Какая же ты бездна – человек!

Какая же ты бездна – человек!
Елена Петровна Долгополова

Каждый рассказ альманаха – это некое психологическоеисследование авторов, размышления о противоречивости характеров, о мотивации поступков и о многом другом, что является отражением личности и самой сутью человека.

Какая же ты бездна – человек!

Редактор Елена Петровна Долгополова

Иллюстратор Александра Бальжанова

© Александра Бальжанова, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0053-4435-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Составители:

Галина Долгая – писатель, член Союза писателей Узбекистана, координатор конкурса,

Елена Долгополова – редактор журнала «Звезда Востока», кандидат филологических наук.

Предисловие

Тема человека занимает центральное место в литературе. О чем бы ни писали авторы всех времен и народов в произведениях разных жанров – от мифов до научной фантастики, – образ человека присутствует как явно, так и закадрово. Развитие личности или, наоборот, ее деградация являются объектом исследования писателей.

В представленном альманахе опубликованы лучшие рассказы участников конкурса «Какая же ты бездна – человек!».

Конкурс был организован Советом по русской литературе Союза писателей Узбекистана.

Название темы сложилось из строк поэта Роберта Рождественского:

Какое
это
чудо —

Человек!
Какая это мерзость —
человек.

Участникам конкурса предлагалось в любом из жанров реальной и нереальной прозы раскрыть в своих сочинениях суть человека как высшего существа планеты Земля, описать его чувства, мотивацию поступков, психологическое состояние в зависимости от обстоятельств и условий жизни.

«Какая же ты бездна – человек!» – это третий по счету конкурс рассказов, который проводится в Узбекистане. Показательно, что от конкурса к конкурсу наблюдается рост писательского мастерства участников, глубокое проникновение в тему, широкое использование художественных средств выражения для создания неповторимого образа героя и неординарного сюжета.

Конкурс проводился на двух языка – русском и узбекском. Дополнительной номинацией было объявлено голосование читателей за присуждение автору «Приза читательских симпатий».

В Альманахе рассказы расположены в порядке занятых мест, начиная с первого, и представлены двумя блоками, соответствующими двум языковым группам: русской и узбекской.

Отдельно опубликованы работы членов судейской коллегии.

2020 год запомнился как год непростых испытаний, связанных с распространением на Земле губительного для людей вируса. Беда не миновала и коллектив Совета по русской литературе Союза писателей Узбекистана. Ушел из жизни председатель Совета, председатель организационного комитета конкурса, член жюри Владимир Германович Васильев – писатель, поэт, публицист, пропагандист русской литературы в Узбекистане. В память о Владимире Германовиче коллектив Совета и организационного комитета конкурса с согласия его супруги размещает в Альманахе его рассказ «Остров невезения» без сокращений и в авторской редакции.

Организаторы конкурса благодарят Союз писателей Республики Узбекистан за поддержку идеи конкурса и помощь в его проведении; членов судейской коллегии за неравнодушное отношение, отзывчивость и творческий подход к анализу и оцениванию конкурсных работ.

    Галина Долгая,
    член Союза писателей Узбекистана,
    координатор конкурса

РАССКАЗЫ КОНКУРСАНТОВ

Анита Элив

Один день из жизни Отахона

На самом деле, Отахон не был бездомным. У него был дом, но там жили его младшая дочь с зятем и внуками. Они, конечно, его не выгоняли, но само его присутствие у всех обитателей дома, особенно у зятя, вызывало раздражение и брезгливость, как будто Отахон был неприятным насекомым. Родственники как-то легко забыли о том, что этот самый дом Отахон заработал нелегким трудом, здесь прожил жизнь вместе с женой, которую схоронил много лет назад. Теперь дочь и зять считали, что это их дом, а присутствие в нем Отахона ставило под удар их представления о благопристойной жизни.

Отахон не стал дожидаться открытого конфликта и, собрав пожитки, перебрался жить в дворовую пристройку. Но даже в этой жалкой комнатушке он ощущал неприязнь родни и в конце концов решил проводить как можно больше времени на улице, приходить только ночевать, чтобы не мозолить глаза зятю. Со временем он привык к этому и даже нашел себе дневное убежище на автобусной остановке.

С этих пор Отахон целыми днями сидел на остановке – это давало много преимуществ. Все-таки какая-никакая крыша над головой, зимой она защищала от дождя и снега, а летом – от палящего солнца. С собой он брал большую сумку на колесиках, там было все необходимое: кое-какие вещи, пенсионные деньги, бутылка воды, кусок лепешки в пакете, бутылочка дешевой настойки валерианы – единственно доступное для него лекарство.

Дни ползли медленно, и Отахон-ака развлекался тем, что наблюдал за людьми. Остановка была оживленным местом, здесь всякое случалось, бывало, что люди ссорились и даже дрались, но Отахон взял себе за правило ни во что не вмешиваться. Если уж милосердный Аллах так устроил мир, что в нем обязательно кого-то бьют, то кто такой Отахон, чтобы мешать его воле? Он вообще старался быть незаметным, устраивался в уголке, подсунув сумку под скамейку. Зимой укутывался потеплее, чтобы не продрогнуть, а летом повязывал голову белым лоскутом ткани и усмехался про себя, думая, что в этом белом платке он становится похожим на тех благообразных восточных старичков, которых любят показывать в кино. Только вот Бог не наградил его приятным лицом, оно темное и морщинистое, как слоновья кожа, ну да ничего страшного, он же не собирается светить лицом на большом экране. Отахон считал благом, что хотя бы способен пока сам о себе позаботиться.

Через дорогу располагалось огромное здание новой престижной школы. По утрам здесь выстраивалась вереница дорогих машин – родители привозили детей в школу. Отахон с доброжелательным интересом разглядывал упакованных в форму школьников и начинал светло мечтать о будущем своих внуков. Сидя в одиночестве на остановке, он мысленно выбрал и прошел вместе с ними множество жизненных путей, радовался еще не случившимся победам, предостерегал их от опасностей, мечтал о правнуках. В реальной жизни внуки не слишком интересовались дедом и вообще старались лишний раз к нему не подходить, чувствуя отношение родителей, но в этой вымышленной жизни Отахон щедро наделял своих любимых внуков благородством и широтой души.

Он так увлекся этими мечтами, что даже полюбил сидеть на остановке. Здесь ему и впрямь было спокойно, обычно люди его совсем не замечали. А если и замечали, всегда можно было сказать, что ждешь автобуса.

Отахон-ака не потерял веру в людей, и ему было приятно, когда люди подходили к нему, интересовались, почему он здесь, не нужно ли чего? Он ценил доброту и участие, но позорить семью рассказами о неблагодарных отпрысках не собирался. Конечно, он понимал, что зять просто мелочный и зловредный тип, но считал, что это именно его, Отахона, вина, это он недоглядел и выдал дочь за такого мерзавца. А теперь уже ничего не попишешь: у них дети, им нужен отец, не лишать же детей отца из-за того, что он терпеть не может их деда! Вот Отахон и говорил всем интересующимся, что просто ждет автобуса. Как правило, после этого его оставляли в покое. И только раз эта отговорка не сработала, когда однажды, в конце холодного весеннего дня, на остановке появился седой, но крепкий на вид человек в потрепанной одежде и подсел к Отахону.

– Чего высиживаешь, отец?

– Автобус жду, – привычно ответил Отахон, ожидая, что незнакомец тут же потеряет к нему интерес, но тот вдруг усмехнулся:

– Как же, автобус! На таком-то ветру и уже три часа? – он покачал головой и решительно закончил: – Ты это бабушке своей расскажи!

Так он познакомился с Дядьсашей.

Это была странная, но очень приятная для обоих дружба. Дядьсаша любил поговорить, и после многих лет одинокой и молчаливой жизни Отахон впервые нашел человека, с которым было интересно беседовать, а еще интереснее – слушать его. Диапазон знаний Дядьсаши казался необъятным: он мог легко, свободно и красиво рассуждать на самые разные темы. Манера речи, аргументация, умение с достоинством завершить тему – все это говорило о том, что он привык выступать перед аудиторией, и, слушая его, Отахон размышлял, какие изгибы судьбы привели такого человека на улицу. Но тут же про себя горько усмехался: а разве сам он планировал провести почетную старость на автобусной остановке? Он ведь тоже когда-то имел высшее техническое образование, интересную работу, был уверен, что будет собирать за большим столом детей и внуков, а в старости греться у их очага, а теперь… э-эх! Старшая дочь и сын давно живут с семьями в другой стране, изредка присылают деньги, звонят, но приезжать не собираются. А младшая дочь – тут все еще печальнее, – она вроде рядом, но на самом деле между ней и отцом тысячи парсеков космического безвоздушного пространства. Отахон только вздыхал, думая о ней. Конечно, можно было бы стукнуть кулаком по столу и заявить свои права на дом, потребовать, чтобы с ним считались, но что это даст? Разве его будут любить за это? А открытой ненависти его сердце не выдержит, его и так тяжело ранят презрительные взгляды зятя. Уж лучше сидеть целыми днями на остановке, чем сталкиваться с такой злобой в собственном доме.

Дядьсаша тоже частенько просиживал дни на остановке, иной раз даже оставался ночевать в подъезде ближайшего дома. По одному его виду, Отахон научился определять, пьян Дядьсаша или нет. Пьяным он был весел и добр, а в трезвом состоянии становился ехидным, то и дело комментировал поступки прохожих, иногда даже задирал их. Отахон не одобрял такого поведения Дядьсаши, но от критики воздерживался, понимая, что отравленная несправедливостью жизнь нуждается в противоядии, и у каждого оно свое.

Иногда Дядьсаша пропадал на несколько дней, и Отахон, как и прежде, коротал дни, разглядывая прохожих и наблюдая за суетливым муравейником школы через дорогу.

Неугомонные школьники носились, играли, ели, ссорились, мирились, и, глядя на них, Отахон улыбался, чувствуя, как его постаревшее тело заряжается, как от батарейки, бесконечной энергией этих молодых созданий. Для Отахона это был живой театр с однообразным ежедневным репертуаром, и он уже привык ко всем его действующим лицам: узнавал школьников, учителей, родителей, охрану. Только один человек выбивался из общего сценария – странный тип, шатающийся возле школы.

Этот тип не нравился Отахону. Уж очень напоминал его зятя, скользкого гаденыша с тусклым масляным взглядом. Тип постоянно вертелся возле детей, но, в отличие от родителей, никогда никого не забирал. Он ни с кем не разговаривал и никого не выделял, но, бывало, что заскучавший Отахон замечал со своего наблюдательного пункта, как скользкий тип провожает липким взглядом какого-нибудь мальчишку, и его губы оттягиваются вниз, как будто рот наполнен жидкостью и она вот-вот прольется потоком слюней на одежду.

Но ничего не происходило, постепенно глаза и рот скользкого типа возвращались в прежнее состояние, и он тихо исчезал из поля зрения. Но через несколько дней возвращался и снова слонялся возле ограды.

Отахон не вмешивался, но в душе недоумевал. Глаза типа ему совсем не нравились, но разве можно обвинить человека в том, что у него нехорошие глаза? Это же несерьезно. Мало ли у кого какие глаза. Вот у самого Отахона глаза не бог весть какие, а летом он и вовсе похож на мумию какого-нибудь забытого египетского фараона, но это же ничего не значит.