Миссия Амальгама

Миссия Амальгама
Елена Пильгун

Елена Маркова

Анна Закревская

Мечтатели говорят, что миров во Вселенной великое множество. Физики с ними не спорят. Физики тоже иногда становятся ненужными на родной планете. Равно как военные врачи, списанные летчики и потерявшие волну связисты. А однажды к ним приходит усталый человек в белом капитанском кителе и зовет с собой. Так из осколков мечты рождается команда. А надежда на долгую жизнь за гранью чёрной дыры превращается в единственное желание – умереть с пользой. И, быть может, воскреснуть иными.

Миссия Амальгама

Елена Пильгун

Анна Закревская

Елена Маркова

Смотреть наверх, стремиться в небеса!

О, там сияют далеки и строги

И добрых и дурных божеств глаза!

А мы всегда хотели стать как боги.

Мы всё пытались выбраться повыше,

Поднять знамёна, шпили, маяки.

Потуги эти тщетны и горьки.

Но боги снизошли и стали ближе.

Увидев, как их помыслы сложны,

Мы уходили в горы или рощи,

Разгадывать пророческие сны.

Но боги снизошли и стали проще.

Холодными казались их сердца.

Мы приложили множество усилий,

Готовы на все жертвы. До конца.

Но боги снизошли и полюбили.

Мы начали войну и долго бились

За то, чтоб наконец их победить,

Чтоб пересилить, переубедить.

Но боги снизошли и подчинились.

Смотреть наверх, стремиться в небеса!

Как же смешно осознавать сейчас:

Людей в богов перекроить нельзя,

И это боги превратились в нас.

    Крайняя точка

– Но должен же быть смысл!

– Тем, кому смысл что-то должен, он прощает.

    Дмитрий Емец. «Таня Гроттер и проклятие некромага».

Иллюстратор Елена Пильгун

© Елена Пильгун, 2019

© Анна Закревская, 2019

© Елена Маркова, 2019

© Елена Пильгун, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-4485-9398-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ещё не пролог

Тонкий луч зимнего солнца окрасил комнату Кирлиана в оттенок перезрелых мандаринов, ударил по двум благородным профилям на золоте медали – мужскому и женскому[1 - Премия Крафорда]. Солнечный зайчик попал профессору в глаз, и тот прищурился, но позы в кресле-качалке не сменил. Это была его профессия – смотреть на звёзды.

Кирлиан подмигнул портретам супружеской четы и перевёл взгляд на глянцевую обложку научного журнала. То, что казалось фотографией, на самом деле было творением художника-профессионала, но суть профессорского открытия голограмма передавала более чем полностью.

Чёрные дыры. Белые дыры. Кроличьи норы мироздания. Выдуманный космический корабль с говорящим названием «Alice Liddell» ныряет в гигантскую фиолетово-чёрную воронку, но стоит повернуть журнал под другим углом, и вот уже «Алиса» появляется из бело-голубого сияния в другой, неизведанной вселенной.

Профессор вздохнул и прикрыл глаза. Протянуть бы ещё пару лет, дождаться, когда обсидиановая глыба фотонного звездолёта «Харон» вознесётся в ультрамариновое небо, а потом пропадёт со всех радаров, и… Уйти на покой. Ведь черные дыры гораздо ближе, чем нам кажется. Одним ярким солнечным днем, щурясь на белый снег, ты понимаешь, что это больше не комбинация цифр и букв в звездном атласе, не воронка безвременья, тянущая силы с голубого гиганта, а черная точка на белом снегу. Точка, которая сопровождает твой взгляд на пяти часах циферблата обзора. Точка, которая не видна на стоп-кадрах памяти, но становится неотъемлемой частью онлайн-трансляции в комнату сознания.

Может быть, потом еще пробьет где-нибудь биополе, и червоточина обретет себя в новом качестве, но одно уже не подлежит сомнению. Чем дальше, тем больше в тебе таких пробоев извне, больше точек соприкосновения с темнотой, куда мы все в итоге канем.

И вот с тех пор, как перед моим взглядом маячит плотная туманность в стекловидном теле, с тех пор, как скан ауры рисует отрицательный максимум над сердцем, я задаюсь одним и тем же вопросом.