Алтарь судьбы

Она по обыкновению в это время дня прогуливалась по парку в компании внуков. Раскланявшись, я сразу же попросил Екатерину уделить мне время в ее рабочем кабинете. Поцеловав в лоб своих подопечных, она попросила их продолжить прогулку без нее.

– Ты что-то задумал, да? – с предостережением спросила она, пока мы шли.

– Не по своей воле, меня вынудили.

Дама поняла, о ком идет речь, и какого рода сообщение я хочу до нее донести. Она поникла. До кабинета мы шли молча, оба с серьезными выражениями лица.

Екатерина присела на краешек стула и попросила прислужницу принести нам чай с лимоном. После того, как мы все так же бессловесно завершили чаепитие, разговор начался.

– Итак, князь, – провела она. – Я вся во внимании.

Откашлявшись, я вынул из-за пазухи стопку бумаг, и преподнес ей.

– Что это? – увлеченно спросила Екатерина.

– Это, моя дорогая, полное и безоговорочное доказательство того, что твой зять не так прост, как нам казалось. С самого начала его пребывания в Петербурхе мне, как человеку, который ответственен за безопасность членов императорской фамилии, была доступна его переписка с важными людьми, а также я ежедневно получал записи своих шпионов, которые описывали каждое движение и каждое слово нашего славного герцога. Из всей совокупности мною представленного, могу с уверенностью осведомить тебя, что вся его деятельность в России осуществлялась вопреки нашим интересам, его заботит только удовлетворение личных притязаний на власть на территориях, о которых тебе известно не меньше меня.

Екатерина взволнованно вздохнула.

– Я догадывалась об этом. Он так неистово пытался контролировать политику.

– Полагаю, он сообразил, что у меня есть компрометирующие его материалы, и дабы я не пролил на них свет, первостепенной своей целью провозгласил низвержение меня.

Лицо Екатерины выражало расстройство.

– И что ты собираешься со всем этим делать? – удрученно поинтересовалась она.

– Разумеется, вынести на обсуждение в Совете. Я намереваюсь поступить с ним так же, как он со мной. Видишь ли, я не собирался подлить ему, и если бы он не стал рушить мою карьеру, эти бумажки так и остались бы пылиться на моем столе. Но теперь я не могу сидеть, сложа руки. Ты сама видела, что он натворил. Я должен защищаться.

Женщина покачала головой.

– Ты не можешь этого сделать, – прошептала она.

Я взглянул на нее с недоумением.

Она помолчала еще с минуту, потом поднялась на ноги, подошла к окну и стала в слезах объясняться.

– Меншиков, я не в силах запретить тебе вынести истинные помыслы герцога на публичное разбирательство, я могу лишь попросить тебя отказаться от этого замысла.

– Екатерина, ты понимаешь, чего просишь?

– Да. Вот только и ты пойми мои мотивы. Анна замужем за ним. После такого серьезного обвинения мы будем вынуждены выслать Карла обратно. Соответственно, я потеряю дочь. Мои дети и внуки – единственное светлое, что осталось в моей жизни. Умоляю, не лишай меня Аннушки. Я мечтаю о том, чтобы она жила подле меня, хочу воспитывать родных внуков. Если они покинут Россию, мое сердце будет окончательно разбито.

Я понятия не имел, что ей ответить. Она продолжала плакать, уставившись в окно. А я сидел, ухватившись обеими руками за голову.

– Решать тебе, – проговорила она.

– Можешь не переживать на этот счет, – ответил я и покинул помещение.

Вечером того же дня, ужиная со своей семьей и женихом Марии, всем нам пришлось выслушивать последние светские сплетни от Дарьи Михайловны, любезно поведанные ей подругой, у которой моя жена имела счастье быть гостьей. «Вы не поверите, оказывается граф Демидов изменял своей супруге со служанкой», – негодовала она. «И происходили их распутные встречи, как бы вы думали, где? Прямо в его рабочем кабинете, притом, что спальня графини располагается на том же этаже!» – восклицала она. Ее не волновало, что все остальные восприняли новость менее обескуражено. Девочки покраснели, но продолжили непринужденно поедать пудинг. А польский гость, казалось, даже не слушал свою будущую тещу, время от времени подавляя зевки.

– Разумеется, такое поведение служанки непозволительная вольность. Будь я ее барыней, непременно высекла бы розгами во дворе, чтобы и другие получили урок, – заключила моя жена.

– А что же, матушка, сделалось с самим Демидовым? – подал голос Александр.

– Ах, ничего особенного! Графиня, конечно, его простила. Говорят, она уезжала к сестре в Гатчину на три недели после случившегося. Видно, пребывание там успокоило ее нервы и она остыла.

– Я бы развелась, – тихо высказалась Мария.

– Так графиня супруга этим и наказала, что осталась с ним, – засмеялся сын. – Мне было бы досадно жить со столь пышнотелой женой.

– Уйми, пожалуйста, поток своего красноречия, – возмутилась мать. – Некоторым, между прочим, нравятся женщины в теле, – продолжила она после некоторой паузы с явным укором в мой адрес.

Но я был слишком поглощен собственными, далекими от темы разговора мыслями, чтобы обратить внимание на ее замечание.

Сообразя, что не смогла меня задеть, Дарья продолжила делиться сенсациями со своими детьми.

Рассказ об измене Демидова навел меня на весьма интересную затею. Вне всякого сомнения, несмотря на обещание, данное Екатерине касательно ее зятя, я не оставил занимавших мой разум планов по изжитию честолюбивого Карла-Фридриха из императорского двора. Сделать так, чтобы он все-таки покинул Россию, сделалось для меня первостепенной задачей. Дарья, сама того не ведая, зародила в моей голове блестящий замысел.

Воплотить его в жизнь оказалось проще простого. Среди прислуги, обслуживающей Карла и Анну, я отыскал девицу, не обремененную моральными качествами. Сунув ей в карман несколько серебряных, я легко убедил ее соблазнить герцога после того, как он придет в свои покои в состоянии опьянения. Такой случай подвернулся уже спустя неделю. По плану в самый разгар страсти покои должны были посетить две другие прислужницы, якобы пришедшие в поисках задержавшейся их сослуживицы. Им отводилась роль свидетельниц супружеской неверности.

Все получилось лучше, чем предполагалось. Карл, обделенный в последние месяцы любовью со стороны страдавшей от слабости и болей жены, почти сразу же поддался на чары юной прелестницы. После дела она отправилась ко мне и заверила, что измена произошла, а свидетельницы вошли в комнату очень вовремя, и им стала доступна вся картина происходящего так, что принять это действо за что-либо иное не представлялось возможным. «Испуганный господин тут же вскочил, едва прикрыв срам одеяльцем, стал кричать на женщин, сначала попытался выгнать их, но потом остановил и строго велел молчать об увиденном. Они поклялись ему, что им все равно, чем господа занимаются, и что не в их правилах бежать рассказывать все хозяйке», – доложила девушка. Я убедился в том, что она поделилась вознаграждением с остальными двумя, участвовавшими в заговоре, и отправился спать.