Летопись дел времён Иоанна Грозного

– Чтой-то не очень похожи. Отцы, видать разные? – прозвучал следующий вопрос.

– Нет… батя у нас один, Митрофан Аминьевич Собольев.

– Зачем заморскую принцессу искали? Да и вообще по какой такой нужде в Москву явились? – сдвинул на переносице брови дознаватель.

– Хотим тут пенькой торговать. Слух дошел, что в Москве спрос на наш товар имеется. А принцессу искали, чтобы узнать, нет ли надобности в нашем товаре у них, за морем, – сказал Петр.

– Может еще какая потребность имеется, чем мы богаты? – добавил Михаил.

Еремей, видя, что Сухоруков засомневался в криминальной сути арестованных, позвал того в сени. Но один на один разговор первым начал дознаватель.

– Похоже ты ошибся, не пойму, в чем ты их подозреваешь? Поверь моему опыту, эти мужики обычные купцы.

– Дозволь мне задать им пару вопросов.

Дознаватель в знак согласия махнул рукой, дескать делай, что хочешь.

– Где вы храните привезенный товар? – Еремей спросил равнодушным тоном.

– Так это… мы же только узнать приехали, как тут в Москве, а уж после хотели товар подвезти.

Ответ оказался несуразным со всех сторон. Дорога была опасной и очень дорогой, а купцы берегли каждую копейку. И уж если куда ехали, обязательно с товаром. Дознаватель переменился в лице, глаза заблестели недобрым светом, и он будто богатырь перед битвой, привстал со стула.

– Развести по разным темницам! – хрипло прозвучал его голос, – начну вон с того Соболя, – и он указал на Петра.

Еремей знал, как и что происходит в темницах допросной избы и поспешил на улицу. Он очень не любил смотреть на человеческие муки. Все, что происходило в пыточной, выбивало его из нормальной жизни, от впечатлений пропадал сон, и пару дней он не мог вкушать пищу.

На улице криков слышно не было, напротив, пели птицы, шумела листва на деревьях и жизнь казалась прекрасной. Внутренне Еремей оправдывался перед собой, ведь он этих ребят не заставлял пускаться в крамолу.

Сколько просидел на лавочке Еремей, он не помнил, но уже под вечер из избы вышел дознаватель.

– А ты молодец! Отгадал злодеев верно. Только Петр оказался твердым, но слабым здоровьем, так на дыбе и помер. Михаил видел муки своего товарища и сразу запел соловьем, до инструментов у меня с ним даже дело не дошло. Никакие они не Собольевы и не из Пскова. Один из Смоленска, другой из Полоцка. Их родители в разное время бежали в Литву, там и прижились. На дело их послали поляки. Им известно, что подземелье под Кремлем знатное и не изучено. Злоумышленникам поручалось проникнуть туда и составить карту. Вход по подсказке хозяев они нашли сразу. Но он привел их в тупик. Тогда «братья» нашли землекопов, шли на звук стекающей воды. Туннель рыли округлый и передвигаться по нему могли только на коленях и то постоянно случались обрушения. А когда целая толпа и днем и ночью стала хороводиться наверху, то вся работа могла пойти псу под хвост. Стали они искать принцессу, а тут ты со стрельцами. Короче, иди учиняй допрос. Я свое дело сделал. С устатку пойду к целовальникам, а потом домой спать.

От прежнего Миши, купца из Пскова не осталось и следа. Бледный, осунувшийся, с взъерошенными волосами, он будто потерявшийся кутенок, забился в угол и только что не скулил. Еремей, не проявляя к нему жалости, велел сесть на табурет и начал задавать вопросы. По всему получалось, что в Москву для составления карты подземелий их послал поляк по имени Тодеуш Микульский. Вход в подземелье находился в семнадцати шагах от Безымянной башни, под старым пепелищем сарая. Там лежали три бревна, под ними находился лаз. Михаил и Петр легко отыскали вход и без труда по туннелю, выложенному кирпичом, прошли несколько десятков метров. Увидели следы обрушения и оказались в тупике. Где-то справа был слышан звук спадающей воды, поднялись наружу и по количеству шагов нашли место, под которым находился тупик. Решили нанять двух землекопов и прорыть продолжение подземного хода. Кто-то посоветовал ехать в деревню Чертаново. Там действительно нашли мужиков, сговорились копать через ночь, чтобы давать рабочим роздых. И вот, когда шум воды стал слышан совсем четко, появилась заморская принцесса со своим ожерельем.

– Предположим, сумели бы найти принцессу, что хотели с ней сделать?

– Тут Петька был мастак, что он хотел, мне не ведомо.

– Видать придется опять звать дознавателя, он тут недалече.

– Я могу лишь догадываться. У Петьки был с собой пузырек с ядом, кинжал в кафтане так спрятан, что даже при обыске не обнаружили. Но сначала хотели предложить ей золото. У нас целый горшок закопан, мы квартируем в Замоскворечье.

– Выходит, хотели подкупить принцессу, а если не получится, то убить?

– Да, – выдавил из себя Михаил.

– Чем же вызвано такое рвение услужить полякам?

– Они же семьей пригрозили. У меня дома мамка с татой, две сестры, жена, трое детей. У Петьки не знаю, мы об этом с ним не говорили.

– Как добирались до Москвы?

– Сперва прибыли в Изборск по дороге, которая никем не контролируется. Сопровождал нас пан Микульский, там передал нас жителю Пскова по имени Роман. С ним доехали до Новгорода верхами на лошадях. Там ночевали две ночи у местного купца по имени Семен. Потом доехали до Москвы с его обозом, тут нашли жилье в Замоскворечье, но не по знакомству. Поляк загодя предупредил кем надо прикинуться, чтобы ни у кого не возникало вопросов.

Михаил нарисовал схемы, где останавливались в Изборске, Пскове, Новгороде и дал описание проводников.

Когда закончили допрос, над Москвой уже занимался рассвет. Еремей решил не тратить время на отдых и велел готовить повозку. Поехали в сопровождении двух стрельцов в Замоскворечье и выкопали горшок с золотом. Потом вернулись и у Кремлевской стены спустились в подземелье. Впереди шел стрелец с горящим факелом, потом Мишка, второй стрелец замыкал процессию. Пахло сыростью, под ногами чавкала влажная земля. Землекопы рассыпали выбранный грунт по всему туннелю, наружу его поднимать было опасно. Когда увидели продолжение подземного хода в виде округлого лаза, то поняли, что желающие по нему пролезть, сильно рисковали. Тут же стояла тачка на четырех деревянных колесах, лежали кирка и совковая лопата.

Как только вылезли наружу, жизнь показалась удивительной и прекрасной. Еремей распорядился отправить Мишку в тюрьму, а сам сел на бревнышко и задумался.

На третий день государь призвал к себе Еремея и принял его в гостевой палате за столом с угощениями. Царь налил вина в кубки и предложил отпраздновать победу. Выпили, закусили и Еремей приготовился сказывать.

– Знаю, знаю, – перебил его Иоанн, – доносчиков вокруг меня пруд пруди, любые секреты вызнают. Только вот приходится после их сказок зерна от плевел отделять. Больно много хороводится завистников и тех, кто не может терпеть людей ловчее и смекалистей. Вот намедни, сдал ты в казну горшок с польским золотом. – Еремей с удивлением посмотрел на царя, такой осведомленности он не ожидал, – мне донесли, что горшков было два. А один доносчик договорился до трех.

– Могу побожиться, что горшок был один.

– Да знаю, доверенный стрелец сказывал, тот, который с вами в Замоскворечье ездил. Это я к тому, чтоб ты понимал, в каком окружении живу. Большой молодец, что придумал заморскую принцессу. Только не могу в толк взять, где саму принцессу нашел. Девок такой красоты, как ее описывают, во всей округе не сыскать.

– Так и не девка эта вовсе. Молодого стрельца подговорил.

Царь принялся смеяться, да так заразительно, что Еремей тоже не удержался. Государев смех внезапно оборвался. Иоанн поинтересовался судьбой подлазника.

– Без твоего ведома вопрос сей не решится.

– Ну сам то как думаешь?

– Думаю сослать его надобно туда, где есть нужда в людях, в места еще не освоенные. Подвергать смерти его не за что. Он вырос в Литве и родину не предавал. Да и по любому, вреда он не принес.

Государь поднял брови и уставился на собеседника, дескать, «я знаю не все?». Еремей продолжил:

– Под землей должен быть спертый воздух, а тут факелы горят, люди спокойно вдыхают, никто не подумал откуда идет воздух. Когда стрельцы уехали и увезли арестованного, я опять спустился под землю, зажег огарок свечи, который всегда со мной и стал внимательно следить за пламенем. В том месте, где огонек заплясал туда сюда, потрогал кладку, обнаружил щели между кирпичами и легко вынул один кирпич. Вместо скрепляющего известкового раствора, в этом месте кирпичи клали на глину. Быстро разобрал этот участок и образовался вход в продолжение подземелья. Видать тупик, в котором оказались засланцы, сделан для отвода глаз. Но я дальше не пошел, одному боязно.

– Правильно сделал! Не дает Русь-матушка полякам покоя. В бою нас взять не могут, вот и хотят по-тихому удар нам нанести. Одну гадость за другой готовят, отъезжиков начали особо привечать. Этот лаз знали несколько бояр. Трое из них подались в Литву и Польшу. Тут сомнений нет, кто подсказал. А коли карту ходов под Кремлем составят, считай ключ получат. Тут и я за свою жизнь полушку не дам. А меня не станет, представить не могу, что с Русью сделают.

Глава третья

1480 год считается последним владычества Золотой орды над русской землей. К этому времени турки покорили Крым, и крымский хан стал подручником султана. Скоро и Казань утратила свою независимость. Русское войско осадило столицу казанского ханства и вынудило признать ханом ставленника Москвы. Таким образом, Великий московский князь Василий III поставил жирную точку в отношениях Москвы с ордой.

Однако в период малолетства Иоанна IV Казань вышла из-под контроля и там возобладали прежние порядки. Наместника Москвы выгнали, нового не приняли и на место хана позвали одного из ногайских вождей Едигера. Казанцы стали нападать на русские земли, разоряли, жгли, грабили и уводили многочисленный полон.

Дважды московский царь ходил на Казань. Но оба раза походы были неудачными. При подготовке к третьему походу царь Иоанн начал изучать местность вокруг ханства, пытался обнаружить удобные в тактическом отношении подходы к неприступной крепости. Конные разъезды русских обратили внимание на необитаемую гору в месте слияния двух рек: Волги и Свияги. Местное население сказывало о колдуне, охраняющем гору и о том ужасе, который ждет смельчаков, рискнувших посягнуть на неприкасаемость этой местности.

Иоанн Васильевич помнил все сказы родных и бояр о военных походах своего отца, сражениях, подвигах и других отличиях. Среди них особое место занимали события 1523 года. Тогда во время Арской ярмарки на территории казанского ханства татары побили русских купцов и посла Великого князя. Василий III немедленно выехал в Нижний Новгород и оттуда выслал два вооруженных отряда для наказания виновных. Один отряд шел берегом, другой двигался по реке. Местные жители, в основном черемисы и чуваши, сопротивления не оказывали. Там, где преобладали воинствующие настроения, применяли силу. Отряды дошли до города Цепеля и разорили его. Лагерем встали на полуострове, образованном реками Сурой и Волгой. Великий князь приказал на этом месте ставить крепость. Тут же появилось название Василь-Новгород или впоследствии Васильсурск. Эта крепость стала порубежьем Московского царства на Волге.

В день обнаружения горы на Свияге Иоанн Васильевич собрал круг своих близких и стал держать совет о строительстве на горе русской крепости. Такая крепость расширяла границы Московии и приближала Казань. Но большинство высказалось против этого строительства. Чем больше советчики перечисляли отказных причин, тем сильнее загорались глаза царя азартным огнем. Наконец наступило время государева решения.

– Битва нам предстоит долгая и жестокая. Крепость на Свияге, в которой находятся свежие отряды стрельцов, хранятся запасы пороха, ждут своего часа пушки и пищали, может оказать значительный перевес в нашу пользу. Мой отец обозначил крепостью Васильсурск рубеж Московского царства. Крепостью на Свяиге я значительно расширяю нашу территорию. И еще слух о русской крепости обязательно дойдет до тех, кто находится в ордынском полоне. Я вселю в их сердца веру в скорейшее освобождение. А это десятки тысяч томящихся в неволе и попавших в рабство наших людей.