Под знаком OST. Книга 1

В саду прохладно, Ната ежится, и Елена Сергеевна накидывает ей на плече свой красный, вязанный платок. Они начинают движение к даче. В светящемсся окне папиного кабинета видны силуэты двух фигур: Андрея Михайловича и Риты, он обнимает дочь за плечи. И даже в саду слышен их диалог. РИТА

Папа, они разберутся и выпустят его. РУДИН Рита, Сергей Пожарский тут абсолютно не причем.

Это все намного серьезнее.

2004/2009/2018CINEMAMUET© Внезапный шум шуршащих по щебню автомобильных покрышек привлекает внимание профессора Рудина. Этот же звук заставляет остановиться и маму Наты, Елену Сергеевну. Однако зловещий звук не замолкает, а нарастает все больше и больше. Елена Сергеевна подходит к забору ближе и выглядывает на дачную дорогу. Свет двух фар черного воронка мгновенно ослепляют ее. ЕЛЕНА (тихо и обреченно) Ната, это все… все…

Ната бросается к забору и видит подъезжающую черную машину. Ее зловещий силуэт все ближе к их дому, и вот машина уже паркуется, из кабины выныривают два офицера НКВД, которые направляются именно к их калитке. Ната испуганно смотрит на маму.

Но Елена Сергеевна застыла словно изваяние. Красный платок упал с плеч прямо на белые лепестки цветков вишни, которыми усыпана все земля рядом с деревьями. Ната бросается

к дому. Андрей Михайлович, который так же увидел из окна припаркованный черный «воронок», внезапно прерывает свой разговор со старшей дочерью. РУДИН Рита, обещай мне, что ты позаботишься о маме и о сестрах. РИТА (испуганно) Пап! Но договорить Рита не успевает. В окне кабинета на террасе появляется Ната, она растрепанная и бледная. НАТА Пап, там машина черная приехала. РИТА (от испуга закрывает себе рот) Как? НАТА (машет рукой) Там? РИТА (выглядывая в окно) Где? Андрей Михайлович первым приходит в себя. Быстро подходит к ящикам, достает бумаги, папки. Отдает их Нате. РУДИН Быстро. Сожги мою диссертацию, живо сожги. (Рите) Так, а ты принеси мне дедушкин саквояж старый. Ната хватает папки и бежит на задний двор сада. Рита, которая очень быстро нашла саквояж в шкафу, неожиданно начинает плакать. Андрей Михайлович быстро собирается, бросая в саквояж рубашки, бритву, зубную щетку, книжки, но, увидев, что старшая дочь хлюпает носом, прекращает сборы. Снимает с вешалки свое пальто, надевает его. Машинально кладет в карман собранный из спичек домик. С минуту думает, потом неожиданно его снимает. РУДИН Все, успокойся. Ну, что ты! (гладит ее по голове) Они разберутся, это недоразумение, это все

недоразумение, они обязательно разберутся и я вернусь. Рита испуганно смотрит на отца. Очевидно, что Андрей Михайлович с ней прощается. Рита заходится в рыданиях, бросается к папе. РИТА (обхватывает его руками) Папочка!

Андрей Михайлович садится с ней на диван, обнимает за плечи. РУДИН Господи, господи! Успокойся. РИТА (держит его крепко) Ты не поедишь никуда.

Андрей Михайлович пытается шутить, улыбается и даже смеется. РУДИН Ну, и не поеду никуда. 2004/2009/2018CINEMAMUET© РИТА Я тебя никому не отдам. Рита прижимается к отцу, рыдает на его плече. РУДИН Да, все будет хорошо. Успокойся, успокойся, деточка, успокойся! Он гладит Риту по голове, по спине, пытаясь успокоить. Но Рита плачет навзрыд.

В то время как Ната, выполняя волю отца, сжигает листки из папки, которую дал ей в руки Андрей Михайлович. Костер на задворках дачи был почти не виден. Ната по очереди вынимает листы бумаги, бросая их в огонь, одновременно читая напечатанные черным шрифтом строки. НАТА (шепчет вслух) «Свобода-это не хаос, но воля к истине и порядку. Свобода-это стойкость и решимость до самой смерти. Свобода-это величайшая верность истине» Ната плачет, слова отца кажутся ей пророческими, она повторяет их, как мантру. В какой-то момент она будто слышит его голос.

РУДИН «Свобода-это не хаос, но воля к истине и порядку. Свобода-это стойкость и решимость до самой смерти. Свобода-это величайшая верность истине» Последний лист диссертации профессора Рудина догорает в пылающем костре.

Ната встает с коленок и обреченно идет в сторону дачного дома. Белый дым заполняет вишневый сад, превращая его в почти нереальное простраство теней прошлого. В доме слышны голоса, возгласы Андрей Михайлович, всхлипывания девочек, затем до этого отдаленного угла дачного сада доносится хлопание дверей приехавшего черного «воронка», машина взвизгивает на развороте дачной дороге, и, шурша шинами, уезжает из поселка. Через час в дачном поселке восстанавливается звенящая тишина, прерываемая звуками долбящего ствол дерева, дятла и унылым «ку-ку» заблудившейся кукушки. На утро за столом на дачной террасе собрались все женщины Рудины. Однако ни Рите, ни Лиле, ни Нате совсем не хотелось есть. Елена Сергеевна села за стол позже всех. В ее руках был чайник со свежезаваренным чаем. Она налила чай себе и маме, Ираиде Васильевне. Пригубила. Чай обжигал губы. Она посмотрела на бледные лица девочек и ей захотелось заплакать. Однако, она быстро взяла себя в руки. ЕЛЕНА Ната, Лиля! Ешьте.

За столом повисла пауза. Первая пришла в себя Ната. НАТА Не хочу. ЕЛЕНА Это что за голодовка?

Девочки сидят, не шолохнувшись. Рита неожданно для себя начинает плакать. Слезы текут из глаз непроизвольно, а она просто не может или не хочет их остановить. За Ритой начинает хлюпать носом Лиля. Ната сдерживается, но в уголках глаз уже блеснули первые слезинки. ЕЛЕНА (твердо) Вы будете есть, влюбляться, выходить замуж. Петь и танцевать, жить, ради папы, даже если

он не вернется.

РИТА (быстро) Он вернется. Рита смотрит в пространство, утирая платком глаза. Неожиданно на террасу вбегает Миша. Он возбужден, на лбу выступил пот. Видно, что он бежал от автобусной остановки бегом. Ната вскакивает со стула, ей казалось, что они вчера с Мишей распрощались на целое лето. Ната просто умоляла Мишу не мешать ей готовиться к эзаменам в ГИТИС. НАТА Миша… ты… МИША (откашливаясь) Война началась. Ната и Лиля вскакивают, бегут в другую комнату, включают радио на полную громкость. Миша бежит за ними. Из динамиков слышен хриплый голос Сталина: «Братья и сестры! Сегодня,22 июня, без всякого объявления войны фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз». Рита подходит ближе к радиотарелке, прислушиваясь. Ираиде Васильевна, сидящая за столом, задумчиво размешивает диссертной ложкой сахар в чашке, Елена Сергеевна спокойно откусывает кусок пирога. Кажется, будто они и вовсе не слышат радиосообщения, однако это вовсе не так. Елена Сергеевна встает, обнимает мать за плечи и тихо шепчет ей в ухо. ЕЛЕНА Мама… Это война, мама.

БАБУШКА Да, Леночка… Да. Я поняла, родная моя.

2004/2009/2018CINEMAMUET©

Глава 2. Москва/Подмосковье. Сентябрь 1941.

В городе-явная осень. Дорожки усыпанны желтыми листьями, лужицы закованны в ледяную паутинку. Ната шлепает в ботинках по узким тропинкам. На ней-мамина кофта. Лицо бледное, под глазами-явные круги. Миша позвал ее к Дому культуры на окраине Москвы на проводы

в армию. Его самого и Сашу вызвали почти в одно и то же время в военкомат повесткой. Институту, в котором числились оба товарища Наты, полагалась отсрочка от армии, но Миша с первых же дней войны упорно подавал прошение с просьбой отправить его на фронт добровольцем. И вот-удача ему улыбнулась. Мише и Саше пришла повестка с просьбой присоединиться к народному ополчению. Чем ближе Ната подходила к призывному пункту, тем больше встречались ей на пути бритые наголо новобранцы, военные с красными околышами на лацканах кителей и женщины с белыми косынками на голове, украшенные красными крестами. Толпа людей все прибывала, а Ната с трудом продиралась через человеческий забор, высматривая Мишу и Сашу, пока наконец-то не увидела строй парней в кепках, рубашках, штанах. Командир, который ходил вдоль строя, по очереди выкликал их имена: КОМАНДИР Скуратов, Кличко, Донсков…

Парни, подхватывая рюкзаки, делали шаг из строя, выкрикивая громкое и звонкое: «Я!» и вставали обратно в живую человеческую очередь.

КОМАНДИР Отряд народных ополченццев! Слушай мою команду, равняйся. СмирнО…! НалевО!

Нату оттесняет толпа, которую еле сдерживают два коменданта. Одна из девушек больно толкает ее в спину. ДЕВУШКА Витя, Витя! Пиши, номер полевой почты дадут, и сразу пиши…

Строй новобранцев уже развернулся спиной к толпе и начала движение к Дому культуры, с лежащими у его окон огромным количеством мешков с песком. Один из парней оборачивается и кричит, размахивая кепкой. ПАРЕНЬ Ксюша, Ксюша! Я вернусь, не плачь. Неожиданно некто хватает Нату за талию. Она охает, оборачивается. МУЖЧИНА Девушка, Вы не меня пришли провожать?

Мужчина достаточно взрослый, усатый. От него неприятно пахнет табаком и водкой. Ната вырывается, отрицательно машет головой и пытается пробраться поближе ко входу ДК. Однако толпа провожающих мешает ей, оттесняя к краю площади. ЖЕНЩИНА Сынок, ты ешь там, ешь, вот пирожки на дорогу. Женщина в платочке протягивает узелок с пирожками худосочному парню с большим кадыком. Тому неудобно, он явно хочет, чтобы мать побыстрее ушла. НОВОБРАНЕЦ Мама, не плачь. Ната делает шаг вперед, пока ее просто не отталкивает женщина с черными волосами. Ее голова непокрыта платком, волосы расстрепались, глаза безумны. ЖЕНЩИНА Андрей, мы тебя ждать будем… Будем ждать! Женщина хватает на руки, стоящую рядом 5-летнюю девочку. Она тянет руки к отцу, кудрявому молодому мужчине в роговых очках. ДЕВОЧКА Папа, папа… Возьми меня на ручки. Мальчик 7-лет, стоящий рядом, прижимается к женщине, тянет руки к отцу. МАЛЬЧИК Пап, а тебе ружье дадут? Дашь пострелять? МУЖЧИНА Сынок, дам, конечно… Не плачь (обнимает женщину) Марусь, я вернусь скоро, немцев быстро постреляем…

Короткое время женщина и двое детей шагают вместе в одном ряду с новобранцами, пока комендант не отсекает ее и Нату от взвода солдат. КОМАНДИР 32-й полк народного ополчения! СтррроооойсЯ!

Парни в кепках строятся по одному в две шеренги, переговариваясь друг с другом. ПАРЕНЬ Андрюха, ты куда попал? МУЖЧИНА А ты? Отправка когда? ПАРЕНЬ Вроде бы завтра…

Ната еще какое-то время выглядывает из-за плеч провожающих, пока ее не отвлекает оклик Саши. САША Наташа, привет. НАТА А где Миша? САША Он там, еще в медкомиссии. Ну чего? Все отлично. Здоров как бык, только окулист какие-то таблицы показывал, я не одной буквы не угадал. А так все отлично!

К Саше подбегает Мише. Он хлопает друга по плечу. Ната оборачивается радостно к нему. Ну, наконец-то! Нашлись. НАТА Миша…

Миша шуточно боксирует, ударяет по носу Сашу. Настроение прекрасное. Мальчики радостно гоняются друг за другом, как два щенка на прогулке. МИША Разрешили. Один там упрямый сидит, а я еще упрямей. Пока не подпишешь бумагу, сказал ему, -не уйду. САША Молодец! МИША Слушай, Саша, я с капитаном поговорила. Он обещал нас вместе отправить. Ната охает, минуты расставания все ближе. НАТА Когда? МИША Послелезавтра. Тогда-стоп! Погоди…

Миша видит, что у Наты глаза на мокром месте. Еще чуть-чуть и она заплачет навзрыд. МИША Тихо, тихо. Ната, ну, ты что? Не надо-не плачь. НАТА Не буду. 2004/2009/2018CINEMAMUET©

Миша обнимает девушку за плечи, прижимает к себе. Девушка утыкается носом в его рубашку, хлюпает носом. САША Боец, прекратите близость (ударяет Мишу по плечу) Рядовой, отпустите штатскую. Саша натягивает кепку Мише на нос. Миша наконец-то отпускает Нату, бежит за Сашей.

МИША Эх ты! Вот попадешь со мной в один окоп. Мальчики убегают вперед, Ната смотрит им вслед напряженно, утирая слезы. Расставание неизбежно. Ната закрывает глаза, и вот она уже в студии записи звука вместе с Мишей. Пишет пластинку на память. Инженер, полноватый мужчина, долго копается в дальнем углу. МИША Я на фронт ухожу. Хочу своей невесте звуковое письмо писать. ИНЖЕНЕР (оборачивается) Целлофана нет. Только бумага… МИША Ну, давай бумагу. Ладно. Миша затаскивает Сашу в стеклянную кабинку, усаживает ее у микрофона.

МИША Саша, Саша… заходи, заходи. Садись! НАТА Миша, ну что ты придумал опять? МИША Письмо запишем на память, ты, а потом я… (инженеру) Эй, давай, включай свою аппаратуру. Мы готовы!

Бумажная лента, заправленная в два латунных валика, крутится медленно, фиксируя последние слова Наты и Миши. Инженер кивает головой. ИНЖЕНЕР Приготовились, девушка? Можно. Ната вздыхает, Миша кажется сквозь стекло загадочным принцем из сказки. Ей хочется заснуть, а проснувшись, узнать, что никакой войны и вовсе нет, а Миша не уходит в армию. Ната набирает в легкие воздуха, и произносит в микрофон слова, которые Миша будет помнить всю войну. НАТА Миша, я очень люблю тебя, я люблю тебя и буду ждать всегда. Я люблю тебя, и это на всю жизнь. Голос Наты звучит гулко, эхом отражаясь от стен студии. Когда она наконец-то замолкает, Миши пытается сесть на ее место в студии.

МИША Так, теперь я. Меняемся местами. Ната встает, уступая Мише место. Но записать Мишин голос не удается вовсе. ИНЖЕНЕР (щелкая тумблерами) Тока нет. Техника бастует. МИША Эй, мы так не договаривались… ИНЖЕНЕР Простите, молодой человек, вернетесь с войны – запишем Вас. Мишино отражение пропадает в стекле, Ната остается одна в студии, она пристально и тревожно всматривается в свои собственные глаза, видя в них лишь грусть и одиночество покинутой женщины. Женщины, которую оставил любимый мужчина. Надолго, а может быть навсегда.2004/2009/2018CINEMAMUET©

Глава 3. Москва/Подмосковье. Декабрь 1941.

Зима в тот военный год был суровой. Мороз больно хватал за щеки, снежные заносы не давали пройти ни в магазин, ни в школу. Лиля посещала занятия, которые вовсе не отменили

в связи с военным положением и прорывом фронта войсками Вермахта. А вот в ГИТИСе занятий не было. Ната, удачно прошедшая все туры на первый курс, была зачислена приемной комиссией, однако в сентябре уткнулась в табличку на деканате: «Все ушли на фронт» Девушке было очень грустно. Проводив Мишу и Сашу в армию, Ната мучительно ждала от них писем, однако письма все не приходили и не приходили. Рита числилась в медицинской аспирантуре и писала диссертацию по особенностям операций на человеческую голову и влияния операций на мозговую деятельность и в институт так же не ходила. Они с Ритой добровольно выезжали на рытье окопов в Подмосковье. Но пойти на фронт так и не решились. Жалко было бросать маму и бабушку на произвол судьбы. Каждый поход в магазин, правда, был уже подвигом. В городе ввели карточки, хлеба решительно не хватало.

В Москве было тревожно и холодно. Участились драки и грабежи. На семейном совете было решено остаться на даче. Печка отлично работала, дров хватало, и перезимовать можно было и в Подмосковье. Однако вскоре заболела Рита. Тяжело заболела. В тот злополучный день, Елена Сергеевна отправилась за пайком для всей семьи в ближайший районный магазин на автобусе. И когда подошла поближе к продмагу увидела страшную картину: огромная толпа толпилась у закрытых дверей в надежде получить свой кусок хлеба. Ни патруля, ни очереди, никого, кто мог бы оргнизовать бушующую народную массу не было. Очевидно, что продмаг был закрыт уже несколько часов, и хлеба все не было и не было. ЖЕНЩИНА Да, погоди ты, куда прешь. ДЕВУШКА Вы здесь не стояли. МАЛЬЧИК Мама, мама, иди сюда. МУЖЧИНА Куда, Вы прете, мамочки… БАБУШКА Наглые какие… Елена Сергеевна готова была развернуться и вернуться домой. Толкаться в общей толпе было неприятно, да и небезопасно. Однако неожиданно на площади появилась черная машина, по виду ЗИЛ. На переднем сидении виден был мужчина в пенсне и в шляпе. Толпа замерла, а потом кто-то все же узнал пассажира. Это был местный райкомовский работник Петухов.

В его руках был фикус, заднее сидение было завалено чемоданами и коробками. ЖЕНЩИНА О, начальство драпает. На машине.

Фикус прихватил, гляди, интеллигент ишь ты… ДЕВУШКА Ну, при чем тут интеллигент? Интеллегенция вся здесь.

А это вот спекулянты и приспособленцы. Елена Сергеевна смотрела как машина, шурша покрышками по мостовой, проехала мимо, вздохнула, и в этот самый момент дверь в магазин открылась. Толпа тут же забыв о беглеце с фикусом бросилась внутрь. ЖЕНЩИНА А сколько хлеба в одни руки дают? Говорят нормы снизились. ДЕВУШКА Да вроде как и раньше:450 на работающего,250 на иждивенца. МУЖЧИНА (сдерживая напор женщин) Куда прете? А?

2004/2009/2018CINEMAMUET© Елена Сергеевна наконец-то решилась подойти к ступенькам продмага. На ступеньках стояла простая бабка в платке и с узелком. Она неприветливо посмотрела на интеллигентную даму в зимней соболей шапке и боа. Цепким взглядом оценила кольца на руках, поджала губы. ЕЛЕНА Простите, а молоко и сыр по карточкам дают? БАБА Гражданочка, за молоком и сыром Вам в деревню нужно. Там они есть (кивнула на руки) А Вы соберите у себя, что получше, ну чтобы поменяли. Сзади к ней подбегает крепкий парень. Он в кепке и бушлате. Толкает ее плечом. ПАРЕНЬ А Вас иждевенцев много? Я слышал педагогам больше

хлеба положено. ЕЛЕНА Я не педагог. Увы! У меня дочь заболела. Парень, ухмыляясь, заходит внутрь магазина. И Елена Сергеевна будто что-то почувствовала, слишком подозрительно и неприятно улыбался молодой человек. Она кидает взгляд на свою сумку, и, о, боже, замок открыт, радикюль нараспашку. Карточек нет: недельных, с пайком для нее, Наты, Риты, Лили и бабушки. Елена Сергеевна залезает в карманы своего пальто, выворачивает их наизнанку: пусто. Ей хочется заплакать, она делает шаг к магазину, но вышедшая на крыльцо продавщица, зкарывает дверь Продмага перед самым ее носом. Через час Елены Сергеевны уже у постели Риты. Разговаривает с доктором. ДОКТОР Питание, питание, и еще раз питание. Жиры. У нее очень глубокий бронхит. Возможен даже туберкулез. ЕЛЕНА А какие жиры? ДОКТОР Масло, творог, молочные продукты. Из жиров: сало, на худой конец красная икра. Доктор смотрит сочувственно на бледную Риту. Разворачивается, выходит из комнаты, где она лежит на кровати почти в забытьи. Елена Сергеевна провожает доктора до двери дачного домика, а, закрыв дверь, тут же начинает сборы. Перебрав весь свой гардероб, она находит две страые и ненужные шубы, платья, часть посуды. Вообщем все, что можно обменять на продукты в ближайшей деревни. В тот самый момент, когда Елена Сергеевна укладывает в чемодан драповое пальто Андрея Михайлович на кухню входит Ната. НАТА Мама, это же папино! ЕЛЕНА Больше ни слова, иначе я рассержусь. Надо брать именно одежду для обмена в деревню На кухню входит Лиля и Ираида Васильевна. У бабушки в руках ее шуба. Она молча укладывает ее в общий чемодан. БАБУШКА Леночка, ну куда же ты одна?

ЕЛЕНА Вы не волнуйтесь, я как только все обменяю, сразу обратно Так все делают (обнимает мать) Мама, мамулечка… БАБУШКА (обнимает дочь) Как ты?

2004/2009/2018CINEMAMUET© ЕЛЕНА Мамулечка, не волнуйся, я в деревню на обмен. Ната с минуту смотрит на мать. Потом решительно достает с антресолей второй чемодан. Перекладывает часть вещей. НАТА Мама, я с тобой. ЕЛЕНА Нет, не надо… И не спорь со мной. НАТА (упрямо) Нет, не спорь со мной… Иначе я тоже рассержусь. ЛИЛЯ И я поеду… НАТА Нет, куда ты? А за Ритой кто будет смотреть? Елена Сергеевна продолжает сборы. Она почти согласна взять Нату с собой. Одной действительно страшновато. ЕЛЕНА Вы главное не волнуйтесь, это совсем рядом. Мы там когда-то грибы собирали. По Можайскому шоссе Помнишь? Елена Сергеевна неожиданно садится на стул. Защемило сердце или устала. Бабушке было очевидно, что дочь ее успокаивает, но дела в прифронтовой полосе обстоят гораздо хуже, чем она слышит по радио от самого Левитана. По слухам, немцы уже могут быть там, на Можайском шоссе. Бабушка мелко крестит Елену Сергеевну. Потом снимает с себя крестик и надевает его на Нату. Некрещенная Ната смотрит на бабушку удивленно. Она в свое время принципиально отказалась креститься, хотя Ираида Васильевна настаивала, да и крещенные и венчанные мама и папы Наты были вовсе непротив. Но новая мода на аттеизм не дала планам сбыться. Предчувствуя беду, бабушка Наты подарила внучке свой крест почти как оберег.

В надежде: защитит от беды и несчастья. НАТА Ба, ну, не надо. Это суеверие. Бабушка мелко крестит Нату. Целует в лоб. БАБУШКА С богом!