Фейсбук, карантин и весна

Были яблоки и клубника.

Наваляла пирожков.

Устала так, что есть не хочется.

После вчерашнего обмывания шампанским мелких свинорылов пить уже не хочется тоже.

Старею. Наверное, я завязала.

С этим карантином и пить разучишься, и жить, и с интересными людьми общаться.

Вчера вы спрашивали, кто докармливает новорожденных морских свинок. Мотя, мать их… Она и докармливает. Иногда просится у настырных морщинистых пельменей отлучиться пописать на опилки в углу или съесть яблоко. Она идёт в искомое место и на своих сосках тянет четырех живоглотов, которые не планируют делать перерыв на необед.

Сегодня видела, как нервы у идеальной мамы не выдержали. Она, не сумев их отцепить в очередной раз, чтобы покурить и оправиться, завизжала нечеловеческим голосом:

– Генрих, стреляй!

В смысле ЗАКОЛЕБАЛИБЛЯ!

Четыре длинноносых свинорыла величиной с крупный финик каждый оторвались от ее груди, сели на тощие зады и задумались. Мотя кричала ещё немного и побила их лапками. И ушла есть шпинат.

Она ела его секунд 5. Потом к ней подполз свин черные уши. Потом серые уши. Потом розовые уши. И последний – рыжие уши. Все. Комплект. Присосались и чавкают, постанывая от счастья.

Мотя обреченно ест ставший безвкусным шпинат. А я правда ничем не могла ей помочь. Пока они не едят обычную еду, она должна держаться… Онажемать. В конце концов..

Потом буду забирать в детский сад. Дам отдых.

Каждой маме, думаю, знакомо такое вселенское чувство усталости и беспросветности. Могу только мысленно обнять всех уставших мам и напомнить: ваш ребенок вас выбрал. До рождения. Он знал, что вы справитесь. Он был в этом уверен. Там, сверху, из другого мира, лучше видно, какие мы, и сколько у нас сил. Раз дали сложности, значит, мы с ними справимся вместе … вместе с теми, кто эти сложности создаёт. Тест-драйв.

Проходят многие.

Те же, кто переоценил свои силы там, в другом мире, здесь, забыв, зачем они натаскали в свою жизнь столько трудностей и нерешаемых задач, могут впасть в депрессию, непролазное болото обид и непонимания.

– За что? Для чего?

– Расти и развиваться. Самим. И тем, кто нас окружает.

Данька рассказывала, что в одной компьютерной игре можно было самому себе создавать сложности: взять больше врагов на пути к цели, создать дополнительные препятствия, отобрать полагающиеся тебе при создании героя бонусы, не пользоваться джедаевскими мечами и скатертью-самобранкой, дать себе физическое увечье или взять болезнь… Рассказывает, приплясывает… Я смотрю на нее и немею. Это же… жизнь.

И она мне говорит:

– Я себе в этой игре всего по полной набрала. Столько проблем, трудностей, болезней, врагов – по максимуму.

– Зачем? Зачееееееем?

А она улыбается и говорит:

– А что я, лох, поблажки себе брать? С бонусами скучно. Вот когда трудности – это кайф! Это восторг! Я их предолеваю! Я играю! Я крута!

Запомните. Кто бы ни двигал фишки в нашей игре, трудности нашей жизни мы знаем заранее. Полетная карта расчерчена. Дорога изучена. Бонусы или антибонусы набраны. Болезни, несчастные случаи, безденежье, одиночество, предательство и другие нежелательные вещи, качества, события, с любовью и заботой отобраны НАМИ САМИМИ.

Все фартовые игроки, в сотый или тысячный раз проходящие этот квест "жизнь на земле" , СПЕЦИАЛЬНО набрали разных проблем. Чтоб преодолеть. Победить. Вырасти. Это же игра. Не забывайте.

Когда не знаешь правил, тяжелее. Непонятнее. Обиднее.

Ну…теперь вы знаете. Вы выбрали это все осознанно. Все ваши вчерашние, сегодняшние и завтрашние проблемы

Точно. Теперь ищите в этом смысл.

И наслаждайтесь игрой.

Дополнение. Ночь.

12 ночи на карантине – это не ночь. Но все домашние уже в мягких шортах и ночных полосатых футболках, похожие на нетрезвых моряков в какой-то жаркой отсталой стране. (Синие полоски на груди любое лицо делают задорным и немного пьющим, даже мое, сегодня абсолютно трезвое и невинное).

Поэтому настойчивый стук во входную дверь заставил всех вздрогнуть и затаиться. Мы не ели на ночь, но почувствовали себя как бы пойманными на горячем. Стук был непреклонен, как судья, которому не дали взятку.

Я крикнула: "ВтакомвиденалюдиневыйдУУ" и затаилась.

Данька из ванной комнаты булькнула, что она мокрая и не готова к встречам…

Пошел Пепе.

Пришла соседка снизу. И стала вежливо, но требовательно, как учительница, которую снимают на 30 мобильных телефонов одновременно, просить нас больше по ночам не двигать кровати. Мы мешаем ей спать. Она нервничает. Она не спит всю ночь. И потом плохо соображает днём и даже кричит на своего мужа, а на мужчин кричать нельзя. Тем более, он у нее хороший.

Я скрутила уши в трубочку, прислушиваясь. Была готова получить выволочку за позднюю работу телевизора с русскими фильмами. За песни на компьютере часа в 4 утра ( правда, я приглушаю). Но кровати… Нет. Точно нет. Ну не так, чтоб соседи приходили…

Растерянный муж сказал, что сеньора ошиблась. И если мы и можем быть замеченными в каких-то преступлениях, так это только хождение без маски или долги банку. Но точно не акробатика на кровати..

Тут Афродитою из пены, пара и в облаке духов из ванной вышла Даня в пижаме с медвежатами, размашисто укачивая при ходьбе тех из них, которые расположились в аккурат на ее груди. И затараторила с видом знатока:

– Ой, так сеньора же перепутала. Это квартира 15, она одной тонкой стеной прикасается к нашей. Да, там всю ночь творится черт знает что, бывает, и кровати двигают. ( Разговор происходил на лестничной клетке, Данька нависала над соседкой из нашей открытой двери, которая почти вплотную углом к двери под номером 15. )

Дама, несколько обескуражено:

– Но я была уверена , что это от вас.

Данька:

– Не надо, я вас умоляю. Я сплю впритык к их стене, и я тоже думаю, что это у меня. Но таки это у наших соседок. Потому что я сплю совершенно тихо, просто как ангел, а мой отец, конечно, храпит, как и полагается большим мужчинам, но к кроватям это не имеет никакого отношения… Двигают соседки, и знаете, это мне очень мешает тоже. ( Повышает голос, крича соседкам)

– И это сказывается на моей подготовке к занятиям в университете! Я не могу думать о философии, когда вы там сдвигаете мебель!

Сеньора, обрадованная поддержкой, начинает тоже кричать в сторону двери номер 15:

– Да! Именно! Мы не можем позволять вам так себя вести!

И тут Даня такой доброй овцой глубокомысленно замечает: