Ибридо. Часть 2

– Ага… – закатила глаза Дори. – И густеют?

– Типа того.

А она запустила руку мне в волосы в поисках капсул. Но, не найдя ни одной прядки нарощенных волос, убрала со своего лица выражение «сейчас я тебя выведу на чистую воду, Даннет!».

– Неожиданно… – покачал головой Уильям, глядя на Алекса. – Не думал, что ты решишь поступать в колледж.

– И почему это? Алекс решил остаться в Хомвуде, причем ради меня, – расцвела ничего не знающая Дори. – Он забрал документы из своего колледжа в Луизиане, и мы вместе выбрали с ним этот.

Ну конечно, откуда ей знать, что Алекс, как и Уильям, уже раз в двадцатый поступил в колледж.

– Забрал, значит, – хитро улыбнулся Уильям, выслушав, какую байку выдумал Алекс.

А сам Алекс глазами умолял Уильяма не продолжать эту тему.

– Ну что, идем в трехсотый? – бодрым голосом спросил Уильям и, взяв меня за руку, пошел в сторону лестницы.

Как я поняла из слов Дори, мы больше никого не должны встретить из тех, с кем близко общались в школе – она была в курсе всех событий и рассказала, кто и куда поступил. Это к лучшему, чем меньше знакомых я тут встречу, тем меньше мне придется объяснять, почему я так изменилась, а я точно изменюсь. И уже завтра.

Дори поведала мне, как жарко они с Алексом провели лето, правда, даже не выезжая из Хомвуда (мать Дори очень строга и не отпускала ее дальше нашего города). Но, по словам Дори, ей всё же удалось пару раз незаметно слинять к озеру с Алексом, соврав, что она едет на пикник с подругами. Еще она рассказала, что родители с ней не общаются ровно с того дня, когда она объявила, что поступит в этот колледж. Мисс Тёрнер давным-давно застолбила ей местечко в колледже Бессемера, где она и работала преподавателем философии. А Дори выбрала свой путь.

Первой парой была тригонометрия. Я пыталась сконцентрироваться на вводной теме, но, как ни старалась, мыслями уже была в темном лесу, куда мне предстоит оправиться сегодня вечером. А Уильям и Алекс блистали умом: то один, то другой выдавали молодому преподавателю свое ви?дение в решении некоторых задач, иногда спорили друг с другом, иногда сходились во мнениях, в общем, были звездами сегодняшнего урока. Еще бы – они это проходили сотню раз. А у сидящих в аудитории отвисли челюсти – и у преподавателя, кстати, в том числе. Дори смотрела на Алекса восхищенными глазами, сделав для себя открытие: «Боже… Какой он умный!»

Первый день в колледже пролетел быстро и сумбурно. Мы с Уильямом еще не успели завести новые знакомства, а вот Дори времени зря не теряла: в одном из коридоров я заметила ее среди кучки девчонок.

Мы с Уильямом вышли на крыльцо. Дождь еще слегка моросил, но небо стало светлее. На крыльце нас дожидалась влюбленная парочка – Дори и Алекс.

– Ну что, отметим твое совершеннолетие и первый учебный день? – предложил Алекс. Я только открыла рот, чтобы сказать: «Давайте в другой раз», как Уильям меня опередил.

– Не, ребят, у нас запланирован романтический вечер. Так что извините, но не сегодня.

– Н-у-у Мел, всё лето же не виделись! Да и Уильям сказал «романтический вечер», а сейчас еще день, – расстроенно проговорила подруга.

– Да ладно тебе, – обнял ее Алекс. – Пускай идут, отмечают. Ведь сегодня у Мелани важный день!

Я поняла, что Алекс имел в виду явно не торжественное застолье…

– Ну и ладно, – буркнула Дори.

Уильям пожал руку Алексу, я подмигнула Дори, чтобы не расстраивалась, и мы пошли к машине.

– Но я буду ждать фуршет по случаю твоего совершеннолетия! – крикнула мне вслед Дори.

Мы сели в машину. Уильям сказал, что поедем к нему, и там будем дожидаться часа икс. И меня затрясло. Затем кольнуло правый бок. Или аппендицит, или от нервов, или же мистер Дерег Бакер вонзил иглу в куклу Вуду, что скорее всего. Для него это как спичку чиркнуть – на всё пойдет, чтобы от меня избавиться. Или же у меня начинала расцветать паранойя, особенно когда я смотрела на часы…

Уильям уверенно вел машину, из динамиков звучала спокойная музыка. Но расслабиться совсем не получалось. Хотя бы на минуту представить, что сегодня обыкновенный день… Уильям заметил мое волнение и взял мою руку. Мои ладошки вспотели, я выдернула руку из его ладони и положила ее к себе на колено, а недобрым взглядом показала ему, что меня вообще лучше не трогать, по крайней мере пока. Лучше бы дал мне таблетку снотворного и разбудил в одиннадцать, иначе я рискую умереть от разрыва сердца, так и не дождавшись перевоплощения.

– Ладно. Я, кажется, знаю, что тебе поможет.

Он резко вывернул руль, и машина поехала в противоположном направлении.

– Куда мы едем?

– Туда, где отступят все твои страхи, – прозвучал спокойный и уверенный ответ.

Мы выехали за город. Уильям молчал. Не смотрел ни на дорожные указатели, ни на меня, серьезный и сосредоточенный, как киллер на задании. Вскоре машина свернула на обочину. Уильям вышел сам, открыл мне дверь и за руку повел в поле, где не было ничего, кроме старой пожарной вышки.

– Та-ак, – протянула я, утопив в грязи ботинок. – И что это мы тут забыли?

Но и сейчас он предпочел отделаться молчанием. Немое кино, в котором двое шли по полю под моросящим дождем.

Мы метров сто прошли по грязной заросшей тропинке. Уильям уверенно шел вперед, не проронив ни слова. Мы остановились возле вышки. Я молча наблюдала, как он отрывает приколоченную дверь прямо с гвоздями. Наконец, когда дело было сделано, он взял меня за руку и повел наверх по деревянной хлипкой лестнице. Поднявшись на самую вершину, он раскинул в стороны руки – как птица расправляет крылья – и сделал большой глоток воздуха.

– Раньше я очень любил бывать здесь, – на выдохе произнес он. – Иди сюда, – он притянул меня к себе и развернул лицом к открывающемуся виду бескрайних пшеничных полей. – Здорово, правда?

– Согласна.

Тишина, спокойствие… Ни машин, ни людей. Только ветер, который властвует в поле, и дождь, моросящий по ржавой железной крыше.

– Я не просто так привез тебя сюда, – обняв меня за плечи, прошептал он. – Раньше это место меня часто выручало, особенно в те моменты, когда нужно на что-то настроиться, побыть наедине с собой или просто забыть обо всем, что тебя окружает, и дать возможность отдохнуть своим мыслям. Эта вышка очень старая. Ее много раз хотели снести, но, как видишь, стоит на месте. Ей нравится, когда я сюда прихожу. Когда разговариваю с ветром, когда вслух проговариваю то, что меня тревожит, – его голос стал немного грустным. – Даже птицы замолкают, когда я сюда прихожу…

Видимо, Уильяма связывают воспоминания с этим местом. Он был таким умиротворенным, спокойным, о чем-то задумавшимся. И это состояние передалось мне. Тревога о скором перевоплощении развеялась по ветру, и мне стало так легко, так хорошо.

Мы около часа простояли в полной тишине. Уильям обнимал меня. Не знаю, как у него, но в моей голове не было ни единой мысли. Здесь время остановилось. Я слушала дождь, а мои глаза спокойно смотрели вдаль, где виднелся лес, и на серое небо, по которому беззвучно плыли косяки птиц. Уильям сказал, что в это место он никогда никого не приводил и никому не рассказывал о нем. Он решил поделиться им со мной.

Мне нравилось с ним всё, абсолютно всё: смеяться, дурачиться, резвиться как дети, мечтать обо всем подряд и, как оказалось, молчать… Просто молчать.

– Пора, – шепнул Уильям.

Мы спустились вниз и не спеша побрели по полю к машине, оставленной на обочине. И заговорили с ним, только когда выехали на трассу.

– Теперь тебе легче? – улыбнулся он, на секунду оторвавшись от дороги.

Я положила руку на его колено, вздохнула и ответила:

– Мне кажется, только стоя на этой вышке, я поняла, что действительно готова.

В мою голову больше не лезли картинки, как мое тело разорвется, как отреагирует Уильям, если мой сон сбудется и я стану кошкой. Не травила душу мысль о Марру, который, скорее всего, уже знает обо мне, меня не беспокоило ни-че-го.

* * *

Мы подъехали к дому Бакеров.

– Ого! Какие люди к нам пожаловали, – на пороге дома нас встречал Дерег, как всегда поглядывая на меня с надменной улыбкой на лице.

– Ну привет, брат! – Дерег хлопнул по плечу Уильяма. А Уильям вместо ответного приветствия напомнил Дерегу, что у меня сегодня день рождения, чтобы тот меня даже не смел задирать. Благодаря Уильяму, Дерег за весь вечер не произнес ни одного дурного слова в мой адрес, но иногда хитро смотрел, пока никто не видит.

На весь дом раздался бой курантов: стрелка старых настенных часов перешагнула в следующий час. Мы дожидались, когда закончится «музыкальная пауза» из колокольчиков, которые прозвонили ровно десять раз, и я первая встала из-за стола, оглядела всех собравшихся и уверенно произнесла: