Степени свободы

Результат один и тот же.

Но пока VR не так совершенен. В не еще остается привкус фальши. Но с каждым годом он становится все слабее. Пока не исчезнет совсем. Тогда мы научимся ощущать прикосновения, вкус, запах, может быть, даже сможем сами представлять все, что мы бы хотели увидеть.

Но разве это будет интересно? Какой толк решать задачи если ты сам задаешь в них начальные условия и законы? Когда появляется абсолютная свобода, теряется интерес. Потому что нечего преодолевать, незачем пытаться, незачем бороться.

Я не смог бы так жить. Я бы потерялся в своих собственных мыслях. Потому что их бесконечные коридоры пугали меня еще до появления масок.

Я не хочу лежать укутанным в кокон из трубок, не хочу уходить в матрицу полностью, не хочу становиться богом в своей вселенной. Я хочу понять эту. Пока еще кто-то пытается жить в этой реальности и пытаться ее понять.

Я не хочу останавливать прогресс, потому что он тоже часть науки. Но иногда мне так хочется вернуться на несколько сотен лет назад – смотреть ночью на небо и писать стихи в перерыве между работой над новым трактатом при свечах.

Пару раз я слушал выступления реалистов. На их каналах уже около миллиона подписчиков. Они думают, что смогут сдержать технологии и оставить все так как было. Но запретный плод уже сорван. Невозможно вернуть прошлое. Потому что энтропия должна возрастать, а люди должны продолжать ошибаться. Ошибка ли VR?

Все произошло так быстро, что никто не успел понять.

В погоне за абсолютной свободой все забыли, что ее не существует. Потому что есть конечное число измерений. Конечное число степеней свободы.

В VRе их намного больше. И все-таки совсем небесконечное количество.

Мы вроде как сами делаем выбор – оставаться в реальности или придумывать свои образы, пытаясь сделать их идеальнее. Такой выбор сделал Олег, ежемесячно редактирую код для своей модели.

Такой выбор должен сделать я. А есть ли он у меня?

В VRе множество степеней свободы. Вот только все они мнимые.

***

Я сидел за экраном и невидящим взглядом смотрел на программу, вычисляющую траектории частиц.

Второе предупреждение уже прожурчало из стереодинамиков. А я так и не мог решиться.

Не мог понять правильно ли я поступаю.

В последние недели наступило затишье. На работе летом почти ничего не происходит. Пол института в отпусках. Поэтому уйти в нее с головой из реальности – реальной и виртуальной не получалось. Приходилось думать, приходилось решать.

Я плохо сплю последний месяц. Боюсь. Пару раз вылетал из VRа – просто просыпался раньше времени.

Это меня сильно напугало. В VRе все становится странным. Мне надоели все эти миры. Тошно от них. Я путаю их с реальностью. Она не такая красивая, не такая свободная. В ней нельзя летать – а она научила меня летать. В ней нельзя прыгать из зимы в лето, нельзя гулять по Марсу и по кольцам Сатурна. Но я цепляюсь за желтое здание Института, блестящие небоскребы вдалеке и серый асфальт под ногами как за спасительный круг. Я временами останавливаюсь и просто касаюсь коры деревьев. Вдыхаю воздух. Сжимаю кулаки до побеления костяшек. Считаю в уме, перемножая трехзначные числа.

Только тогда меня отпускает.

Часто пульсирует в висках и режет глаза. Но это не сильно меня смущает.

Вчера ночью проснулся и не мог понять, где я нахожусь. В реальном мире или в VRе. Я открыл окно и вдохнул душный летний воздух, в комнату залетел комар и несколько минут кружил над лампочкой, а я тупо уставился на него и пытался увидеть текстуры. Потом он, наконец сообразив, что нужно делать подлетел к моему плечу и укусил. И почему-то именно тогда я понял, что это реальность. Ни моя квартира, ни обычный город в окне не могли убедить меня, но это удалось пищащему толстому комару.

Подобные симптомы наблюдались последнее время у всех, кто проводил время в VRе ежедневно. Об этом кричали блогеры и официальные каналы, писали СМИ, говорили в коридорах офисов и на кассах магазинов. Предупреждали друг друга. Жаловались. Хотя для большинства эти симптомы были лишь строчками из переписок или плацебо после лишних пяти минут в маске.

Показывали даже официальное предупреждение от правительства и, что главное, от главы Квантума. Оперативно начали транслировать ролики об ограничении времени провождения в виртуальной сети. Все это слушали, но не все слышали. Ситуация могла бы быстро стабилизироваться, но мало кто придавал значение головной боли и рекламе в сети. От первого были таблетки, от второго блокировщики.

Я не говорил о симптомах никому из ребят. Только перебросился парой слов с Олегом, понимая при этом, что он проводит в VRе намного меньше времени. У него не было зависимости, для него VR и реальность создавали синтетический гибрид его, олеговой вселенной. Лишь нужно было спросить что-то у Математики или отвлечься от свербящих затылок уравнений.

Я не сказал ему ничего о себе, просто затронул эту тему примерно так, как обычно говорят о погоде на следующую субботу. Но видимо именно это его и насторожило. Хотя как у истинного математика, его рассеянность в обычной жизни превосходила только логика в доказательствах теорем.

Мне тогда показалось, что он скажет что-то тонкое и вдохновляющее. Что-то после чего я сразу все пойму и смогу разобраться. Ведь он был гением, а я всего лишь человеком.

Но он сказал только одно:

–Хватит. Это не твой мир.

А я все-таки поверил.

***

Она приучила меня к VRу. Показала, как его можно использовать. Она не умела создавать миры, зато она умела в них жить так, как они это подразумевали. Плавать под водой в океане, летать, становиться невидимкой. У меня не получалось почти ничего, я был будто закован в доспехи из дешевого пенопласта. Движения ощущались как управление аватаром из старых приставочных игр, а ощущения чего-либо походили на попытки дотронуться до щеки после анестезии у стоматолога и почувствовать это прикосновение.

Но полету я все-таки научился.

Это было такое странное чувство – как будто ты все просто представляешь. Никогда мне не удавалось поверить и ощутить полет до конца, как будто от меня что-то ускользало. Я думаю, все это потому, что нельзя даже представить хоть сколько-нибудь то чего никогда не ощущал.

Она сказала, нужно перестать думать, что ты в другой реальности. Нужно поверить, что ты спишь.

Это начало меня затягивать, потому что как среднестатистический теоретик, я понял, что VR может быть зоной мыслительных экспериментов – строительства воздушных замков, которых не построить в реальности. Я говорил об это и Олегу, но его, к моему удивлению, не захватила эта идея. Его дело считать, а не визуализировать.

Он оживил математику, а я хотел ее почувствовать. Превратить в новое измерение.

Я проводил время в VRе и без нее, чтобы теперь воплотить эту ужасно безумную идею. Так мне удавалось отвлекаться от главной загадки – откуда она все это знает и почему я все еще не знаю ничего о ней.

***

Тот случай с комаром разрешил мои сомнения. Я застрял. Мы застряли. Теперь там точно было нельзя оставаться, я ощущал это, я будто предчувствовал, что все пока дурацкие симптомы приведут к чему-то более ужасному.

Но мне нужно было сказать ей. Мне нужно было вытащить ее. Найти ее. Потому что представить себя без нее мне уже было слишком сложно.

Поэтому сейчас я быстро выключил экран, допил последний глоток ледяной колы, швырнул банку в сортировщик и побежал домой.

Никогда еще я не бегал так быстро, даже на уроках физкультуры. Я убегал от своей нерешительности.

***

Маска привычна легла на лицо, я сел на пол около подоконника и прислонился спиной к прохладной шершавой стене. Застегнул силиконовые ремешки на затылке. Коснулся крошечной панели сбоку у правого уха.

Легкое онемение у висков. Расслабление. Пустота – уже привычная, но не менее жуткая.

В этот раз мир выбрал я. Научился пользоваться библиотеками еще пару месяцев назад, когда разбирался во всех тонкостях VRа. Это не так-то просто, потому что выбрать что-то стоящее в открытых библиотеках сродни поиску песчинки в океане. Но программы сортировки на нейросети быстро отсеивают низкокачественные миры с выбивающимися текстурами и закольцовкой одного кадра через коды.

Не знаю, что за человек его создал, но написанный мной мод на программу сортировки смог найти даже такой мир. Это был обычный город. Настолько обычный, что даже мой старый район, похожий на трещины во времени, казался чем-то примечательным. Одинаковые серые дома, асфальт и ни одной травинки. А еще дождь. Постоянный дождь, который выглядел скорее помехами, потому как совершенно не ощущался.

Она уже была здесь. Как всегда, раньше меня. Снова в простом платье, такого же серого цвета, как и все вокруг. Абсолютно сухая одежда и волосы делали похожи ее если не на богиню дождя, то по крайней мере на какую-нибудь избранную из фэнтези-квестов.