Под знаком OST. Книга 4

Мадам Эндрю кивнула. Жан положил ватман на стол, положил фотографии, поменяв их местами, а потом, кивнув мадам Эндрю, быстро сказал, обращаясь к девушкам:

– Диктатор умер, кто будет следующим?

– Это слишком радикально! Очень радикально! Мы поссоримся с СССР.

– А как же первая полоса газеты?

– Еще раз разместим вчерашнюю статью с тем же названием. (пауза) Хотя…

Мадам Эндрю вздохнула, увидев, как нахмурился Жан.

– Я предлагаю более мягкое название: «Смерть великого диктатора сменила политические полюса».

– Ну, это очень длинно. Предлагаю так: «Смерть великого диктатора!» И мелкими буквами: «Дневники последних дней».

Жан улыбнулся, такое название ему нравилось, однако ему не приходило в голову, что слово «дневник» имеет двойственное значение, «дневник жизни» и «дневник похорон» совсем не означал знак равенства. Жан подошел к своему чемоданчику и вытащил газету «Париж» от 5 марта 1953 года, положил на стол. Бегло просмотрел статью, наборщик месье Перье смотрел на Жана холодно.

– Весь материал вчера не влез. Так что сегодня разместим оставшийся за скобками.

Месье Марсель Перье взял в руки железные скобки, которые скрепляли литеры газетного набора, и похлопал ими, аплодируя самому себе, скобки издали характерный жестяной звук, а наборщицы тяжело вздохнули, посмотрев на часы.

– Месье Марсель Перье! Давайте торопиться! А то не успеем. Домой охота! Вот!

– Нет, лучше так: «Хроника последних дней диктатора».

Месье Марсель Перье всплеснул руками. Стажер нравился ему: вот это интуиция, вот это образование, вот это журналистское чутье!

Однако месье Марсель Перье вовсе не хотел, чтобы Жан почувствовал себя зазнайкой, поэтому он сдержался.

– Я бы прислушался к вашей начальнице, милый юноша.

– Согласна полностью с Жаном! (Марселю) Хроника – это правильно! (Жану) Вы и Арни Тевье зафиксируете эту хронику 7—8 марта 1953 года! Желаю вам удачи!

Месье Марсель Перье пожал плечами, верстка газеты «Париж» началась ровно в восемнадцать часов по парижскому времени. Закрутился печатный станок, а еще через час в руки к Жану попала свежая газета «Париж» от 6 марта с первой полосой: «Смерть великого диктатора: дневники последних дней», и продолжение на второй полосе. Стажер Жан понюхал свежую типографскую краску газеты «Париж».

– Ух ты! Какая красота!

Мадам Эндрю заглянула ему за плечо, посмотрела на газету, похлопала стажера по плечу.

– Молодец, Жан! Поздравляю с первой версткой. Надеюсь выпить с тобой шабли, когда ты вернешься!

– Сегодня вечером я буду у мадам Франковской. Мне надо перевести один французский текст на русский язык. Речь идет о рассказе «Самолет»

– Ну, хорошо! А что сами? Не можете?

– Я не владею русским столь блестяще, как она. Кроме того, мне нужен литературный переводчик.

Мадам Эндрю пошла в типографию, и наборщица также вручила ей газету «Париж». Жан же пошел к выходу и быстро прошел мимо машины со спящим в ней водителем месье Леблана. Он уже повернул на Монмартр, когда неожиданно вспомнил про то, что не купил вина. Жан зашел еще раз в винный магазин, купил себе и мадам Франковской по бутылке красного вина и, держа в руках новую газету «Париж» от 6 марта 1953 года, дошел до красной телефонной будки.

– Мадам Франковская! (пауза) Через час, на Монмартре.

– Приходите, юноша! Я вас давно жду.

Мадам Франковская поставила кофе на газовую плитку, когда в дверь позвонил Жан. Она величественно прошествовала к двери, и уже через час они пили купленное вино, а мадам Франковская зачитала Жану русский перевод рассказа «Самолет» Поля Анджи. Она вручила ему напечатанный листок, когда внизу загудела машина месье Леблана. Стажер вышел на балкон и увидел Арни Тевье рядом с черной машиной, он махал Жану рукой. Юный корреспондент поцеловал руку Вере Франковской, подхватил чемодан и выбежал из квартиры.

Через час они с Арни Тевье были в самолете Air France, еще через час французские корреспонденты вылетели в СССР.

Глава 3. Москва. 1953

В гостинице «Националь» было непривычно тихо, на больших напольных часах стрелки показали 9:00, прозвенели склянки, из верхнего окошка вылезла металлическая кукушка и девять раз проскрипела свое ку-ку. Угрюмый человек в форме гостиничного консьержа пылесосил ковер, когда увидел в конце коридора горничную Любу. Он выключил пылесос и спросил громко.

– Люб, чего ты так рано поднялась? Иностранцев увидела?

– Не твое дело, Петрович!

Петрович хмыкнул, включил пылесос, пока Люба стучала в номер-люкс, где остановились двадцатилетний Жан Мишо, стажер французской газеты «Париж», и фотограф Арни Тевье.

Жан еще спал, валяясь в большой кровати на белой простыне, когда, услышав стук в дверь, месье Тевье в соседней комнате открыл глаза. Посмотрев на наручные часы, он встал и, обмотавшись простыней, подошел к двери с бронзовой ручкой. Ручка была сложной, тяжелой, он долго ее дергал, пока не открыл окончательно, и увидел на пороге Любу.

– Вы говорите по-французски?

Люба посмотрела на него испуганно, затем вздохнула, покачала головой. Сок в кувшине, каша в тарелках на маленьком раскладном столике, она сделала книксен и вышла.

– Бон аппетит!

Горничная закрыла дверь, Тевье взял в руки стакан с соком и подошел к окну. Величественные красные башенки Кремля смотрелись выпукло в лучах восходящего солнца, он посмотрел на площадь перед историческим музеем, выпил сок, задумался, постучался в соседнюю дверь, заглянул. Жан сел на кровати.

– Я просто еще сплю.

– Нам доставили еду.

В номер позвонили, Жан взял трубку, выслушал Петровича.

– Это номер 512? Вам доставили завтрак?

– Я не понимаю вас! Говорите медленнее!

Петрович что-то пытался объяснять, но Жан уже бросил трубку, пока Арни зашел в ванную и посмотрел на себя в зеркало.

Месье Тевье быстро побрился, почистил зубы, он хотел выпить кофе вместе со стажером, но внезапная дрема его одолела. Арни зашел к себе в комнату и внезапно заснул.

В окне сияли красные рубиновые звезды, была видна башня Кремля, часы на Спасской башне. Золотая стрелка медленно подошла к римской цифре XXII, колокольчики зазвонили, куранты прокурлыкали двенадцать раз, когда неожиданно ударил большой кремлевский колокол. Жан Мишо окончательно проснулся, вид из окна гостиницы все же был потрясающим: музей с белой крышей и булыжная мостовая.

Жан достал бинокль из своего чемодана, поправил резкость и понял, что это исторический музей с резной крышей. Стажер задумался: надо бы сказать Арни, чтобы он обязательно сделал новые снимки на Leyka. Он подошел еще раз к соседней двери, постучал. Месье Тевье проснулся окончательно и быстро оделся, вышел в другую комнату и увидел стажера с биноклем.

– Арни, я проснулся. Не хочешь ли ты в ресторан? Я заметил его на первом этаже!

– Я посоветую тебе именно ресторан Националя на первом этаже, там отличные цыплята табака.