Я вернусь к тебе, милая!

«Я не могу жить без твоих объятий, Илья. Всё время думаю о будущем с тобой. Мне очень хочется быть самой лучшей для тебя, а все остальные – скучные, глупые, некрасивые. Я думаю о тебе день и ночь, и хожу к вашему дому, Илюш, смотрю на свет в твоем окне. Однажды мы танцевали, и я пошла за вами по улице. А ты вел какую-то девушку, обнимая за плечи, и я шла потихоньку, мечтала, что ты меня так будешь обнимать своими сильными руками. Я однажды осмелилась и позвонила тебе по телефону, а ты ответил, что я тебе нравлюсь, и завтра мы увидимся, но завтра так и не наступило. Мне кажется, я боюсь, не могу вести себя так, как хочу и как мечтаю. Давай вечером с тобой встретимся, побудем вдвоем, я тебя поцелую так сладко, что ты почувствуешь силу моей любви».

Что было дальше, я уже не помню, но помню, как же плохо было мне на следующий день от похмелья, когда проснулась. Я пролежала почти весь день до вечера, пока не вернулись бабушка и мама. Я даже не переоделась. Кофта сиреневая и юбка моя. И мои ноги, мои руки.

Наташка исчезла, неделю молчала, как рыба, тоже в себя, наверное, приходила. Потом призналась, что сразу позвонила Илье и не стала ждать, письмо на потом оставила. С пьяну позвонила, а он взял и приехал. Да только Илья не Онегин, и не герой её романа

«Илья чуть не изнасиловал тебя, Мирошка. Я выбежать успела и соседей позвать, собаку с цепи сорвала и в дом завела, когда он уже… почти…»

Выгнали его, дядя Миша пинками выпроваживал и кричал, что еще раз его нога переступит порог, всем расскажет и посадят его. А ты спала Мирошка. Спала, как убитая. Дядя Миша на нас пожаловался бабуле, но не сказал, про Илью, чтобы тебя перед Никиткой не опозорить. Обещал сам рассказать, когда с армии вернется и чтобы он брата близко не подпускал. Илья потом извиняться ко мне приходил, спрашивал, поняла ты, что он тебя тискал или нет.

А сейчас что узнаю? Фотографии в обнимку? И кто же их сделал? Наташка??? И напечатали в нашей единственной фото-студии, где одноклассница-сплетница наша работает Маринка?»

Никита меня все обнимал, дышал горячо.

Я такого два года не чувствовала. Гнев как-то в вожделение превратился в одно мгновенье.

Я повернулась и стала его жадно целовать, слезами солеными заливая. Жадно, как во сне. Не наяву. И чувствую, он отвечает с таким запалом, что от таких поцелуев и забеременеть можно. И сам дрожит весь, задыхается.

Я его по любимой спине глажу и думаю, как же тяжело еще год было прожить.

Наконец шепчу:

– Не уедешь никуда?

А он в ответ:

– Милка, будь со мной, мы же похожи с братом. Я накачаюсь, уже смотри, какой стал… Что ж ты такая неверная мне досталась!

Всё. Всё пропало. И желание, и жалость. Осталась только гордость и ненависть.

Он как будто почувствовал, хватку ослабил. И тут я свой голос как со стороны слышу. Такой насмешливый, даже смеющийся голос. Как в пятом классе, когда его с красавицей Алёной посадили за одну парту.

– Неверная, значит! Да я хотела умереть! Чтоб меня поезд сшиб! Чтобы наверняка, когда ты Лию свою привез!

– Мила, не говори ничего. Пусть было всё, как было. Я верю глазам своим.

– А моим словам не веришь?

– Хорошо! Скажи! А потом пойдем к нам! Пойдем к брату моему и спросим! Разбудим! Всех разбудим!!!

– А ему поверишь или мне? Иди, Никит, спрашивай. Сам допытывай, что мы с ним и где делали, и почему не женился. А я не знаю, как доказывать и не собираюсь этого делать. Сама, дура, виновата. Не жить нам вместе после такого. А любовь… Пошла она подальше такая любовь. Мы детьми были с тобой, глупость это все. Первая любовь всегда помнится, но она не последняя, Никит!

И я пошла, а потом бессильно побежала.

Наташка уехала учиться в теплые края, в Краснодар к своему отцу, Илья тренером работает в фитнес центре. И что скажет, так тому и быть. А я перед ним оправдываться не собираюсь. Раз верит глазам, значит, не простит и не забудет. Все время будет видеть то, что я не видела сама. Так и останусь неверной.

Я поняла, что сейчас задохнусь.

«Перебои, перебои, сейчас еще умереть на дороге не хватает. А мать как же? Мама, мамочка моя, спаси меня…»

Сама себя успокаивала шепотом:

«Не волнуйся, все будет хорошо. Со всяким может случиться… Всегда рядом с любовью злоба и зависть ходит. А Илье бог судья. И родной Наташке тоже».

Успокоилась, дошла мелкими шажками до калитки, пес наш Любимчик в ноги мне уткнулся, погладила. Руку лизнул горячий язык, еще, еще.

Зашла, мать разбудила

– Слушай, мам, валидол есть?

– Что такое? Опять?

– Опять мама. Я ходила к дому Никиты.

– Хох бедняжка ты моя. Ну, когда уже успокоишься. Не принц он, совсем не принц. А ты у меня принцесса. Найдешь такого же, даже лучше. Ведь плут он, настоящий плут. Так тебя довел. Прекращай, уже забудь, не вернется. Скорую вызвать?

– Переживу. История, обычная у нас. А вот второго такого же я уже не переживу. Не в этой жизни, мама.

Глава 2.

Главное – не волноваться. Я сильная, и мое сердечко справится. Я же знаю, как успокаиваться, меня добрый доктор Инга Львовна, областной кардиолог научил.

И я начала петь потихоньку:

«Он по дороге шел с гитарой за спиной,

А дорога та кончалася рекой.

Пропитан порохом и запахом войны

С опаской шел домой, но был с судьбой на «ты».

На соседнем берегу его был дом,

А река смеялась сожженным мостом,

И где-то лодка тут была недалеко.

Затонула или ветром унесло».

(Стихи из песни группы «9 район» Алексея Никитина)

Слышу, мама в скорую звонит, вызывает, не послушалась меня…

Опять разнервничалась, даже слезы выступили. Вытерла, попыталась вздохнуть и снова пою припев на выдохе:

«И сняв гитару с плеч,

Остановился и спел про любовь.