Смертельное видео

– У меня есть пластырь, – предложила я. Мне стало стыдно, что я убежала, в то время как двум людям требовалась помощь.

Кира не выдержала и зашла в комнату. – Что тут было?

– Да, я делал Мише стрижку и неудачно рука соскочила, я ножницами себе по пальцу рубанул. Кровище полилось, а Мишаня увидел кровь, и свалился со стула.

После ликвидации последствий этого происшествия мы с Кирой благополучно ушли, предварительно Пашка попросил у Киры телефон. И она дала. Свой номер.

Зачем ей Пашка? Ведь явно не её типаж. Для коллекции что ли? – Думала я по пути на остановку. Кирка пошла в магазин косметики, поэтому мы уже попрощались.

Я достала свой телефон и поняла, что тот совсем разрядился.

Дома я обнаружила, что кадры с тату никуда не годятся, но вот настоящая кровь, которая так удачно попала на видео, очень кстати.

* * *

Чёрное такси подъехало к дому Фёдора Аркадьевича на пять минут позже. Это обстоятельство не нарушило планы, потому что дорога в аэропорт была пустой в такую рань, а Фёдор Аркадьевич ещё и выехал заранее.

Его пригласи выступить с докладом на одной конференции. Кто бы мог подумать? Простой учитель, он не смог устоять перед потребностью признания. Слишком много у него было знаний, опыта, но только никто об этом не догадывался. И тогда Фёдор Аркадьевич начал писать научные статьи и рассылать их в профильные журналы. Он даже не удивился, когда редактора нескольких изданий вцепились в неизвестного учёного и стали требовать от него продолжения. Он, в общем-то, не скрывал свою личность, но публиковался под псевдонимом. Это помогало избежать лишнего шума, потому что его статьи набирали популярность и всё чаще становились поводом для спора.

И вот недавно на него вышел один известный русский учёный, который живет в Германии, но устраивает в Санкт-Петербурге конференцию. И ему, этому учёному, очень хотелось лично пообщаться с автором статей и обсудить кое-какие идеи. Фёдор Аркадьевич был не против.

В аэропорту было мало людей и много свободного времени. Фёдор Аркадьевич достал из портфеля свой дневник и, устроившись в зале ожидания, стал писать продолжение.

Мои эксперименты с собаками доказали, что вакцина почему-то почти не эффективна. Я долго не мог решить эту проблему, пока однажды со мной не разговорился мой коллега по новой работе в школе. У него брат был неизлечимо болен. Рак печени. Врачи отправили его домой, умирать. Коллега был подавлен, и я предложил свой экспериментальный метод. Он согласился, терять-то всё равно нечего, а мне нужно было провести опыт на человеке.

Была у меня одна гипотеза…

Дело в том, что за год до того разговора с коллегой, я потерял свою жену. Она просто по своей глупости сделала то, чего категорически делать было нельзя.

Мы тогда уже переехали в этот дом, и я часто проводил время в своей подвальной лаборатории. Я даже не догадывался, что у моей жёнушки закрались мысли следить за мной. Чем это я там по ночам занимаюсь и с кем. Глупая была баба, хоть и красивая.

Фёдор Аркадьевич достал из портфеля бутылку с водой, которую приобрёл тут же, и, сделав маленький глоток, он быстро провёл по усам.

Я тогда экспериментировал с сознанием. Я понял, почему с собаками вышла промашка. Дело в том, что они не разумные. То есть, конечно, у них есть мозг, но они не способны на то, что может человек разумный. На самовнушение. На правильный настрой. На полное подчинение своего тела мозгу. Мои вакцины могли убить поражённые клетки и восстановить здоровые, но они не способны помешать существу, которое, исходя из своего плохого самочувствия, считало себя умирающим, погубить своё тело. Организму свойственно запоминать то состояние, в котором оно долго находится, а после воспроизводить его.

Я понял, что нужно больше работать с сознанием, а для этого нужно разумное существо. Я сделал аудио запись очень специфического содержания, которое должно было заставить мозг отойти от привычного сценария, и вернуться в первородное состояние младенца. При этом человек не должен был утратить навыки, рефлексы и память. Это был сложный процесс. Я почти доработал запись, но на выходные мне нужно было уехать на семинар для учителей, который организовывала наша школа.

Тогда жена и проникла в мой подвал, и, в поисках доказательств измены, она прослушала эту запись. Я сам даже не догадывался, каким сильным может быть эффект. Или это зависит от физического и умственного состояния пациента. В общем, она стала странно себя вести.

– Объявляется посадка на рейс до Екатеринбурга, – услышал Фёдор Аркадьевич и, взглянув на наручные часы, ещё час до взлёта, вернулся к воспоминаниям.

Я помню, что вернулся в воскресенье домой, а моя Света спросила, много ли рыбы я поймал? А через пять минут она принесла бумагу и карандаши, уселась за кухонный стол и стала рисовать. Это был детский рисунок. Очень неаккуратный и лишенный всякой логики. У меня закрались подозрения.

На следующий день она перестала говорить. Только одни агуканья издавала, перестала ходить на двух ногах, зато начала ползать. Детей я тут же отправил к бабушкам.

Но мне не суждено было вылечить мою жену, потому что она сорвалась с лестницы второго этажа и очень неудачно ударилась головой. Мгновенная смерть.

После этого я долго не убивался, не скрою. Она была для меня частью жизни, но той жизни, где я реализовывал свои физиологические потребности. Теперь же с каждым днём меня всё больше волновали потребности иного рода. Мне нужно было доказать свою теорию. Ведь жена была первым неудачным экспериментом, в плане трагичного финала, но очень удачным в плане действенности.

Наконец-то объявили посадку на рейс до Санкт-Петербурга. Фёдор Аркадьевич бодрым шагом проследовал в самолёт, поместил свой портфель на верхней полке, расположился возле окна и решил дописать свои мысли, пока самолёт не взлетел.

Больной раком брат моего коллеги почти не выходил из дома. Это действительно были его последние недели. Я сказал ему, что не даю никаких гарантий на излечение, и что он может умереть даже раньше, чем от болезни. Но у меня свой метод, который может сработать.

Этот человек согласился. Он схватился за последний шанс, как утопающий за соломинку. И я начал свой эксперимент.

Теперь я был уверен, что настрой и правильно подготовленный мозг – это большая часть успеха. Сначала я провёл с ним работу по полному очищению сознания, избавил его от страхов, объяснил, что происходит с его телом.

Он мне поверил, и это спасло ему жизнь. Я отвёз его к себе домой, и несколько дней проводил эту непростую работу. Я постоянно наблюдал за ним. И когда понял, что время пришло, то ввёл ему вакцину. Она начала бороться с плохими клетками, и мой подопечный это почувствовал. Я научил его ощущать малейшие изменения в своём теле. Он слышал, как «схлопываются» заражённые клетки и как растут здоровые.

А дальше мне не потребовалось много усилий, чтобы заставить его поверить в своё выздоровление. Он уже верил. Он уже ощущал. Он был хозяином своего тела, потому что телом управлял чистый разум.

Фёдор Аркадьевич ненадолго прервался, потому что самолёт начал взлетать и скоро набрал приличную высоту, при этом пассажиры почувствовали неприятное давление в ушах. Достав из кармана мятную карамель, Фёдор Аркадьевич вернулся к записям.

После победы над болезнью, я впервые ощутил, что способен на всё. Я почувствовал себя Богом. Мой подопытный излечился, что через некоторое время подтвердили анализы. Он не знал, как меня благодарить и собирался рассказать всему свету обо мне. Но я не разделял его энтузиазма. Мне не нужна была огласка. На тот момент. Я хотел доработать свою идею и не хотел ни с кем ею делиться. Я тогда смекнул, что очень многие обеспеченные люди отдадут всё за выздоровление и жизнь. Я сделал это бесплатно в первый и последний раз.

Я взял слово с того человека, что он не расскажет никому обо мне. Пусть придумает историю про бабку-шаманку, святые места или что угодно. Он согласился. И слово своё сдержал. Никому не сказал правды, даже своему брату наврал, что моё лечение не помогло, зато помог святой источник где-то на Кавказе.

Забегая немного вперёд, скажу, что этот человек изменился. Его очищенный мозг заставил его переосмыслить всю жизнь. Он подался в отшельники или буддисты. Я его больше не встречал. Никогда.

Самолет благополучно приземлился. В аэропорту было многолюдно, но всё же Фёдор Аркадьевич смог обнаружить своего встречающего, который держал в руках табличку с надписью «Конференция ИДГМ».

– Добрый день, я участник конференции, – Фёдор Аркадьевич пожал руку светловолосому парню с оттопыренными ушами, который тут же выпрямился и достал список.

– Ваша фамилия?

– Колесников.

– Очень приятно, – парень поставил галочку в списке. – Мне нужно встретить ещё двоих участников. Подождите немного.

Через полчаса Фёдор Аркадьевич и ещё три человека, включая водителя, сидели в белой Тойоте. За рулем был всё тот же парнишка, который очень сосредоточенно вёл машину, и из-за этого его лицо казалось забавным. За окнами мелькали Ленинградские улицы, серые дома придавали городу мрачный вид.

– Вы по какой теме будете выступать? – Спросил невысокий мужчина в больших роговых очках у своего соседа, сидящего на заднем сидении.

– Возможно ли освоить мозг на сто процентов. – Сообщил интеллигент в чёрном пальто.

Фёдор Аркадьевич не запомнил их имена.

– А вы? – Не унимался коротышка и адресовал вопрос Фёдору Аркадьевичу, который сидел на переднем сиденье и был не намерен разговаривать.

– Создание искусственных нейронных связей в подсознании, – сухо ответил Фёдор Аркадьевич.

Интеллигент тут же проявил интерес к этой теме.

– Это ваша научная теория? Или есть результаты экспериментов?

– Теория, – отозвался Фёдор Аркадьевич.

Оставшуюся часть пути двоё учёных на заднем сиденье провели в азартном споре. Наконец-то, подъехали к гостинице.