Любовь в каждой строчке. Писатель года – 2021

Сейчас меня беспокоило другое. Скорее даже не беспокоило, а озадачивало. Прикосновения Игоря не были мне неприятны. Тогда, на вечеринке, от испуга и боли я мало что понимала, а теперь смогла разобраться со своими эмоциями. Прикосновения Игоря не вызывали отторжения. После Миши я мужчин к себе долго не могла подпустить, хотя желающие были. Любое касание вызывало волну неприязни и раздражения. В этот раз такого не было. Значит ли это, что я предаю тем самым Мишу? Мысль больно хлестнула по нервам. Я зажмурилась и вздрогнула.

– Больно?

«Да! Очень!» – хотелось заорать в ответ, но я опять покачала головой, поднялась на ноги и решительно сказала, избегая встречаться с Игорем взглядом:

– Убедились, что я в порядке? И моему здоровью ничего не угрожает?

– Да, – кивнул он, удивившись моей резкости.

Я не могла его просто так выставить. Ждала, пока он сам поймёт, что пора и честь знать.

– А я принёс вам мандарины. Решил, что к праздничному столу это будет уместно.

Это было неожиданно приятно, только он не мог знать…

– Спасибо, но я не праздную Новый год.

– И не празднуйте, – легко согласился он. – Но мандаринов поешьте. Продавец заверил, что они очень вкусные.

Игорь, не дожидаясь моего согласия, прошел сначала в прихожую за большим пакетом, а потом на кухню. Я же, как на верёвочке, следовала за ним, забыв, что полминуты назад хотела выставить его за дверь.

Игорь выложил фрукты в раковину, помыл и красиво разместил на большом блюде, которое я отыскала в кухонном шкафу.

– Я много купил. Остаток сложу в холодильник, ладно? – он открыл дверцу, вывалил запас в ящик, захлопнул холодильник и замер, уставившись на дверцу.

Я удивилась, что он замешкался, но потом поняла, что прямо перед его глазами сейчас – наша с Мишей фотография, магнитик с юга. Довольные и счастливые, мы смотрим в кадр. На ней я – как будто не я. Та, другая. Не та, что сейчас. Постаревшая на целую жизнь.

Игорь обернулся и серьёзно на меня взглянул:

– Лиза, я должен спросить. Я имею в виду, что должен знать… Куртка в прихожей, мужские принадлежности в ванной, фотография…

Он аккуратно подбирал формулировку, чтобы не показаться навязчивым. Я видела, что его это смущает, и сразу поняла, что он имеет в виду. Пожалуй, так будет лучше. Стоит расставить все точки над «И» прямо сейчас.

– Это мой муж Миша. Он умер от ковида ровно два года назад.

Игорь не стал ахать, охать, извиняться и соболезновать. Но на секунду мне показалось, что в его зрачках я увидела отражение своей боли.

– Я знаю, что странно и даже ненормально хранить его вещи. Таня пыталась их вывезти, хотела отдать в какой-то благотворительный фонд. Я не дала. Так создавалось ощущение, что он жив, он рядом. Сейчас придёт с работы и спросит, что у нас сегодня на ужин.

Я опустилась на табурет и стала теребить подол платья, поправила на руке ремешок часов, а Игорь присел напротив. Не знаю, в чём причина. Может, он так к себе расположил, а может, просто сработал «эффект попутчика» – малознакомому человеку легче говорить о сокровенном, – но остановиться я уже не могла.

– Он врач-реаниматолог. Работал в «красной зоне». Пахал как проклятый и… в общем, он заразился сам.

– А как же… – начал было Игорь, но я уже знала, о чём он хочет спросить.

– Вакцина тогда ещё только разрабатывалась… Если бы, господи! Если бы! Вы не представляете себе, сколько я об этом думала. Спасло бы его это? Или всё-таки судьба? Когда он только заболел, я была уверена, что всё обойдётся. Остался в палате прямо после смены, как только пришел результат теста. Я знала, что он сильный, сможет справиться. Но через три дня после первых симптомов Миша попал в реанимацию. Через неделю его не стало. Это было как обухом по голове. Мне казалось, что я орала, узнав об этом, потому что от боли разрывало все внутренности, но в действительности не произнесла ни звука.

Я судорожно вздохнула и снова поправила на руке часы.

– Хоронили его в закрытом гробу, чтобы не допустить распространения инфекции, и мне на мгновение почудилось, что там не он. Что произошло какое-то недоразумение, путаница, и сейчас он войдёт в двери траурного зала, и всё разрешится. Обнимет меня, успокоит, и мы вместе вернёмся домой. Но чудес, к сожалению, не бывает. После праздников я нашла в себе силы сходить в больницу и забрать его личные вещи. В ящике стола в ординаторской был такой бардак. Похоже на него. В вещах оказались и вот эти часы, – я подняла руку, чтобы показать. – Они стояли. Я носила их трём часовщикам, Игорь! Трём! Но найти причину они так и не смогли. Я ношу их с тех пор. Так мне кажется, что он всё ещё рядом.

Отвела взгляд и снова посмотрела на циферблат. Без пяти пять. Примерно в это время он приходил с работы.

– Работать я не могла долго. До конца учебного года так и не выходила. В школе меня поняли, директор вошла в положение. После Мишиной смерти государство выплатило приличное пособие. Спасибо Тане, она оформила и подала все нужные документы. Кроме того, у нас с Мишей были кое-какие сбережения. На это и удалось прожить. Всё это время я практически ничего не ела. Не нарочно. Просто забывала. Похудела на пятнадцать килограмм. Однажды я не смогла открыть дверь Тане, потому что упала в голодный обморок, и с того дня она заделалась моей нянькой. Тогда я её ненавидела. А сейчас понимаю, что без неё бы не выжила. Хотя я и так не выжила. Я уже не я без него. Так, оболочка. Бледная копия.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Слёз уже не было. Выплакала всё. Осталась только глухая, беспросветная тоска.

– Вы меня простите, Игорь, что разоткровенничалась. Это просто тяжело. Так невыносимо. Вам, наверное, сложно это понять.

Он хлопнул ладонями по коленям, прошел к окну и опёрся руками о подоконник.

– Отчего же? К сожалению, я прекрасно понимаю, что вы чувствуете. Моя беременная жена погибла при пожаре в апреле прошлого года.

– Соболезную, – только и смогла сказать я, сглотнув колючий комок в горле. – Как вы это пережили?

Он опустил голову и тихо ответил:

– Этого не передать.

Мы молчали. Он, наверное, думал о своей потере, а я – о том, что не хотела близко подпускать к себе этого человека. Я не хотела, чтобы кто-то даже претендовал на место Миши. Обстоятельства вынудили воспользоваться помощью Игоря, но на большее я готова не была.

А сейчас я поняла, как мы похожи. Он такой же сломленный, как и я. Сломленный, но нашедший в себе силы существовать, дышать, быть в этом мире.

– Знаете, что я думаю? – неожиданно заявил мой гость. – Нам с вами нужно поесть. Признаться, у меня маковой росинки не было во рту со вчерашнего дня. Да и вы, готов поспорить, ничего не ели.

Это было неожиданно. То, что он стал командовать, взял инициативу в свои руки. Я даже растерялась. Но так запахло жизнью, простой, настоящей, той, от которой я давно отвыкла, что я поддалась. Каким-то непостижимым образом ему удалось переключить меня с прошлого на этот самый миг.

В следующее мгновение я осознала, что у меня совершенно пустой холодильник, о чём и сообщила Игорю.

– А я знаю, потому и предложил, – с улыбкой ответил он. – Будем готовить «Оливье».

– Но я не…

– Я помню. Не празднуете Новый год. Но от чего-то мне кажется, что салат съедите с удовольствием. Поставьте вариться овощи, а за остальным я схожу. На первом этаже я видел магазинчик, думаю, там есть всё необходимое.

Он действительно собрался и через полчаса принёс все недостающие ингредиенты – горошек, ветчину и баночку корнишонов.

С Игорем оказалось приятно находиться рядом. Его компания не тяготила. Не было той неловкости, которую испытываешь в общении с незнакомцем. Горе, которое мы пережили… Это хорошо, что Игорь узнал о моей утрате, а я – о его несчастье. И хоть мы этой темы больше не касались, я чувствовала, что это объединило нас.

Я сняла овощи с плиты и слила воду, а Игорь, пока нарезал ветчину и солёные огурчики, травил байки о больничной жизни. И я впервые за два года поймала себя на мысли, что улыбаюсь. Улыбаюсь искренне, потому что весело, а не потому, что другие люди хотят видеть меня такой. Улыбаюсь по-настоящему, а не в угоду кому-то.

За разговорами «Оливье» приготовился как-то уж очень быстро. Игорь залил его майонезом и перемешал в кастрюле огромной ложкой.

– Ну что, в салатницу будем выкладывать или…

– Или! – кивнула я и выложила наши порции сразу на тарелки.

Ужинать решили в гостиной. Игорь предложил включить телевизор. Показывали «Джентльмены удачи». Под замечательный советский фильм я не заметила, как прикончила свою порцию. Игорь положил добавки, а потом начался «Иван Васильевич меняет профессию». А потом мы ели мандарины на скорость, и я от смеха и сладости фруктов не могла жевать, и Игорь, конечно же, победил. А потом я заснула. Не помню, в какой момент, но легко и быстро.