Наверняка Дмитрий нашёл эту запись в Космонете. А песню подобрал сам.
Сердце снова взорвалось болью…
Поначалу я собиралась просмотреть содержание гиперкома, возможно, удалить какую-нибудь информацию. Но тут поняла, что просто не в состоянии этого сделать! Тем более, службы охраны давно уже всё просмотрели…
Выключив компьютер, я прошла в спальню. Вызвала из стены пиношкаф, обнаружила в нём пустой паад. Перебирала вещи Дмитрия, желая забрать их все… Не удержавшись, кинула на дно одну из полифасонных рубашек.
Тут же, вернувшись в кабинет, завалила её гип-дисками и кристаллами. Бросила в рот несколько зёрнышек кижуо…
Квадратные орбиты! Практически все его вещи должны были быть внесены в систему ОКЦ! То, что имелось в описании имущества, с которым он приехал сюда, я никак не могла забрать – дабы не вызвать у адмирала желание устроить расследование по этому поводу. Но вот появившееся позднее – какие-нибудь музыкальные записи или художественная литература – я очень надеялась, не сохранилось в памяти ОКЦ за ненадобностью. Едва ли где-то сберегается список каждого одеяния или ещё какой-нибудь ерунды каждого галактоида, не то для хранения этой суперценной информации пришлось бы выстроить ещё один замок.
Дверь отворилась, и появился Глен с паадом.
– Я нашла здесь, – нейтральным тоном сообщила я, приподняв паад Дмитрия. Глен склонил голову, промолчав. Остановился, ожидая моих распоряжений.
Перебрала все носители, лежащие на столе и внутри. Документы… Нашла какую-то запись по поводу Великого Рукава, сделанную наспех рукой моего любимого… Повертела её – с другой стороны был напечатан земной адрес. Кинула взгляд на Глена, послала мысленно всё к чертям кометным – и положила её туда же.
Глен никак не отреагировал на это, лишь взгляд его был тёплым и печальным. Мне даже на секунду показалось, что он хочет взять меня за руки, попытаться успокоить… Я и сама едва удержалась от желания броситься ему на грудь, рассказать всё, что произошло, выплакать скопившиеся слёзы…
– Отнесите это в мой кабинет, – проговорила Королева, закрывая паад. Не представляю, откуда у неё взялись силы на этот холодный королевский тон!
Глен снова кивнул, подхватив оба паада. Остановился перед выходом, пропуская меня…
Королева ООССа спешила возвратиться к прерванным делам – у неё совершенно не было времени ни на досмотры имущества государственных преступников, ни на разговоры со своими телохранителями.
И лишь какой-нибудь особенно наблюдательный подданный, возможно, вдруг обнаружил, что леди Луэлин внезапно полюбила ондиррийское кижуо…
***
В дальнейшем я благоразумно удерживалась от желания поучаствовать в атаке – но не могла до конца справиться со своей ненавистью к дремлянам, с тем, что не знала ничего о Дмитрии, с потерей брата.
Всё это заставляло меня часто бывать в так называемом военном штабе – усиленной космической платформе, поддерживающей всевозможную связь с нашими подразделениями, откуда осуществлял командование Дэльвик. Она находилась в пределах одного смещения от Скорпионки, была максимально скрыта от посторонних глаз и постоянно перемещалась, доступ сюда имели лишь самые надёжные галактоиды.
Сердцем штаба являлся огромный круглый зал, притяжение в котором поддерживалось по внешней оболочке за счёт центробежных сил вращения платформы.
По внутренней его поверхности располагались всевозможные устройства и гиперкомы, а в центре проецировались визуальные макеты секторов ООССа. При желании на специальной силовой подвеске-платформе можно было облететь проецируемые сектора вокруг и даже внутри.
Я часто представляла себя в одном из кораблей; иногда мои команды опережали команды адмирала – хотя обычно старалась не вмешиваться в его работу, но временами просто не в силах была удержаться. Я горела войной, мечтала завоевать Дрем, часами наблюдала за атаками с бесстрастным видом – а внутри всё бушевало. Когда нас оттесняли, волновалась и заклинала всеми высшими силами войска не сдавать позиции, когда мы вновь приближались к Дрему или отбрасывали Кента в его Бэтазийскую Галактику, радовалась и молила захватить, наконец, эту проклятую Сигму Водолея…
Но пока всё оставалось примерно в тех же соотношениях. Дрем не сдавался и слишком надёжно защищал себя, а Кентилио не мог прорваться дальше прилегающих к его галактике секторов ООССа, да и из них его постоянно вышвыривали. Лишь несколько космолётов пробились в созвездие Водолея…
С Галактикой Бэтазийской Культуры Совет пока решил держать оборонительную стратегию – потому что для её завоевания потребовалось бы слишком много сил и жизней моих галактоидов, а также ослабление внимания к Дрему, что сейчас было недопустимо. Я даже попыталась связаться с Кентом в надежде вразумить его, но он не ответил…
Однако сигналы во всех доступных диапазонах мы глушили, чтобы минимизировать возможность сообщения между Дремом и Пегом.
Космолёты кентавропегасов, как и планеты, лишены силовых полей – для перелётов в космическом пространстве они используют гораздо менее эффективное защитное поле иного принципа действия. А вот лучи Эйкузэ у них, к сожалению, имеются – называются, правда, соляривными. При отсутствии силовых полей, они казались кентавропегасом самыми сильными и непобедимыми!
В штабе несколько раз собирался военный совет, чтобы разработать альтернативные варианты, на тот случай, если к бэтазийцам всё-таки понадобится применить более серьёзные меры. Я неизменно присутствовала на них.
Спустя некоторое время было решено рассчитать и натянуть силовую сеть между всеми Приграничными Станциями, отражающую нападение со стороны Галактики Бэтазийской Культуры. На расчёт и отладку ушла пара недель, но с тех пор в этих секторах дежурили лишь несколько воинских подразделений. И наши потери здесь стали минимальны…
То ли дело Дрем! Чтобы сдерживать его натиск, приходилось бросать в бой большие силы… Вся индустрия Дрема перестроилась на выпуск военной техники, кажется, вся планета была втянута в войну!
К сожалению, здесь мы не могли применить стратегию, которую использовали с Галактикой Бэтазийской Культуры: во-первых, невозможно было бы натянуть силовую сеть меж Внутренними Станциями, окружив ею лишь Дрем. А закрывать в одном поле с воинственно настроенной расой несколько планет мы никак не могли.
И во-вторых, дремляне знали гораздо больше свойств лучей Эйкузэ, чем бэтазийцы, да и недостатков сети – тоже.
Несколько парсек вокруг Антареса скрыли «Невидимой Зоной», которую не могли просмотреть наши враги-тэйры или бэтазийцы. Там же базировались корабли Флота ООССа. А для проникновения в неё служил специальный код или личные опознавательные ооссовских космолётов, которые были в моём непосредственном ведении, да ещё в ведении адмирала.
Я не скупилась на награды, повышения и личные похвалы, многих офицеров знала в лицо, со временем отличала практически все корабли один от другого.
После долгих обсуждений, мы с адмиралом даже решили создать отдельную часть, сформированную из тассовских космолётов, управляемых через «залы подпитки», как тот, что некогда обнаружил Барел… В боях они весьма неплохо зарекомендовали себя.
А также приказала всё же продумать, как можно было бы окружить Дрем наружным силовым полем в пределах смещения, чтобы ограничить передвижения врагов.
Основная проблема была в том, что обычное поле необходимо поддерживать изнутри – но тогда ничто не мешало бы дремлянам взрывать генерирующие его станции. Плюс сами станции необходимо было бы постоянно снабжать огромным количеством энергии…
***
Михаэль появился как всегда неожиданно – но именно тогда, когда был нужен. Талант у него такой. Помню его еще весёлым мальчишкой со светлыми кучеряшками, учившимся на пару лет старше. Он дружил с Диком, благодаря чему и со мной часто пересекался. Только звали его тогда по-другому.
В какой-то момент мы стали видеться значительно реже: как узнала позднее, его просто перевели на скрытые линии, где готовят агентов высокого ранга. Он не разрывал связи с друзьями, однако ничего нам не рассказывал. После окончания Высшей Школы на несколько лет исчез.
Когда я стала королевой и разбиралась с высшими должностями различных служб, не без удивления обнаружила среди предложенных досье знакомое лицо. Звали его уже просто Михаэль, он успел побывать на полевой работе и даже отличиться.
С тех пор Михаэль держит руку на пульсе всей разведки, лично снабжая меня необходимой информацией.
Невысокий (немного ниже меня), ничем не выделяющийся… Сказала бы даже – слишком, профессионально не выделяющийся. Светлые кудряшки, и те давно превратились в неопределённо-темную короткую стрижку.
Никогда не повышает голос и никогда не улыбается. Похоже, в какой-то момент жизни просто разучился. Не замечала в нём проявлений любопытства, какого-либо стороннего интереса, попыток пококетничать со мной – в память о былых временах. И тем не менее, всё время моего правления он оставался одним из самых надёжных и преданных людей.
Кстати говоря, человеческая разведка – одна из лучших. Наши предки на своей планете хорошо потрудились, вырабатывая наилучшие схемы и структуры в попытках переиграть друг друга. Мои соотечественники очень ценятся на этой работе. Если подходят в моральном плане, что, к сожалению, не всегда бывает. Процент подлости и продажности среди нас тоже один из самых высоких по Галактике, увы.
Михаэль положил на стол кристалл с последними сведениями и опустился в кресло для посетителей.
– Что-нибудь удалось выяснить об исчезнувших? – поинтересовалась я.
– Эта информация скрыта даже на Дреме, – отозвался он. Поймав себя на попытке сжать подлокотники, расслабила руки и произнесла:
– Это самые важные данные, которые нам нужны прежде всего. Ты же понимаешь?
Михаэль кивнул, промолчав. Конечно, понимает. Едва ли он знает, насколько эти данные важны для меня лично, но и для государства они представляют не меньший интерес.
– Что ещё? – поинтересовалась я.
– Замечен корабль контрабанды с Дрема. Учитывая поля, полагаем, что санкционирован кем-то из верхушки.
Я кивнула: без кода прохождения силового поля ни один корабль не взлетел бы с планеты.