Эрис Кронф. Обещанная небу

– На ваше счастье, я нашел немного топлива, – заулыбался он, указывая на канистру.

Алекс отдал ему заранее приготовленные деньги, а старик, заполучив их в руки, поскорее спрятал в лохмотьях. Затем он сопроводил их к аэрлайту несмотря на то, что Эрис несколько раз благодарила его за помощь и просила не утруждаться. Но старик тихо следовал за ними и лично проследил за тем, как Алекс заливает топливо в бак. Наконец, когда дело было сделано, хозяин дома захлопал в ладоши и спросил:

– Прекрасно. Так вы останетесь на ночлег?

Эрис хотела дать отрицательный ответ, но Алекс ее опередил.

– Да, с радостью, если вы окажете нам такую честь.

– Конечно же, пойдемте. Я предоставлю вам лучшие комнаты, в них никто не спал со дня гибели моей семьи.

Эрис безумно не хотелось возвращаться назад, но и оставить Алекса наедине с подозрительным незнакомцем, она не решилась. Задержавшись ненадолго около аэрлайта, девушка проверила как себя чувствует сумат. Убедившись, что с ним все в порядке и он мирно спит, она накрыла его куском ткани и закрыла за собой дверцу кабины.

Всю дорогу обратно, старик крутился возле Алекса, а Эрис тихо шла позади, боясь отстать.

– А что произошло с вашей семьей? – поинтересовался Алекс.

Старик сделал задумчивое выражение лица, а потом посмотрел на него пустыми глазами и ответил:

– Они пропали, все семь человек. Это было в одну из похожих ночей. Помниться, тогда тоже светила полная луна.

Девушка посмотрела на небо и увидела, что сегодня полнолуние. Большой красно-желтый шар завис прямо за домом старика. Если бы не Алекс, Эрис стремглав убежала бы отсюда. Ей показалось, что старик намеренно избегает общения с ней, предпочитая общество Алекса.

«Вот и славно. Мне не доставляет никакого удовольствия болтать с безумцем», – подумала Эрис.

Дорога обратно к дому показалась ей вечной. Она то и дело озиралась по сторонам, слыша непонятные звуки, раздающиеся отовсюду, и вздрагивала. Больше всего ей хотелось прижаться к Алексу, но он намертво был связан бессмысленным разговором со стариком. Идя позади, Эрис заметила, что старик, показавшийся ей сперва дряхлым и болезненным, идет вполне бодро, и сил у него предостаточно.

«Откуда в нем столько энергии? Поначалу показалось, что он еле стоит на ногах, а сейчас кажется, что может дать фору Алексу».

Погрузившись в свои мысли, Эрис блуждала взглядом по густому лесу, обступившему дом с трех сторон. Ненадолго ее взгляд упал на раскидистый куст ивы, девушка сначала не увидела в нем ничего интересного, но затем, что-то заставило ее вновь посмотреть сквозь ветви дерева. Неожиданно в темнеющих кустах она увидела горящие глаза, именно горящие, потому что они светились, как два красных уголька, спрятанных в листве. Эрис закричала и бросилась к обернувшемуся Алексу.

– Алекс, там чудовище! – ухватившись за него, прокричала девушка.

– Где? – юноша стал внимательно вглядываться в ту сторону, куда она указала, но ничего не заметил. – Там ничего нет, тебе показалось.

– Нет, мне не показалось! – Эрис смотрела на него обезумевшими глазами, но с недоверием посмотрела на иву еще раз. В ее ветвях не было уже и следа кого бы то ни было.

– Хорошо, если тебя это успокоит, – ответил Алекс, – я схожу посмотрю, что там.

Он попытался вырваться из ее цепких рук, обхвативших его за талию, но встретил отчаянное сопротивление.

– Ты меня задушишь! Безусловно, это будет самая чудесная смерть, но, все же ослабь свою хватку.

Эрис засмущавшись, отстранилась от него и увидела глаза старика, с интересом наблюдающего за ними. В его взгляде читалось что-то зловещее, пробирающее до костей. Каким-то внутренним чутьем, Эрис поняла, что нужно держаться рядом с Алексом и не отпускать его от себя ни на шаг. Она взяла его за руку и криво улыбнувшись, сказала:

– Стой. Наверное, мне показалось. Я так устала, что сплю на ходу. Пойдемте скорее в дом.

Алекс удивился перемене в ее настроении, но ничего не ответил.

В деревянном особняке было сумрачно и холодно. Этот просторный дом, по всей видимости, когда-то не уступал по размаху и дворянским усадьбам. Высокие потолки, с покрытыми пылью люстрами и канделябрами, старый камин и обветшалая мебель в имперском стиле – все это говорило о хорошем вкусе и богатстве прежних хозяев. Однако разорение и грязь говорили о том, что дом давно покинут ими и нынешние его обитатели не заботятся о состоянии имущества. Старик провел их через широкий коридор, обитый тканями, и Эрис в тусклом свете ламп заметила висящий на стене семейный портрет.

– Кто эти люди? – тихо спросила она, разглядывая его.

В центре картины, не утратившей своего размаха, несмотря на пыль и нависающую паутину, стояла немолодая семейная пара. По стилю их одежды можно было предположить, что эти люди жили более ста лет назад. Они стояли на фоне большого охотничьего дома, который лишь отдаленно напоминал оставшиеся сейчас на его месте развалины. Впереди супругов стояли, по всей видимости, их дети, два мальчика и три девочки, разных возрастов.

Искусное изображение картины передавало радость и безмятежность, но какая-то неуловимая деталь внушала опасность. Эрис не могла понять, что создавало подобное впечатление, но хорошо приглядевшись, поняла причину возникшего чувства. В правом углу картины стоял еще один ребенок, скорее всего, также один из сыновей. Именно он вызывал у Эрис смешанные впечатления. Это был мальчик лет двенадцати, с длинными черным волосами и смуглой кожей, он стоял вдали ото всех, скорчив недовольное лицо и его взгляд, смотрящий с картины, говорил о его настроении без слов.

– О, это моя семья, милая леди, – сказал старик, заметив ее интерес к картине. – Как давно это было. Вы наверняка уже заприметили меня. Это я стою справа в черном балахоне. Что поделать, не любил я простаивать часами, в одной позе, поэтому и недовольный вышел. Никогда не понимал этой блажи с портретами. Прошло сто двадцать лет, а я до сих пор не могу простить родителям, что тогда заставили меня участвовать в этом скучном абсурде. К счастью, больше мне не пришлось этого делать, так как это последний портрет нашей семьи. Все мои родные погибли через несколько дней после того, как он был написан.

– Тогда сколько вам лет? – задумчиво спросила Эрис.

– Точно не скажу, но моя мать родила меня в день восшествия на престол Великого князя Луциана[15 - Луциан (6029-6097) – Великий князь Ратани и прадед Великого князя Нилания. Его правление также называли эпохой просвещения в стране].

Эрис стала рыться в памяти, пытаясь вспомнить, когда это произошло.

«Сейчас мне бы пригодились знания ратанской истории», – подумала она и вспомнила, что никогда не проявляла интереса к изучению дисциплин, которые преподавали в деревенской школе, куда они с Алексом ходили до исполнения четырнадцати лет. Единственным событием, всплывшим в памяти Эрис, было то, что светлейший Луциан являлся прадедом нынешнего правителя – Великого князя Нилания. Но дольше думать ей не пришлось, так как раздался голос Алекса:

– Выходит вам уже около ста тридцати лет, – сказал он задумчиво. – Неужели так много?

Алекс изучающе посмотрел на старика. Безусловно, он казался дряхлым и старым, но явно не тянул на столь внушительный возраст.

Старик прищурил водянистые глаза и ответил:

– Я и сам удивляюсь, как прожил столько лет. Видимо на то воля богов.

Он улыбнулся во весь гнилозубый рот, отчего Эрис передернуло, и она отвернулась.

В тишине был слышен только скрип старого пола и редкий писк крыс, считавших себя полноправными хозяевами дома. Следуя за стариком, ребята прошли в кухню, совмещенную при помощи большой арки со столовой. С облегчением Эрис заметила, что кухня освещена несколькими догорающими свечами и старенькой масляной лампой. Свет был тусклый, но здесь было куда приятнее находиться, чем в темных коридорах. В комнате все было так, словно время тут замерло на долгие годы.

Просторная кухня была выполнена в давно устаревшем, но изысканном стиле. Мебель и шкафы потеряли свой первозданный вид, но было понятно, что все окружающие их предметы сделаны из дорогих материалов, в том числе редких пород дерева. На многочисленных полках в шкафах была разбросана кухонная утварь и посуда из цветного стекла, все это казалось нетронутым многие годы и прекрасно сохранилось, не считая покрытия в виде толстого слоя пыли. По середине комнаты стоял большой овальный стол из темного дерева с заставленными стульями.

– Как случилось, что до вашего дома не добрались мародеры или солдаты? – изучая великолепие старого дерева, спросил Алекс.

– Как сказать… – старик помолчал, что-то вспоминая, а потом добавил, – эти места, оберегают меня от злых людей и их скверных помыслов. Разве вы не слышали историю о детях Боли?

– Нет, о чем она?

– Существует легенда о том, что в наших лесах испокон веков обитали таинственные существа, кожа которых была покрыта жесткой чешуей, а за спиной росли перепончатые крылья, как у летучих мышей. Много столетий они наводили ужас на местные поселения, убивая скот и припозднившихся в дороге путников. Местные крестьяне окрестили их детьми Боли[16 - Дети Боли – таинственные существа, встречающиеся во многих легендах. Несмотря на пугающий звериный вид, обладали достаточно высоким интеллектом. По одной из легенд, это были неприкаянные души черных колдунов и ведьм, пытавшихся убить первых богов, чтобы заполучить источник их безграничной силы. Их заговор не увенчался успехом, и они были превращены богами в чудовищ, чтобы все узрели их настоящую сущность].

Глупые, неграмотные людишки не понимали природу и все величие этих существ, испытывая при встрече с ними лишь страх. Больше ста лет назад они устроили великую охоту на детей Боли, надеясь истребить их всех. Точно неизвестно скольких существ они погубили тогда, говорили, что уничтожили и сожгли всех, – старик погрузился в свои воспоминания, явно представляя события давно минувших дней. – Многих крестьян забрали на поиски чудовищ из нашей деревни. Но из сотни отправившихся на охоту людей, вернулись немногие, а те, кто вернулся стали иными. С обезумившими глазами они рассказывали о битве, случившейся в лесной пещере, в глубине которой они нашли логово Боли.

Звери мирно спали, свесившись со сводов пещеры вниз головой, ожидая ночи и новой охоты. Крестьяне начали кромсать их спящие тела, но вскоре поняли, что убить их не так просто, тела зверей были тверже скалы, из которой состояло их убежище. В отчаянии и гневе люди забыли о времени, и закат настиг их внезапно. С заходом последнего луча солнца ночные твари проснулись, открыв свои змеиные глаза, они без пощады накинулись на своих убийц. Немногим удалось выбраться из пещеры живыми, а те, что вырвались, были обречены на безумие.

– Почему выжившие были обречены на безумие? – тихо спросила Эрис, но не получила ответа.

Старик все время своего рассказа помешивал на огне печи подозрительное варево. По всей видимости, предназначавшееся для позднего ужина. К концу рассказа, еда была готова, и он, не обращая внимания на расспросы Эрис, принялся разливать подобие деревенской похлебки в миски. Когда варево было разлито, а миски поставлены на пыльный стол, он посмотрел на Эрис и привычно ухмыльнулся.

– Неужели милая леди боится таких историй? Ваша мать рассказывала сказки только со счастливым концом? – старику нравилось зло подшучивать над ней. – Садитесь ужинать, я слышу, как урчат от голода ваши животы.