Сила, способная изменить мир. Гармония

– Сила – это лишь сила. Во благо её использовать или во вред – каждый решает сам. Увы, старость, как и смерть, неизбежна. Когда данный мне богами сосуд износился и стал непрестанно болеть, я решил сменить его, чтобы продолжать постигать прелесть мироздания, не отвлекаясь на страдания. Жизнь – это ведь не только битвы и медитации, как думают многие мои земляки. Это сладость спелого персика, звон полых стволов бамбука, аромат сандала, не говоря уже о других, более чувственных, удовольствиях. Я говорил, говорю и буду говорить, что лишь в счастливом теле может быть счастливый дух, способный к самосовершенствованию. Познавая жизнь, преображаешься душой и телом. Буквально воспаришь. И мой Гарудал – живое тому доказательство.

– Стало быть, – она задумчиво покивала. – Отбросив тело, ты стал счастливее?

– Какие твои годы, девочка. Однажды, пусть и через очень много времени, но и ты состаришься. Начнёт ломить поясницу, и колени будут ныть перед грозой. Однажды, ты начнёшь ценить прожитый день просто за то, что у тебя ничего не болело, тогда и вспомнишь мудрого Панфуция. Впрочем, твой народ живёт долго, и ты ещё познаёшь сладость жизни, а пока я хочу попросить тебя кое о чём.

– И о чём же? – удивилась Аньюриэль.

– Я хочу, чтобы ты одолела Гарудала.

Она удивленно смотрела на Панфуция. Тот был настолько серьёзен, насколько это вообще может передать нарисованное лицо. Не было похоже, что над ней насмехаются, но в услышанное просто не верилось.

– Он же твой ученик.

– Да, я ещё не впал в старческое слабоумие, так что нет нужды напоминать мне о столь очевидных вещах.

– Это связано с тем, что Гарудал изменился? Или с той ссорой, что была между вами? – настороженно поинтересовалась чародейка.

– Ох, как быстро разлетаются слухи в Аньшу… – Панфуций по-доброму улыбнулся. – И вправду, конфликт имел место. Многие в Аньшу скажут, что я учу своих последователей лени и всяческому потаканию низменным потребностям, но это не так. Я учу их брать лишь то, что нужно, не более. Многие мастера говорят об аскезе, но я лишь предлагаю отказаться от излишеств. Лишь тогда, когда у тебя есть то, что нужно, и ты не стремишься к большему, тогда ты познаёшь лёгкость бытия. Но есть те, кем руководит страх или алчность. Им нужно больше, и больше, и больше.

– Так Гарудал поддался алчности?

Так это всё-таки он – предатель?

– И да, и нет. Гарудала одолела гордыня. Он начал красоваться перед зрителями, упиваться собственным превосходством. Каждый полёт – как фейерверк. Прежде он проживал каждый миг будто жизнь, чувствуя её всем своим естеством, а сейчас… Побеждать на арене для него стало слишком важно, а проигрыш воспринимается как абсолютное поражение. Ему важно видеть восторг в глазах окружающих. От гордыни он отяжелел, уже не в силах подняться высоко в небо. Скоро и вовсе не взлетит. Вот я и подумал, что тебе точно должно хватить силы и мастерства, чтобы выбить из него всю спесь. Вернуть, так сказать, с земли обратно в небо.

– Ты же деньги на него поставил…

– Ты про спор с Зодо? Ничего страшного. Так как оба наших бойца тебе проиграют, то каждый останется при своём.

– Победить значит… – она задумчиво смотрела в стену, чуть выше Панфуция.

Проигрывать Аньюриэль, при любом раскладе, не планировала. Что уж тут поделать, но в отношении победы или поражения, гордости у неё будет ничуть не меньше, чем у того же Гарудала. Если уж выходить на арену, то только ради победы. Хотя сейчас речь была не об этом. Если верить словам Панфуция, то Гарудал – зазнавшийся мальчишка, погрязший в ощущении собственного превосходства над окружающими. Мог ли он связаться с демонами?

– Вчера демоны разгромили школы Лотоса Хризантемы…

– Печальная новости, – Панфуций покивал и утёр чернильную слезу. – Это сильный удар для Зодо. А тут ещё, судя по ругани, Ходон ушел из Хризантемы. Столько потрясений всего за пару дней. Но сердце у него крепкое как кусок мрамора – выдержит и не такое.

Аньюриэль сдержала при себе комментарий, что сердце у мастера Зодо непросто крепкое, словно кусок камня, но и такое же холодное. Всё же не ей судить человека, зная его лишь с чужих слов. Хотя, если вспомнить то, как мужчина разговаривал с Ходоном, то сочувствовать его потерям почему-то не получалось.

– Слышала, что кто-то из аньшуйцев им помогал. Кто-то из участников турнира.

– Гарудал гордец, но не глупец! Он вчера весь день кутил с лунными девами в «Шестом месте». Поболтай с девушками – они всё время были рядом с ним. Полагаю, эта история доставит тебе удовольствие, – Панфуций многозначительно улыбнулся и пошевелил бровями вверх-вниз.

– Благодарю за честность. Я помогу тебе и закину твоего ученика обратно к облакам, – она поднялась и вежливо кивнула на прощание.

– Жги, девочка, – донеслось ей вслед.

***

– Харико, есть минутка? – Анью помахала свободной рукой.

– О, эльфиечка! – лунная дева подняла на неё взгляд. – Каким ветром тебя занесло в наш храм?

– Я принесла сладостей из чайной лавки, – чародейка улыбнулась, демонстрируя коробку.

– Так чего мы ждём?! – Харико посмотрела по сторонам, отложила метлу и поманила Анью за собой.

Чародейка махнула рукой, вливая немного магии в метлу и обозначая для той пространство, где нужно прибираться. Метёлка послушно начала сметать сухие листья в кучу. Харико несколько секунд удивлённо смотрела на происходящее, но тут же вспомнила про сладости и уже шустрее направилась вглубь храма.

В большой столовой, совмещённой с кухней, приятно пахло выпечкой, пряностями и травами. Несколько девушек пили чай и звонко смеялись. Стоило Харико зайти, они замолкли и обернулись. Девушки глянули на неё, потом на Харико и снова захихикали. В отличии от жрецов Первозданного Света, жрицы Рунаана не были скованы какими-либо правилами и запретами. Они жили и радовались жизни, такие же свободные и вольные, как ветер и могучий дракон-покровитель этих земель.

Харико тем временем поставила на стол заварник из прозрачного стекла, налила в него кипяток и кинула какой-то бледно-зелёный шарик. Потом поставила на стол пару чашек из тонкого фарфора с красивым цветочным узором и тарелку с печеньем. Девушки переглянулись и подсели к ним ближе, нетерпеливо смотря на Лунную фею и коробку в её руках.

– Так что ты так сильно от меня хочешь, что пытаешься подкупить сладостям? – Харико принялась раскладывать конфеты из коробки на блюдо.

– Хотела спросить про Гарудала…

Кухня заполнилась девичьим смехом. Одна из жриц сползла со стула на пол, держась за живот. Харико закрыла лицо руками, всхлипывая от смеха. Анью растерянно смотрела на них, не понимая, что такого смешного она сказала.

– Так ты, – вытирая проступившие на глазах слёзы и с трудом сдерживая смех, произнесла Харико. – За подробностями пожаловала?

– Ну, если про Гарудала, то да, – Анью ещё не понимала, о чём речь, но уже было интересно.

– Ну, значит, слушай, – Харико села напротив. – Вчера я и ещё пара девочек пересеклись с Гарудалом в торговом квартале. Он был столь любезен, что предложил нам своё общество. Мы немного погуляли, потом зашли пообедать в «Шестое место», вонтоны и вино из обеда перетекли в ужин. А когда стемнело, Гарудал предложил нам прогуляться и посмотреть на источник, что недалеко от Лазурной гавани.

Девушки, весело захихикали – судя по всему, эту историю они уже слышали и знали, что будет дальше. Шарик в заварнике тем временем распускался, становясь похожим на какой-то цветок. Анью всмотрелась внимательнее – «цветок» был сделан из чайных листьев и лепестков каких-то цветов, связанных причудливым образом.

– А что интересного в том, чтобы смотреть на источник? – не поняла чародейка.

– Какая же ты наивная, – Харико разлила чай по чашкам. – Не смотреть он нас звал, а купаться.

– Купаться? – она всё ещё не понимала суть.

– Да. Купаться. При Луне. Голышом.

– С мужчиной?! – Аньюриэль подавилась чаем. – Но ведь источник – не ванна, там нет пены! Он же всё увидит!

– Видишь ли, скромная ты наша, – Харико хищно улыбнулась. – Этот извращенец постоянно подсматривает за нами в Тихой долине. Есть там горячий источник недалеко от нашего храма, мы часто с девочками ходим туда по вечерам. И вот как-то раз колокол ударил, а этот гад возьми и свались с дерева. Повезло ему, что не поймала и не общипала как курицу. Пользуется магией, чтобы становиться невидимым, и подглядывает за нами. Теперь ходим мыться только тогда, когда панфуцианцы вечернюю отбивают в свой колокол – Гарудал теряет концентрацию и становится видимым. Уже не раз его ловили на этом подлом деле, Фэй ругалась с Панфуцием, а Гарудалу хоть бы что. Ему как мёдом намазано возле нашего источника.

– Извращенец! – поразилась Анью.

Девушки согласно закивали.

– В общем позвал Гарудал нас на пруд, – вернулась к истории Лунная фея. – И мы согласились. Пришли. Он уже весьма пьян был – вино у Вонтона что надо. Мы Гарудала раздели и отправили греть воду – маг он или как. И вот он, сверкая в лунном свете ягодицами, заходит в пруд, пыжится, греет водичку… А мы собрали его одежду и улетели.

Девушки смеялись так заразительно, что Аньюриэль не могла не присоединиться. Заливалась смехом в подсознании Энвиса. Гарудала никто не жалел, и Анью даже поймала себя на мысли, что кара мужчину настигла вполне заслуженная. Силком его никто не тянул, сам предложил девушкам покупаться, да и вряд ли сопротивлялся, когда его раздевали.

– А самое смешное, – продолжила раскрасневшаяся от смеха Харико. – Что пьяным он не смог перекинуться птицей и улететь. Так что пришлось бедолаге топать в «Голову Рунаана» голышом. Кое-кто видел, как он ночью перебегал из одной подворотни в другую, прикрываясь листом кувшинки.