Божественная комедия артиста Кукурузина

Чтобы выяснить, что Кукурузин артист кино, Агате понадобилась четверть минуты. Она также сообщила о своих пристрастиях: миры фантазии. Она их фантазирует и рисует в компьютере. В ноутбуке Дрона оказались несколько папок с её мирами. Артист догадался, что это она «детдомовка» из соседней комнаты, и, как выразился алкаш-технолог, почему-то «Королева Марго».

В её мире в одной из папок обитали прекрасные королевы в дружбе с драконами и полуптицами-полуконями, а также разумные змеи, говорящие стены, и парящие в воздухе книги. Кукурузин заметил на щеке Агаты широкий шрам. И она заметила, что он заметил.

– Это… не диплом из детдома, – сказала она, хрустя печенькой с деланным равнодушием, – Я вообще не оттуда. Я – сама по себе. Родители просто далеко живут. А я захотела жить здесь.

– Агата работает в зоопарке, – не без восхищения сообщил Дрон, а она одарила его влюблённым, как показалось Кукурузину, взглядом. – За рептилиями приглядываешь?

– Сейчас – да, в прошлом году за водоплавающими, класс! Обожаю. Они только и умеют, что любить тебя, а во время кормёжки – обожать. Что, разве плохо? Всем надо в институты, чтобы потом в таксисты? Нет уж! Слава Богу, есть такие, как я, – хочу любимым делом заниматься, и занимаюсь. И плевать, кто там что думает. А шрам мне мой любимый горилл сделал, я горжусь.

– Обезьянище? – с ужасом спросил Кукурузин.

– Ага, – с наслаждением, как показалось артисту, рассказывала Агата. – Я как пришла в зоо работать, меня сразу поставили помощницей в обезьянник. А я возьми да и войди в контакт с гориллой, через решётку. Он такой классный, Рома!.. Ну царапнул, ну и что? Это круче тату.

В это время Дрон опять «включил» нечто, и Кукурузин увидел, что вокруг этой рыжей девочки переливается огоньками и сияет розово-голубая сфера, а девчонка продолжает болтать про зверюшек и хрустеть печеньем.

Когда она ушла, прихватив яблоко, Дрон сказал:

– Единственная из всей квартиры, с кем я общаюсь, и только она сюда может заглядывать. Нет… ты подумал, это моя девушка?

Вдруг Кукурузин в секунду почувствовал своего знакомца, как ангела, который выше земных страстей. А Дрон сказал, глядя сквозь стол, пол, кору планеты, встречные астероиды и хвосты комет:

– Моя любовь далеко отсюда.

Тема больше не поднималась. Но Дрон сообщил:

– Агате восемнадцать уже. Её комната, а также эта – принадлежат её дедушке, который живёт на даче.

– То есть ты снимаешь у неё комнату? Платишь?

– В два раза дороже. Я ей условие поставил.

– Прости… а деньги где берёшь? – спросил Кукурузин и не подозревал, какой взрыв хохота вызовет у Дрона его вопрос. Алкаш опять постучал ногой в стену. Дрон убрал вазу с остатками печенья.

– Такую дурь как бумажка и не материализовать?..

– Друг… – Кукурузин тоже развеселился, – серьёзно? Печатаешь из воздуха? А ещё что можешь?

– Хочешь, – Дрон плюхнулся на диван рядом с Кукурузиным, – могу слона.

Реальность прыгала от радости, колыхалась и танцевала.

– А … куда его здесь…

– А мы на пять минуток его телепортируем из Индии и всё!..

– Агату позовём?

– Нет!

И следующий взрыв хохота ударил в бок слона, невесть откуда взявшегося в тесной комнатке. Слон упёрся хоботом в дверь, а боками в стены и затрубил от страха. Виктор Евгеньевич алкаш заорал что-то за стеной, и через тройку секунд приоткрыл дверь… Спившийся технолог почти сразу захлопнул обратно, потому что он увидел всего зверя, и хобот слона стал «пробовать» его лицо.

Хохоту на диване не предвиделось конца. Слон тем же волшебным образом отправился домой, видимо, сочтя всё виденное эпизодом сна.

– Всё бы здорово… но он обмочился, – заметил писатель, а поэт неожиданно сказал:

– Про слона молчи. Агата не простит, что мы мучали животное.

– А лужа?

– Я за тряпкой.

Эпизод 5

Не верите, что мысли и чувства – тоже вид материи?

Но жестокость подростков часто бьёт реальной ногой в живот.

За слоном подтёрли, Агата всунула головку в дверь, чтобы попрощаться, и двое опять остались одни. Кукурузин вспомнил главный вопрос:

– Про Матрицу растолкуй, не забудь.

Комната погрузилась в синий мрак, и зажёгся экран. По нему сначала пролетели стаи птиц, мелькнула широкая река, за ней леса до горизонта, потом горы в снегах, океан, киты, цветущая пустыня, макаки на ветвях, бегущие антилопы, загорающие на берегу моря морские котики, прозрачный янтарь, кристаллы аквамарина, божья коровка, сад с цветущими розами, поле маков…

– Обрати внимание. Это создал… НЕ человек. Скажем так… это создал Бог, или можно сказать, что это Он и Есть, все миры и всё в них… И вот Земля. Это очевидно божественно красиво. Согласен?

Артист согласно молчал, глядя, как на экране по зеркалу пруда плыл лебедь, а потом по небу, завораживая взгляд, поплыли облака, как зеркальное отражение этого лебедя.

– По аналогии – в каждом существе живут более мелкие существа, так и устроен мир…Мы все живём внутри Создателя, поэтому Им и являемся, а Он – нами. Поэтому и «Возлюби ближнего». Это божественно красивое – является обычным или не привлекает взгляда только у тех, кто глубоко спит, у сознаний, зомбированных Матрицей. Ну…пока они такие, но разные части Единого по-разному развиваются, с разной скоростью.

– Вот ты говоришь – спит, спящие. Подробнее можешь?

– Могу и даже с иллюстрациями. У большинства людей сознание включено не на сто процентов, а на пять-десять, то есть, они почти спят. Только в таком состоянии можно это всё, – Дрон махнул экрану и тот явил нежные глаза коровы и маленькие доверчивые глазки поросёнка, – считать тупым, бездушным, и существующим только для желудка человека. Большинство людей всё, что они видят в жизни, меряют двумя мерками: сожрать или постелить в пещере. И не надо оправдывать или приукрашивать. Убить и сожрать. И не размышлять. А ещё отобрать у другого что-нибудь и ещё ходить под себя. Вот и вся программа спящих сознаний.

– В смысле? Причём тут ходить под себя? – Кукурузин был весь – внимание.

– Мусор за собой не научились убирать, перерабатывать? В этом и живёте, что из себя выбросили. Смотри.

И Дрон опять взмахнул рукой. На огромном экране замелькали магазины и рынки с содержимым: мясо, колбасы, дары садов и огородов, горы посуды, кастрюль, кухонных комбайнов, холодильников, газовых плит, миллиарды коробок с провиантом, потом миллионы кафе, ресторанов. Замелькали дымки мангалов. «Цивилизация упаковок», – мелькнула мысль писателя.

– Видишь? Еда, еда, для еды. Она занимает из десяти бодрствующих процентов… пять.

– Пять процентов из десяти?!

– На скотобойню не пойдем, – мрачно откликнулся Дрон и смахнул картинки с экрана. – Далее два процента – машины, квартиры, барахло для жилищ, украшения и одежда.

– Остаётся три… – Кукурузин вычислял. – Обучение? Познание?

– Держи карман шире! – Жестко ответил римский поэт. – Два с половиной процента – интерес к сексу.