Гражина. Серия «Закованные в броню»

Та посмотрела на мужа и утвердительно кивнула. Эльжбета пододвинула свободное кресло поближе к камину и, удобно устроившись в нем, стала ждать как будут разворачиваться события. Тем временем, Эвелина успела собраться с мыслями и решилась начать первой.

– Князь Федор говорил мне, – медленно произнесла она, – что Лусия де Монсада натравила на Алицию короля Сигизмунда Венгерского, который был уверен в том, что у княгини есть документы, подтверждающие легитимность рождения Луи, и стало быть, его право на венгерский престол.

– Он прав, – к удивлению Эвелины мирно отозвался князь Ремгольд, опередив жену. – Но Сигизмунд никогда не был идиотом. Сначала он послал к Алиции людей, чтобы убедиться в том, что то, что сказала испанка, правда. Естественно, он не послал к ней венгров, это было бы слишком глупо и заметно. Он послал к ней меня.

– Алиция отдала Ремгольду бумаги, – пани Валевская с улыбкой посмотрела на мужа. Во взгляде ее светилась неподдельная нежность. – Да, Луи мог претендовать на венгерский престол. Людовик официально признал его своим сыном и они с Алицией действительно тайно венчались. Но он был слишком мал, а она слишком слаба, чтобы защитить его. И потом, вспомните о судьбе двух несчастных девочек, Елизаветы и Ядвиги, дочерей Людовика! Их обоих уже нет в живых. А того, что им пришлось перенести, и врагу не пожелаешь! Словом, Алиция выбрала для своего сына обычную жизнь, и она никогда не жалела об этом.

– Лусия ничего не знала о том, что Алиция отдала бумаги Ремгольду. Она не переставая убеждала нас с ней в том, что она и Луи находятся в большой опасности, и им нужно снова бежать в Италию, – передохнув, продолжала свой рассказ княгиня. На лицо ее набежала тень. – Когда она через какое-то время поняла, что Сигизмунд не собирается покушаться на жизнь Алиции, она сама наняла убийц, чтобы избавиться от нее. И ей бы это удалось, если бы не вмешался Ремгольд.

– Святая правда! – литовский князь, который до сих пор считался язычником, усмехнулся. – Я влюбился в тебя с первой же встречи, влюбился как мальчишка. Устроился со своими людьми лагерем перед Остроленкой и совершенно случайно, заботясь в первую очередь о собственной безопасности, переловил всех этих убийц, допросил, как, знаете ли, могут делать это литвины, а затем представил пред ясны очи Алиции и ее дорогой подруги. И она мне не поверила.

Княгиня мягко рассмеялась.

– Как она могла так сразу поверить тебе, Рем! Она же совсем не знала тебя! Да, к тому времени у нее уже были разногласия с Лусией, но мы и подумать не могли, что она так ревнива!

– Что же было дальше? – тихо спросила Эвелина.

– Дальше мы стали встречаться с Ремгольдом все чаще и чаще, пока, в один прекрасный день, мы не объявили Лусии, что литовский князь Ремгольд намерен просить ее руки. Мы хотели защитить Алицию от Лусии.

– Я ничего не понимаю! – пробормотала Эвелина, устремив недоуменный взгляд на пани Валевскую.

– Вам трудно это понять, дитя мое, – согласился князь Ремгольд. – Постараюсь быть краток и информативен. Княгиня объяснит вам все детали позже, если вы чего-нибудь не поймете из моего рассказа. Ей трудно произнести эти вещи вслух первой. Словом, через день после разговора о моем предложении, Алиция Острожская нашла в своей постели двух ядовитых змей, одна из которых ужалила ее, после чего она умерла.

Эвелина непроизвольно ахнула.

– Можно догадаться, – продолжал литовский князь, – что эти змеи не сами заползли в ее постель по ошибке. Их подкинула туда ее драгоценная подруга, которая была чрезвычайно огорчена тем фактом, что Алиция собирается оставить ее. Когда я услышал о том, что произошло, а у меня в Остроленке было несколько моих наблюдателей, я поспешил в замок, осмотрел тела Алиции и ее подруги, увидел укусы, ну, и сами понимаете, Гражина, постарался оказать им необходимую помощь. У нас в Литве, знаете ли, знают как обращаться с укусами змей. Алиции Острожской не повезло, ей пришлось умереть. Мою будущую жену я завернул в свою попону и увез в Литву. Для того, чтобы дать Алиции достаточно времени, чтобы благополучно умереть, Лусия в тот день рано утром увезла Луи в Плоцк. Старый князь Острожский в это время находился в Вязьме. Словом, я посулами и угрозами уговорил несколько человек из самых преданных слуг молчать о том, что моя жена осталась жива, остальным было объявлено, что княгиня Острожская скоропостижно скончалась минувшей ночью. Она была благополучно похоронена в фамильном склепе на следующий после ее смерти день. Когда Лусия и Луи вернулись из Плоцка, могила была уже прочно зацементирована. Испанка не стала сильно убиваться, а вместо этого постаралась увезти мальчика в Италию. Но Луи к тому времени было уже одиннадцать, она не учла, что он был сильно привязан к матери и сильно переживал ее смерть. Кроме того, он дал клятву Зигмунту отомстить за него, и рядом с ним в тот момент не оказалось никого, кто бы мог отговорить его от исполнения этой клятвы. Возможно, если бы Алиция была жива, она могла бы повлиять на сына, но Лусия убила ее. Словом, наша милая испанская тетушка попалась в свою же собственную яму. Луи был привязан к ней, но ее мнение для него ничего не значило. Он принял решение остаться в Литве и отомстить за Зигмунта.

– Уф! – князь Ремгольд с облегчение выдохнул воздух из легких и схватил со стола приготовленную для него чашу с разведенным красным вином. – Кажется, я все сказал? – он вопросительно посмотрел на жену.

– Я так не думаю, – пани Валевская взглянула на Эвелину.

– Я полагала, что Лусия старалась поссорить Алицию с сыном, – сказала Эвелина, мучительно стараясь понять, какой смысл был герцогине Монлери убивать свою подругу. – Она ревновала его к ней и хотела иметь на него больше влияния, чем мать. По крайней мере, так говорил князь Федор.

– Если бы все было так просто, дитя мое, – грустно улыбнулась пани Валевская. – Лусия всегда пользовалась Луи как орудием против Алиции, когда хотела заставить ее делать то, что ей нужно. Сам по себе он был интересен ей как красивая игрушка, которая может принести пользу, не более.

– Что вы имеете в виду?

– Успокойся, Гражина, – вновь вмешался в разговор князь Ремгольд. – Испанку не интересовали мужчины. Вот то, что пытается сказать моя дорогая жена, но никак не может подобрать слов. Испанке нужна была Алиция, она любила ее и хотела владеть ею.

– Что?! – шепотом с ужасом выдавила из себя Эвелина.

– Ради бога, Ремгольд! – пани Валевская, кусая губы от волнения, подошла к Эвелине и обняла ее за плечи. – Успокойтесь, дитя мое. Вы же жили в Италии какое-то время, Эвелина? Неужели вы не слышали о том, что бывают женщины, которые интересуются не мужчинами, а другими женщинами? Лусия была одной из них. Причем, в отношениях она вела себя как мужчина. Алиция встретилась с ней первый раз, когда была еще совсем молода, во время нашей поездки в Венецию. По глупости я позволила ей увлечь себя в эту игру, но затем, когда я обнаружила, что это вовсе не игра, а все гораздо серьезнее, мы с вашей матерью помогли ей сбежать от Лусии и вернуться в Литву. Именно тогда она стала жить под моим именем. Мы наивно думали, что навсегда избавились от нее. Через десять лет, когда после смерти Лайоша Алиция оказалась в безвыходном положении, преследуемая и гонимая, с маленьким Луи на руках, Лусия без колебаний предложила ей помощь. Взамен она предложила ей сделку. За свою жизнь и жизнь своего сына Алиция должна была заплатить ее покорностью и ее телом. Видите, Эвелина, – губы пани Валевской искривились в горькой усмешке, – вы с ней очень похожи. У вас был Валленрод, у Алиции – Лусия де Монсада.

Эвелина была так ошарашена, что не могла найти слов. Она только молча с ужасом смотрела на красивую светловолосую женщину, в глазах которой стояли слезы от воспоминаний о душевной боли, через которую ей пришлось пройти вместе со своей подругой много лет тому назад. Собственные воспоминания о замке, о Валленроде, обо все том, что случилось с ней внезапно нахлынули на нее, накрыв ее волной. Словно поняв ее состояние, княгиня Ремгольд сжала тонкие пальцы молодой женщины своими пальцами и порывисто обняла ее, прижав к своей груди, чтобы облегчить ее боль.

Суровый литовский князь отвернулся к стене.

– Теперь в опасности вы, мое дорогое дитя! – вскричала пани Валевская, через некоторое время с неохотой отстраняясь от Эвелины и с тревогой глядя ей в лицо. – Вы слишком красивы, и Лусия непременно постарается получить вас! Вы едете в Вильну к Луи, а она сейчас живет в его доме. Я очень беспокоюсь за вас, Эвелина! Мы послали вам в подарок Хаски, чтобы защитить вас, но, судя по тому, что мы слышали, собака больше предана малютке Даниэлю, чем вам.

– Стало быть, – снова вступил в разговор князь Ремгольд, – Даниэль под защитой. Юный Андрей, как я понял, с успехом может защитить себя сам. Нам нужно постараться обеспечить лишь безопасность Гражины.

– Я надеюсь, что любовь могущественного князя Острожского защитит ее, – тихо проговорила пани Валевская.

– Луи любил свою мать, дорогая, чтобы не болтали по этому поводу злые языки, – возразил князь Ремгольд. – Но это не спасло ее от смерти!

– Между любовью сына и любовью мужа большая разница, – сказала княгиня. – Мужчина, который любит тебя, способен воскресить тебя из мертвых! Как это сделал для меня ты, дорогой.

– Я не могу сказать, что это было одним из лучших воспоминаний в моей жизни, – с чувством отозвался князь Ремгольд. – Я бы отдал все на свете за возможность не иметь такого опыта! Если ты уверена, что твой сын любит Гражину, было бы слишком жестоко заставлять его пройти через то ужасное чувство потери, которое испытал я сам!

– Как еще мы можем помочь ей? – спросила пани Валевская. – Я готова воскреснуть из мертвых, чтобы защитить Эвелину!

– Ни в коем случае! – вскричал князь Ремгольд, в беспокойстве глядя на жену. – Если она снова попытается убить тебя, я не переживу этого! Пощади мои чувства, дорогая! Мы должны придумать что-то другое!

Эвелине вдруг стало невероятно грустно от того, с какой любовью и тревогой смотрел на жену князь Ремгольд. Как двадцать лет назад, он был готов вновь и вновь сражаться за ее безопасность, невзирая на то, какие осложнения приносила ему его женитьба. День за днем, год за годом, он был вынужден скрывать свою жену в Кревском замке, выслушивая град насмешек, сыпавшихся на него со всех сторон от многих литовских вельмож, его друзей и его врагов, порой даже от самого великого князя.

Она вдруг неожиданно, подчиняясь внезапному озарению, сказала:

– Пообещайте мне, князь и вы, княгиня, что как только мы разберемся с Лусией Монлери, вы откроете имя вашей жены, и пани Валевская сможет смело появляться при всех дворах!

– Единственное, что заставляет меня скрывать ото всех свою жену, это соображения ее безопасности! – с досадой сказал князь Ремгольд, словно его уличили в нехорошем поступке.

– Я ни капли не сомневаюсь в этом, князь! Более того, я уверена, что вам будет очень приятно представить вашу красивую и умную жену при дворе Витовта! Великий князь до сих пор высоко ценит общество таких женщин, как пани Валевская.

Эвелина посмотрела на пани Валевскую.

– А вы? Вы обещаете расстаться со своей таинственностью, княгиня?

– Да, – княгиня Ремгольд с признательность взглянула в лицо молодой женщины, но через некоторое время ее тревога взяла свое:

– Но что намерены делать вы? – с беспокойством спросила она в ту же минуту.

– Пока не знаю. Но мы непременно что-нибудь придумаем.

– Мы? – удивилась княгиня Ремгольд. – Кто это мы?

– Эли, – Эвелина повернулась к подруге. – Ты не хочешь поехать со мной?

– Нет, – сердито отрезала Эльжбета. – Я ее боюсь! Если она уговорила мою мать напоить Острожского той самой гадостью, от которой он потерял память на шесть лет, то я просто подумать боюсь, чем она может попотчевать меня, если приревнует к тебе! Между прочим, как только Острожский выпил мой отвар, к нему вернулся его истинный облик! Он стал выглядеть, как прежний Острожский, а не как какой-то там заморский герцог!

– Это правда, – задумчиво сказала Эвелина. – Он действительно изменился. Ты полагаешь, – она повернулась к Эльжбете, – что Лусия по-прежнему подмешивает что-то в его еду?

– Я бы не удивилась, – буркнула Эльжбета. – Возможно, в меньших порциях. К счастью, она не знает, что именно я ему дала в прошлом году. Когда ты поедешь в Вильну, тебе нужно в первую очередь получить контроль за домом и присмотреться к прислуге. Возможно, мне стоило бы поехать с тобой в качестве служанки, но я боюсь, что Острожский узнает меня, и тогда мы уже точно влипнем по полной программе.

– Ты можешь приехать в гости пару недель спустя, и остановиться где-нибудь в Вильне, – предложила Эвелина.

– Где? У нас нет дома в Вильне, только в Троках. Это слишком далеко, с такой изобретательной ведьмой, как испанская тетушка Острожского, надо быть все время начеку.

– Вы можете остановиться в моем доме! – вмешался в разговор князь Ремгольд. – Никто не удивится, если у меня в доме появится моя, скажем, литовская племянница с детьми.