ситуацией? Так, все, нужно подниматься.

***

Тихо заперев дверь с обратной стороны, я прислушался к атмосфере дома. Все было тихо. На кухне горел свет, но Мэри не было. В голове шумело до сих пор. Лучше бы Мэри сейчас сидела на кухне, как она обычно делала, когда я снова поздно возвращался после посиделок или с работы. А ее отсутствие в данный момент лишь усиливало эффект от слов Макса. Голыми ногами я зашагал по паркетному полу в спальню удостовериться, что Мэри не ушла. Но перед этим решил зайти к сыну. Джордж спокойно спал, засунув в рот большой палец. Меня завораживал его невинный и чуткий сон. Завораживал и пугал. Это маленькое существо изменило мою жизнь. Я не мог сказать в хорошую сторону или плохую, просто изменило. Да и вообще, как можно говорить, что все изменилось к худшему или лучшему? Если что-то в жизни меняется, то не в какую-то одну из двух сторон. Перемены – это знак того, что человек просто живет. Разве что по последствиям судить. Но ведь и это не гарант, что дальше все будет так же хорошо или наоборот плохо. Все равно все снова изменится.

Я аккуратно открыл дверь в спальню. Мэри заснула с книгой в руках. У меня вырвался вздох облегчения. Я подошел к стулу, куда обычно вешал брюки и рубашку. Мой взгляд привлекла картина, которую Мэри совсем недавно купила на аукционе. На ней изображена девушка, танцующая на мосту, а сзади нее расположены дома по обеим сторонам канала. Венеция, возможно. Там у нас был медовый месяц. Лица девушки не было видно, пряди длинных волос путались на ветру и отсвечивали лучи заходящего солнца. Были видны мазки кисти, что наносились второпях, поэтому картина не выглядела совсем искусственной. По сути, только по этой причине я согласился повесить ее. Когда Мэри продемонстрировала купленный шедевр, он показался мне не стоящим тех денег, что она заплатила. Но сейчас, глядя на картину, я ощутил те воспоминания медового месяца, тот прилив чувств, какие, видимо, испытала и Мэри при покупке. Я лег рядом с женой, почувствовал ее дыхание, тепло ее рук, из которых вынул книгу, и объятия, которые всегда были открыты только для меня. Затем я посмотрел на свои руки: сколько девушек прошло через них, по сути, бессмысленно?

– Ты уже дома? – произнесла Мэри, чуть приоткрыв глаза и еле уловимо улыбнувшись.

– Да, милая. Теперь дома.

«Есть вещи, которые мы можем изменить, переосмыслив их. Но я не захотел ничего менять».

Глава пятая

Николас

Вот уже две недели как Ричард игнорировал приглашения на очередное добротное виски. Макс продолжал корить себя за сказанные слова и ежедневно названивал мне, чтобы в очередной раз оправдаться.

– Ты точно считаешь, что я все правильно сказал?

– Конечно, Макс, перестань валять дурака. Что это был за звук? Что ты только что сделал?

– Закурил.

– Но ты же бросил шесть лет назад.

– Я больше так не могу, Ники! А если он покончил жизнь самоубийством?! Что тогда? Я виновник его скоропостижного ухода! Я! Как я мог? Сам не знаю, что на меня нашло, просто стало обидно за Мэри. Она ведь действительно его любит, а он…

Я услышал, как тот с наслаждением выдохнул табачный дым.

– Если бы Ричард умер, я бы узнал об этом одним из первых.

– Ах, ну да…

– И вот еще что. Перестань нагнетать ситуацию. Давно бы сходил к нему в гости и проведал, чем тут по телефону распускать сопли. Ты же мужик.

– Дело в том, Ник, что я ходил уже… – удрученно вздохнув, проговорил Макс.

– Как давно?

– Я хожу каждые два дня после восьми часов вечера. Звоню в дверь, но никто не открывает, света в окнах тоже нет. Затем выхожу на улицу и начинаю кричать его имя и просить прощения за сказанные слова. Его соседка, такая противная старуха, несколько раз грозилась вызвать полицию. Я даже составил график посещений! Он забит в моем смартфоне, я его вышлю тебе по электронной почте.

– Ну уж нет, увольте. Пусть это останется лишь твоим оправданием беспокойства за его безопасность. Ты не думаешь, что пора перестать? Может, он попросту переехал? И его действительно там нет?

– Я пытался выведать у старухи, куда они делись. А она лишь орала: «А ну проваливай изверг, а то я изобью тебя битой! И вызову полицию!».

– М-да, неловкая ситуация.

– И я об этом! Разве я похож на изверга?! Изверг…

– Да я не про соседку. Просто я сейчас стою над развороченным трупом со вспоротым животом. Представляешь, все внутренности вырезаны и переложены на другие места. Сердце, к примеру, находится в зоне паха, а желудок втиснут под ребра. О, боже мой…

– Что? Почему ты смеешься?!

– Если б ты знал, где находится его мошонка!

– СТОП! Думаю, мне не стоит знать об этом.

– Макс, давай поговорим о Риче позже. Ты можешь позвонить Джону и рассказать все. Мне пока не слишком удобно разговаривать, я пытаюсь вытащить его половые органы из…

– Пока.

***

– Сэм, расскажи подробнее, что там случилось. Я здесь словно крот, ничего не знаю и не вижу. Мне привезли тело, чтобы я обследовал его как независимый эксперт, который не знает о материалах дела. Итак, отчет составлен, он перед тобой, теперь можешь рассказывать.

Я устроился поудобнее в своем кресле с мягкой обивкой черного цвета и в упор уставился на Сэма. Тот по-прежнему колебался. Идя ко мне в кабинет за отчетом, он знал, что подвергнется испытанию допроса. Поэтому Сэм часто подсылал Лили. Видимо, сегодня ее нет, что сыграло мне на руку. Конечно же, мне не хочется его подставлять, да я и не собираюсь, но я обязан узнать, кто это сотворил и зачем. Мое желание знать больше, которое мне полагается по специфике должности, сравнимо лишь с постоянным желанием курить. Ни от первого, ни от второго я отказываться не намерен.

– Ну же, Сэм, чего ты боишься?

– Я не боюсь.

– Поспорю, ты часто сглатываешь слюну, а твои нервно шебаршащие халат руки под столом говорят об обратном. Не ломайся. Я клянусь, что не расскажу никому. Разве я тебя подводил когда-нибудь? Эх, попросил первый раз в жизни о чем-то…

Последнее предложение я произнес слегка разочарованным тоном, чтобы чуть надавить на его совесть. Хотя в данной-то ситуации, если посудить, это я беспринципная свинья.

– Ну ладно… – проговорил Сэм поверженным тоном, открыл отчет и скрестил на нем руки. Его лицо ничего не выражало, оно было… никаким, даже пустым.

– Стой! Я схожу за сигареткой!

Я вскочил со стула, направился к шкафу с заначкой и услышал его грустные бормотания за моей спиной.

– Ну я только настроился…

– Ничего страшного. Ты сможешь это сделать еще раз.

Я лихорадочно покурил и довольный тем, что добился своего, плюхнулся в кресло.

– Все, я готов к приему информации.

– Послушай, все, что сейчас я тебе расскажу, очень конфиденциально, – сказал Сэм заговорщически.

– Да-да-да, я понимаю.