Я вернусь к тебе, милая!

И снова допрос с пристрастием.

– Почему ты не сказала? Я же спрашивал тебя.

Это что, обиженку включил? Неужели я слышу упрек в свою сторону?

– Что ты спрашивал, Никита? Я подзабыла, столько времени прошло, – еле скрываю возмущение.

– Не нашла ли кого, пока я служу России! Вот, что я спрашивал! А ты не призналась!

– Это не твое дело. Будь счастлив. Приехал в гости, вот и сиди в своих гостях. И Лия твоя заждалась. Иди домой… к жене.

– Если бы ты призналась сама, я бы… Мила, возможно, я бы тебя простил. Замуж же ты не вышла.

Ну вот. Приехали. Я вообще ничего понять не могу. Да, не вышла, а в чем признаваться-то?

Молчу, свежие весенние листочки трогаю.

Слышу – шуршит травой, идет ближе. У меня кровь закипела, сердце, как мотор на скорости.

– Мила, будь со мной хоть сейчас честной. К нему пришла? А меня увидела и сбежала?

– К кому, Никит? К коту твоему?

– Нет, к брату родному. Тому, кто так меня заменил быстро.

Я молчала и не понимала, а потом, как зашиплю. Как змея.

– Да как ты смеешь мне про замены говорить! Ты невесту привез, а меня никто не спас от позора! Это ты рассказывал, как вы любите друг друга, и я без слёз от вас ушла. Поздравила. Что потом было, тебе лучше не знать! Иди отсюда, или я тебе дам пощечину, от которой сдержалась.

– Дай.

– Что??? Что ты сказал?

– Дай мне свою пощечину, хоть тысячу. Я стерплю, Мирослава. Будь человеком, брось его, не будет у нас счастья, ни у тебя, ни у меня. Мы с тобой должны быть вместе. Видеть тебя с ним не смогу! Хоть бы вы уехали тогда, если так любишь, а то я мать с отцом навестить не могу!

– Брось его? Ты же сам все бросил! … Так ты же и уехал! Год тебя не было! Два года! – у меня пропал голос, и казалось, что я очень спокойно говорю о его предательстве, но о чем он, о любви? – Тебя не было со мной два года. Это для меня двадцать лет и два года. Тебя рядом не было!

– Не было. Контракт я подписал, не мог оставаться. А сейчас только приехал, третий день живу, как в кошмарном сне. Брат рядом толкается, ухмыляется. Некуда деваться. Нет у меня пока другого дома, и работы тоже нет. И тебя люблю, больше чем в шестнадцать лет, хотя как можно больше, не понимаю.

Я в кустах от насекомых страдала и вдруг перестала. Это он что от меня хочет? Любви? Но как?

– Подожди, а Лия как же?

– Хочешь знать, как же Лия? Лия … Она была наша медсестра в части. Я когда про вас узнал, она меня каплями отпаивала. Мне возвращаться, я жду не дождусь, и тут такое письмо приходит! И брат кается! Лию ко мне позвали, чтобы успокоительное, усыпляющее дала. И дрался и … плохо в общем было. Мужу она своем у рассказала, нашему офицеру одному, самому путевому. Он предложил сопроводить домой на побывку, на его машине. Им почти по пути было, в нашу сторону. И её как невесту представить. А потом я контракт бы подписал.

– Как невесту?

–Отомстить хотелось страшно, себя не помнил. Лия сказала, что будет скромной и нарядной, в машине переоделась в платье, и мы … пошли знакомиться. Еле выдержал, чтобы тебя не схватить и за плечи не потрясти, не разораться дурнем, она меня все придерживала за ремень.

Я не понимаю ничего и чувствую, еще два шага и будет рядом. За ремень она держала, а не за талию обнимала.

Закурил, отвернулся.

– О чем думаешь, Никита?

– О нас с тобой в детстве. Ты всегда на него засматривалась. Ждала, пока вырастешь? Помню, как вы все в него были влюблены еще в первом классе, и потом… Ты все время смотрела на него.

Я не могла уже это слышать и решительно стала выбираться на дорогу в обход.

– Никит, мне холодно. Я замерзла и устала слушать твой бред. Уйди еще по какому-нибудь контракту, а я пока о твоем драгоценном брате помечтаю. Ты же так уверен, даже ни слова мне не сказал, ни вопроса не задал, только невесту свою привез… Месяц под косой, звезда у неё горит где-то в важном для тебя месте.

Чувствую теплую руку на талии и спиной к нему прижалась. Сама.

– Ну что же ты такая у меня… неверная…

У меня аж слезы из глаз брызнули. Вот именно так, не полились аккуратненько, а вперед на полметра. Я их прямо видела, как в мультфильмах нарисованных.

– Что он тебе написал? Что???

– Как меня проводили, спать ты с ним легла и призналась. Втихушку встречались по ночам в доме старом, заброшенном, тетки твоей. Где и мы с тобой.

– Да на следующий день после смотрин твоей невесты я была готова с первым попавшимся лечь!

– Нет, Мила. Когда в армию я ушел. Проводила и … к нему полезла, сама.

– И ты поверил??? Ты поверил???

– Как же мне не верить, если перед возвращением… Я только за месяц до возвращения узнал, да письмо с фотографиями он мне прислал. Ваши совместные. Прощения просил, сказал, что хотел расстаться с тобой сразу, и не смог. Вот только сейчас расстался, не будет он жениться на тебе. И я должен правду знать. Приду не к своей верной невесте, а к женщине со стажем, нечистой, которая в брата моего старшего тайно влюблена. … По уши влюблена. А он тебе отказывает.

– Не было фото! – растерялась я, – Зачем врешь?

– Мила, я не вру. Сразу их порвал, потом курить пошел и обрывки сжег. Ты была с ним, вы лежали, обнимались, целовались. Это ты. Юбка твоя и кофта сиреневая, какую мать тебе связала с пуговичками такими… блестящими. Я знаю твои ноги, твои руки и волосы. Ты залезла на него и обняла.

– Эта кофта … эта юбка…

Я начала задыхаться от возмущения. От обиды и досады на собственную глупость. Письмо. Да какое письмо! Как от Татьяны к Онегину! Я писала. Моя рука. Моя глупая, ужасная, ведомая рука. И фото сделали? И Никитке отправили?

Вот ужас-то, господи. Да, я написала сочинение. Для своей племянницы Наташки. Племянница, а младше на полгода всего. Для подружки моей, Наташки.

Представила себе, что я – Наташка, нервная, юная, при мысли об Илье в жар меня бросает. Спать не могу и есть. Признание в письме – единственное, что жизнь мою наполнит смыслом.

Помощи Наташка попросила, ведь я отличница, так сочинения пишу хорошо, а она даже двух строк связать не может. Просила, умоляла. И напились мы с ней домашнего вина из бабулечкиных запасов, яблочно-клубничного сидра, пока все на дачу уехали. Так, что я письмо писала в процессе и в запале.

Мы хохотали и плакали. Мы были такими довольными. Наташка так все расписала хорошо.

«Ты, Мирошка, за Никиту выйдешь, а я за Илью! И будем вместе всю жизнь, потому, что они братья, а ты моя тётка. Будем на юга вместе ездить и в роддом вместе пойдем рожать. У тебя будет сын Никитич, а у меня Ильич. Пиши, как от себя. Такую силу придай, чтобы он меня, как твой Никитка сразу полюбил по серьезному, сказочно и волшебно, как ты рассказывала. Пиши, а я потом своим почерком перепишу, ему передам лично в руки».

И я начала писать от души и сердца: