Игра в Реальность. Всё по закону

– Серьёзно? – Антон весело рассмеялся. – Может быть, ты тоже там молишься?

– Бывает, а что такого? – Вертер уже действительно был задет за живое.

– Ты действительно думаешь, что верующие в храмах общаются с тем богом, которому этот храм посвящён? – задал Создатель риторический вопрос, однако Вертеру этот вопрос таковым отнюдь не показался.

– А с кем же ещё? – фыркнул он.

– С эгрегором, конечно,– пояснил Антон. – Ты же не считаешь, что бог и созданный вокруг его персоны эгрегор – это одно и то же? Или думаешь? – видя, что Вертер молчит, он продолжил своё объяснение. – Эгрегор – это искусственная сущность, созданная совокупным сознанием верующих. Благодаря подпитке их энергией, эта сущность со временем может обрести независимое сознание и ум, речь, конечно, идёт только об очень сильных эгрегорах. Но к реальному богу его эгрегор имеет отношения не больше, чем портрет человека к самому? человеку. Разумеется, сильный эгрегор может возомнить себя богом, и в чём-то он будет прав, ведь его могущество гораздо превосходит возможности каждого отдельно взятого верующего, но он вовсе не тот бог, чьё имя использовали для его формирования. Это понятно?

– Но ведь он такой же, разве нет? – не сдавался Вертер.

– Нет, конечно,– Антон скептически прищурился. – Нравственность и морально-этические качества эгрегора определяются вовсе не характеристиками соответствующего божества, а теми вибрациями, которыми накачивают его верующие. Если они относятся к своему божеству с любовью и бескорыстием, то именно этими качествами и будет обладать созданный ими эгрегор, а если преобладает прагматичное отношение, типа потребности в защите, удачи в сделках и победы над врагами, то выращенный на таких дрожжах эгрегор будет тем ещё подарочком. Ответь мне, защитник эгрегоров, много ли ты знаешь религий, где правят бал бескорыстие и любовь, где люди ходят в храмы только для того, чтобы поблагодарить божество за дарованную жизнь? Вот то-то.

– Какую-то мрачноватую картинку ты нарисовал,– вздохнул Защитник,– по-твоему получается, что практически все эгрегоры – это моральные уроды.

– Видишь, ты даже не споришь с тем, что верующие ходят в храмы с корыстными целями,– заметил Антон. – А тебя никогда не удивляло, почему во всех крупных религиях столько всяких течений, направлений и сект? Ты же понимаешь, что в таком важном деле случайностей быть не может.

– Это ты к чему? – Вертер нахмурился, явно не понимая куда клонит Создатель.

– Я к тому, что те, кто создаёт эгрегоры, заодно обеспечивает им грамотную конкуренцию,– Антон снисходительно улыбнулся,– чтобы ограничить их могущество. Они ведь уже однажды обожглись с одним эгрегором, который превратился в монстра, погубившего очень много народу, а ещё больше превратил в паразитов или рабов. Я говорю про эгрегор Яхве, если ты не понял. Его в конце концов всё-таки удалось урезонить, но не до конца, и сейчас он снова набирает силу.

– А эгрегоры разве бессмертны? – Вертер глянул на друга исподлобья. – Зачем нужно их ослаблять, если можно просто уничтожить?

– Без кармических последствий нельзя,– отрезал Антон. – А эти ребята, которые управляют эгрегорами, законов мироздания не нарушают, потому и живут так долго, хотя и паразитируют на целом мире.

– Но чисто технически это возможно? – Вертер состроил невинные глазки.

– Забудь,– Антон криво ухмыльнулся,– даже для Демиурга это задачка со многими неизвестными, зато с очень понятными и однозначными последствиями. Насильственный метод тут не сработает, единственный способ – это прекратить питать эгрегор, тогда он умрёт тихо и безболезненно для окружающих. Так уже случалось и не раз со многими древними религиями. Вот скажи, много ты знаешь адептов Астарты или Митры? А ведь было время, когда им поклонялось полмира Земли. То же случится и с теми эгрегорами, которые правят бал в наше время.

Вертер сидел молча, переваривая полученную информацию. Горячность друга была ему не совсем понятна. Ну религии, и что такого? Пусть люди верят во что хотят. Кому от этого вред?

– А что плохого в том, что я общаюсь с Всевышнем внутри какого-нибудь храма? – поинтересовался он.

– Ничего,– Антон пожал плечами,– разумеется, до тех пор, пока ты не стал адептом бога, которому посвящён этот храм. Тогда можешь забыть о Всевышнем, эгрегор создаёт как бы энергетический купол для всех своих верующих, который не пропускает их вибрации наружу.

– Ну ничего себе, подстава,– возмутился Защитник. – И как понять, стал ты уже адептом или пока нет? Если тебе просто нравится обстановка в храме – это показатель?

– Большинство религий имеют ритуал посвящения,– ответил Антон,– это и является отправной точкой.

– Просто какие-то слова? – Вертер удивлённо уставился на друга.

– Люди так привыкли считать себя одушевлёнными телами, что очень часто не придают значения словам,– Создатель грустно улыбнулся. – А слова – это те же вибрации, что и наши тела, только более тонкие, а значит, более мощные. Но дело тут не столько в конкретном тексте, сколько в намерении верующего отказаться от своей свободы и стать частью сообщества эгрегора, вот тогда и происходит подключение. После этого любая молитва уже будет обращена к эгрегору и начнёт питать его своей энергией.

– Так просто,– задумчиво проговорил Вертер,– такое вроде бы невинное действие, а последствия необратимы.

– С чего ты это взял? – удивился Антон. – Разумеется, обратимы. Осознанные существа в любой момент могут вернуть себе право распоряжаться своей жизнью, это право даровано им самим мирозданием. Никакой эгрегор не в силах этому помешать, хотя, как правило, всё-таки пытается. Вот только почему-то очень немногие из верующих пытаются освободиться, людям нравится быть частью чего-то большого и могущественного.

– Тоха, а когда ангелочки тебе молятся, ты же, наверное, можешь их слышать,– заинтересовался Вертер.

– Могу,– улыбнулся Создатель,– хотя случаи с молитвами на Райдо довольно редки, ангелочки предпочитают разбираться со своими проблемами самостоятельно.

– И как? Помогаешь по блату? – Вертер продолжал подкалывать друга.

– Вер, я ведь уже говорил, что это невозможно,– Антон сделался серьёзным,– ни Создатели, ни Демиурги не имеют права вмешиваться в личную жизнь обитателей своих миров. Манипулировать с неосознанными объектами – это пожалуйста, но жизнью Игроков управляют только законы Игры. Вмешательство может иметь очень тяжёлые последствия не только для правителя, но и для мира в целом.

– Значит, если я буду падать в яму, ты мне даже руки не протянешь,– возмутился Вертер.

– Протяну, не сомневайся,– заверил его Антон. – Я говорю о вмешательстве с использованием могущества Создателя, а как обычный человек, я вполне могу вмешаться, хотя грань тут довольно тонкая.

– Ты поэтому так перестраховываешься,– догадался Защитник,– опасаешься навредить, нечаянно перейдя эту грань?

– Вер, в идеале Создатель вообще не должен воплощаться в собственном мире,– Антон тяжко вздохнул,– но ни у меня, ни у Сабина так не получается.

– Я, если честно, так и не понял, с какого рожна бывший Демиург выбрал твоего братишку себе в преемники,– заявил Вертер. – У него, что ли, не нашлось кандидатов из собственного мира?

– Мне кажется, что я понял причину,– Антон задумчиво посмотрел в глаза другу. – Похоже, невмешательство – это тоже не панацея от всех бед, оно имеет свои побочные эффекты, например, невнимание к деталям, которые кажутся несущественными. И кое-кто отлично сумел воспользоваться этими эффектами, превратив два десятка Реальностей мира Земли в свою кормушку. Я думаю, прежний Демиург начал что-то подозревать, хотя, как и Сабин, не мог засечь агрессоров. Нужно быть очень вовлечённым в жизнь мира, чтобы почувствовать неладное под маской внешнего благополучия.

– Кто тут меня обсуждает? – раздался за спинами друзей голос Сабина. – Прошу прощения за опоздание и сразу за то, что не смогу задержаться. Вер, я пришёл за тобой,– Демиург повернулся к Защитнику,– мне срочно нужна твоя помощь.

***

Цепочка ревущих акселей растянулась вдоль лесной тропы подобно радужной змее. Лучи заходящего солнца то и дело выхватывали из однотонной зелёной массы придорожных деревьев яркие пятна расписанных рисунками цветных панелей и блестящих молдингов. С высоты казалось, что змея извивается в агонии. Сумерки уже погрузили лес в сизую мутную дымку, но кавалькада неслась по тропе с выключенными фарами, ежесекундно рискуя, что кто-нибудь из отчаянных гонщиков свернёт себе шею. С того места, где Сабин с Вертером наблюдали за передвижением отряда Кайдена, разглядеть детали было невозможно, но этого и не требовалось, ситуация и так была понятна.

– Твоя малышка с ними,– с усмешкой констатировал Вертер. – Как она затесалась в эту банду?

– Это уже неважно,– пробормотал Сабин, вглядываясь в голову радужной змеи, где по всем приметам должна была находиться Рэйен,– ты просто подстрахуй её, Вер. У Рэй ведь совсем нет настоящего боевого опыта, пропадёт ни за что.

– Поверить не могу, что этот отморозок полез на Совет кланов,– Вертер скривил губы в скептической усмешке. – У него совсем инстинкт самосохранения отключился?

– Кайден, конечно, тот ещё псих,– Сабин перевёл взгляд на Защитника,– но лезть с полусотней бойцов на три сотни он не станет. Одно дело драться под защитой замковых укреплений, а другое – схлестнуться в открытом поле. Сам понимаешь, силы неравные. Нет, он просто собирается забрать свою собственность.

Вертер терпеливо ждал продолжения, но его не последовало. Сабин снова уставился на цепочку разноцветных акселей, несущихся по тропе. Зрелище действительно завораживало, но медитативное созерцание сейчас было явно не ко времени.

– Это ты как бы всё объяснил, надо думать,– Вертер насмешливо ухмыльнулся. – Что за собственность?

– Это несущественно,– попытался уйти от ответа Демиург, но, наткнувшись на подозрительный взгляд Защитника, всё же решил прояснить ситуацию. – Это город на границе его владения, называется Лигонда. Городок небольшой, но богатый, раньше он находился во владении Сетригов, клана его бывшей невесты. Когда отец девушки решил породниться с Заккари, то преподнёс Лигонду Кайдену в подарок. В сущности, это была просто формальность, так как два соседних владения должны были стать одним после свадьбы, но Кайден разорвал помолвку, а город назад не вернул, так как на момент разрыва он уже принадлежал ему.

– Дикие люди,– прокомментировал рассказ Демиурга Вертер,– городами разбрасываются, словно семечками. И что дальше? Я так понимаю, что брошенная невеста отобрала подарочек силой с помощью армии Совета кланов.

– Вообще-то, жители Лигонды сами попросились обратно,– Сабин исподлобья глянул на своего собеседника,– видимо, поведение их нового хозяина показалось им, мягко говоря, неэтичным. Они даже петицию накатали, а ещё денег отвалили на поход против Кайдена, да два десятка бойцов выделили из службы охраны порядка. Неудивительно, что наш командор счёл их поведение предательством. Так ты присмотришь за Рэй?

Вертер долго молчал, глядя на разноцветную змею, мелькавшую между стволами деревьев. Его губы вытянулись в тонкую полоску, словно он стиснул зубы. Однако, когда Защитник заговорил, его голос прозвучал спокойно, даже немного задумчиво.

– Я вот гадаю, вам там в школе Демиургов совесть отключают прямо при поступлении, или она сама потом атрофируется за ненадобностью,– произнёс Вертер, не глядя на собеседника.

– Вер, я тебя чем-то обидел? – удивился Сабин.

– Ты знаешь, что полсотни отморозков собираются вырезать жителей беззащитного города,– процедил Вертер,– но просишь меня только о том, чтобы я прикрыл твою милашку от справедливого возмездия защитников. Благородно, нечего сказать.