По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Реформатор после реформ: С.Ю. Витте и российское общество. 1906–1915 годы
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Умом Вам Витте не понять,
Аршином чести не измерить…
Но время, кажется, сказать:
Он может только лицемерить[188 - Гвоздь. 1906. № 2. Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 116. См. также: Неизвестный автор. Подражание Тютчеву // Cтихотворная сатира первой русской революции. С. 427.].
В сатирической печати главными чертами Витте оказывались лукавство, лицемерие, беспринципность и отсутствие четкой политической позиции. В популярном журнале «Спрут» была напечатана эпиграмма на Витте:
Когда господь тебя творил,
Он миссию твою предвидел:
Стыдом тебя он не обременил,
Но языком лукавым не обидел[189 - Спрут. 1906. № 2. Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 116.].
Репутация Витте как беспринципного политика легла в основу стихотворения А.В. Амфитеатрова «Акафист смутителю неподобному Сергию Каменноостровскому» (дом графа находился на Каменноостровском проспекте в столице):
Радуйся, на два фронта играние всегдашнее!
Радуйся, забвение сегодня про вчерашнее!
Радуйся, готовность лгать в ежеминутие!
Радуйся, Хлестакова за пояс заткнутие!
Радуйся, друзей своих и сотрудников предательство!
Радуйся, новоиспеченное сиятельство!
Неподобный отче Сергие Каменноостровче,
Радуйся![190 - Амфитеатров А.В. Акафист смутителю неподобному Сергию Каменноостровскому, во графех сущу и славу вселенскую вельми приявшему государственной магии профессору, всего Петрограда обер-кувыркателю и, префокусная колена творяй, царедворцу // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 118–122.]
Вскоре после публикации этого стихотворения в газете «Русь» она была закрыта полицией. Неизвестный корреспондент в марте 1906 года писал Амфитеатрову в Париж: «Ваш акафист графу Каменноостровскому, однако, продолжает продаваться на улицах»[191 - Выписка из заказного письма с неразобранной подписью, Санкт-Петербург, от 24 марта 1906 г., к А.В. Амфитеатрову, в Париж // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 62. Л. 48.]. «Акафист» получил впоследствии широкое нелегальное распространение во многих городах России, а за его хранение привлекали к судебной ответственности[192 - Стихотворная сатира русской революции. Комментарии. С. 506–507.]. Стихотворение, основываясь на уже сложившейся к тому времени репутации сановника, само в свою очередь подпитывало ее.
Стремление Витте одновременно и угодить старым порядкам, и приноровиться к новым обыгрывалось в известной карикатуре «Отставка и с левой и с правой», помещенной в журнале «Жупел». Граф изображался с двумя флагами в руках: в правой – российский трехцветный, а в левой – красный. Подпись под карикатурой в «Альбоме революционной сатиры» гласила: «Его двуличная политика репрессий и поблажек не удовлетворила левых, а после подавления революции не нужна стала и правым (самодержавию)»[193 - Альбом революционной сатиры. С. 117.]. Рисунок поместили в журнале в качестве анонимного, но его автором был Б.А. Кустодиев[194 - Сидоров А.А. Русская графика начала XX века: Очерки истории и теории. М.: Искусство, 1969. С. 127.].
Как лицемерие расценивались и отдельные действия премьер-министра. В ноябре 1905 года Сергей Юльевич обратился к Петербургскому Совету рабочих депутатов с воззванием, начинавшимся словами «Братцы рабочие!»[195 - «Братцы рабочие! Станьте на работу, бросьте смуту, пожалейте ваших жен и детей, не слушайте дурных советов. ‹…› Дайте время, – все возможное будет для вас сделано. Послушайте совета человека, к вам расположенного, желающего вам добра». Цит. по: Русские ведомости. 1905. 4 ноября.]. Оно не имело успеха, а Совет откликнулся на этот призыв телеграммой, выражая «крайнее изумление бесцеремонности царского временщика, позволяющего себе называть петербургских рабочих “братцами”. Пролетарии ни в каком родстве с графом Витте не состоят»[196 - Цит. по: Ответ графу Витте // Новая жизнь. 1905. 7 ноября.]. По мнению камергера И.И. Тхоржевского, это обращение было одной из «политических безвкусиц» Витте[197 - Тхоржевский И.И. Последний Петербург. С. 79.].
Этот эпизод дал повод для критики многим оппозиционным изданиям, и, в частности, на него откликнулся Саша Черный:
В свет пустил святой синод
Без цензуры святцы,
Витте-граф пошел в народ…
Что-то будет, братцы?..[198 - Саша Черный. Чепуха. 1905 г. // Саша Черный. Собр. соч.: В 5 т. / Сост. и подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 1996. Т. 1. Сатиры и лирики. Стихотворения. 1905–1916. С. 34–35. (Выделено разреженным шрифтом в источнике.)]
По-видимому, воззвание С.Ю. Витте все же повлияло на некоторых представителей рабочего класса, с пролетарской грубостью выразивших свое отношение к министру на стенах уборной Александровского сада в Санкт-Петербурге:
Это, братцы, не годится:
Ж… пальцем подтирать.
А так надо изловчиться
Языком ее лизать[199 - Васенко П.Г. Мелочи прошлого быта // РГАЛИ. Ф. 1337. Оп. 1. Д. 23. Л. 141. Орфография и пунктуация П.Г. Васенко.].
На мой взгляд, этот факт красноречив сам по себе: очевидно, обращение действительно достигло своего адресата, но имело прямо противоположный желаемому результат.
Примечательна карикатура «Я знаю, как спасти Россию». В цитируемом издании под рисунком размещена подпись: «Карикатура изображает графа Витте, за спиной которого находятся П.Н. Дурново в жандармской шапке, а также пушки и плетки, символизирующие карательные отряды»[200 - Альбом революционной сатиры. С. 53.]. В карикатуре обыгрывается беседа между премьер-министром и делегатами от «Союза 17 октября», в ходе которой Витте якобы обронил фразу «Я знаю, как спасти Россию», усматривая рецепт спасения в союзе общественных сил с правительством[201 - У графа Витте // Молва. 1905. 29 декабря.].
По поводу того, произносил ли премьер подобную фразу или это не более чем выдумка оппозиционной печати, мнения разделились. В.И. Гурко в своих мемуарах не ставит под сомнение, что слова эти принадлежат Витте[202 - Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. С. 464.]. А.С. Суворин в одном из «Маленьких писем», напротив, заявлял: «Я имею основание утверждать, что граф Витте никому не говорил этой фразы…»[203 - Суворин А.С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 8 декабря.] Сам Сергей Юльевич в одном из недатированных писем Суворину, уже будучи в отставке, убеждал издателя: «Я вопреки газетным уверениям никогда и никому не говорил, что знаю, как спасти Россию»[204 - С.Ю. Витте – А.С. Суворину. 11 июня [после 1906 года], Гамбург // РГАЛИ. Ф. 459. Оп. 1. Д. 719. Л. 158.].
Так или иначе, эта фраза неоднократно цитировалась на страницах либеральных газет и сатирических журналов, использовалась несколькими провинциальными газетами в откликах на смерть государственного деятеля[205 - Иванов Н. Секрет // Киевская мысль. 1915. 7 марта. См. также: Тень прошлого // Астраханский листок. 1915. 1 марта; Граф Сергей Юльевич Витте // Заря. 1915. 8 марта.]. Приведенные данные свидетельствуют о широкой известности сюжета.
Не добившись желаемой поддержки, граф был вынужден составить свой кабинет из представителей прежней бюрократии. Назначение на пост министра внутренних дел бывшего директора Департамента полиции П.Н. Дурново, пользовавшегося репутацией ретрограда, настроило общественность против правительства. «Мы не понимаем лишь одного, – вопрошали “Русские ведомости”, – как граф Витте не видит, что при таком управляющем Министерством внутренних дел, как Дурново, призывы к успокоению теряют всякий смысл»[206 - Русские ведомости. 1905. 22 ноября.]. Сходным образом объяснил отказ сотрудничать с правительством А.И. Гучков: «Мы в этом отношении [в качестве членов правительства Витте. – Э.С.] бесполезны, потому что тот капитал, на который вы рассчитывали, будет в пять минут растрачен, если противник всякой общественности становится во главе министерства»[207 - Александр Иванович Гучков рассказывает… (Воспоминания председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства). М.: Вопросы истории, 1993. С. 40–41.]. Репутация, которую имели члены кабинета, неизбежно распространялась и на графа.
В ряде сатирических произведений Витте и Дурново «выступают» вместе. В одном из стихотворений П.Н. Дурново назван «пулеметным сродником» премьер-министра, а сам Сергей Юльевич величается «Его карательством»[208 - Леший. Его карательству (Прощальная ода) // Ерш. 1906. № 4. Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 121. См. также: Кауфман М.С. Захочу – полюблю // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 269.]. Вместе с тем, представляемые как единомышленники, они выполняют разные функции:
Их только два,
Их всякий знает.
О них молва
Не умолкает.
Один, встречая,
Вас очарует,
Наобещает
И поцелует.
Другой же в «стиле»
Совсем отличном,
Не любит пыли
Пускать публично.
Глазком заметит,
Гонца спровадит,
Без шуму встретит
Да и посадит[209 - Неизвестный автор. Кто они? // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 276–277. См. также: Он же. Родственники // Там же. С. 438–439; Соболев Д. У думских ворот // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 35. Л. 45.].
Примечательна карикатура М.Л. Шафрана «Министр-клоун и свинья». В виде свиньи изображен П.Н. Дурново, что отсылает к известной истории с его любовными похождениями. Бывший в то время директором Департамента полиции, Дурново заподозрил, что любовница изменяет ему с итальянским послом. Мучимый ревностью, он приказал перлюстрировать переписку дипломата. Посол пожаловался Александру III, который и наложил гневную резолюцию: «Отправить эту свинью в Сенат!»[210 - См.: Тхоржевский И.И. Последний Петербург. С. 66.] «Клоуном» представлен Сергей Юльевич – карикатура воспроизводит закрепившуюся за ним к тому времени репутацию.
Оценка Витте как «клоуна» (или «жонглера»[211 - Неизвестный автор. Жонглер // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 474–475.]) была наиболее общей для критиков премьер-министра «слева». Его прагматизм рассматривался не иначе, как «виляние хвостом»[212 - Ленский В. [Абрамович В.Я.] Сказание о лисьем хвосте // Там же. С. 289–290.] и политиканство: «Граф Витте поправел! Граф Витте полевел! То и другое делается с помощью языка»[213 - Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 117.].
«Министром-клоуном» назвал Витте и В.И. Ленин в одной из своих статей в октябре 1905 года. Расценивая действия графа как беспринципность и оппортунизм, лидер партии большевиков заявлял: «Витте потирает от удовольствия руки, видя великие успехи своей удивительно хитрой игры. Он сохраняет невинность либерализма. ‹…› А в то же время он приобретает вместе с невинностью и капиталец, ибо он остается главой царского правительства, сохраняющего в своих руках всю власть и выжидающего лишь наиболее удобного момента для перехода в решительное наступление против революции. Это – министр-клоун по своим приемам, “талантам” и по своему назначению»[214 - Ленин В.И. Между двух битв. 15 ноября 1905 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Политиздат, 1968. Т. 12. С. 50; Он же. Планы министра-клоуна // Там же. Т. 16. С. 313.].
Витте и Дурново часто воспринимались как представители ненавистного правительства и, стало быть, действующие заодно. Один из воинственно настроенных современников писал в перехваченном затем послании: «Реакция победила. И подлая компания Витте – Дурново и проч. сволочи, во главе со своим коронованным ослом [имеется в виду Николай II. – Э.С.], восторжествовала»[215 - Выписка из письма с подписью «Саша», Казань, от 6 января 1906 г., к Анисии Малининой, в Женеву, ул. Каруж, 91, у г-жи Шилт // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 45. Л. 11.]. Автор частного письма, датированного 1907 годом, называл Витте «всероссийским мошенником», при этом отмечая его «бравых сотрудников[,] Трепова и Дурново»[216 - Выписка из письма с подписью «С.Л. Кобылинский» // Там же. Д. 156. Л. 60 об.]. Такие оценки правительства «Витте – Дурново» в просмотренных мной документах не единичны[217 - См., например: Выписка из письма без подписи, С. – Петербург, от 2 января 1906 года, к студентке Дине Казенельсон, в Берн, Унт. Виллеттематтштр., 11 // Там же. Д. 45. Л. 11.].
В условиях революции именно предшествующая репутация Витте определяла многое в отношении к первому премьер-министру. Образ Сергея Юльевича – всесильного и жесткого бюрократа открыл ему дорогу во власть. Витте, который существовал в реальности (при всей условности такого определения), и то, чего от него ждали, основываясь на его прошлом, существенно различались. Репутация же отчасти и погубила его на новом посту. Для оппозиционно настроенной общественности граф стал «министром-клоуном», беспринципным политиком неоправданного компромисса и олицетворял собой бюрократический строй Российской империи. Его критиковали за то, что манифест не может считаться настоящей конституцией, потому что не дает серьезного увеличения политических свобод. Многих очень волновало, может ли человек, который сформировался и стал успешен при старом порядке, быть искренним инициатором перемен. Публика полагала, что если бы он не был связан с самодержавной бюрократией, то мог бы добиться большего в вопросе дарования политических свобод. На деле его полномочия на посту председателя правительства были сильно ограниченны, но миллионы современников были уверены в обратном. Репутация Витте не в меньшей степени, чем его политические шаги, влияла на их действия и отношение к государственному деятелю.
3.2. «Министр-президент»: С.Ю. Витте в представлениях консервативно-монархической части общества в 1905–1906 годах
Если либеральная общественность встретила издание манифеста с ликованием, то для людей консервативно-охранительных взглядов это событие стало, без преувеличения, катастрофой и знаменовало крушение привычного миропорядка. Государственный секретарь С.Е. Крыжановский так описывал свои впечатления в связи с Манифестом 17 октября: «Какие-то неясные предчувствия, какая-то тоска захватывали сердце, что-то словно треснуло в нашей жизни и поползло лавиной, надвигалась какая-то неясная чужая сила, и невольно приходило на ум: “Прости, Святая Русь”»[218 - Воспоминания: из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи / Подгот. текста, вступ. ст., коммент. А.В. Лихоманова. СПб.: Российская национальная библиотека, 2009. С. 75.]. Витте в этой ситуации стал восприниматься как главный виновник происходящего, в чьей злонамеренности не приходилось сомневаться.
В консервативной среде практически сразу после назначения графа на пост председателя правительства поползли слухи, что новоиспеченный премьер-министр навязал монарху ограничение его самодержавных прав, поскольку стремится стать «президентом Российской республики». По воспоминаниям Спасского-Одынца, в конце октября один из влиятельных чиновников в Министерстве внутренних дел, А.С. Стишинский, при встрече сказал ему, секретарю Витте: «А, соправитель России… его сиятельство скоро будет господином президентом»[219 - Цит. по: Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте и его время. С. 274.]. Присутствовавший при разговоре И.Л. Горемыкин одернул Стишинского, но, очевидно, в предубеждении против премьер-министра тот был не одинок.
Штамп «министр-президент» употребляли в адрес Витте не только крайние правые, но и А.С. Суворин, в статье которого это слово употреблено нейтрально[220 - Суворин А.С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 8 декабря. Кроме того, в одной из статей «Биржевых ведомостей» в январе 1906 года Витте назван «русским министром-президентом» – см.: Беседа с графом Витте // Биржевые ведомости. 1906. 1 января.]. Оно же применительно к Витте в роли главы Совета министров встречается в воспоминаниях известного журналиста А.В. Амфитеатрова, где также не содержит негативной оценки[221 - Амфитеатров А.В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. Т. 1. С. 238.]. По-видимому, данная аналогия была взята из хорошо знакомой русскому обществу западноевропейской политической практики лишь с тем, чтобы определить новую для России должность. Что же касается крайних монархистов, то они вкладывали в это прозвище вполне определенный политический смысл.
В дни революции особую остроту для общественного мнения приобрел «еврейский вопрос»[222 - См., например, сборник: Евреи и русская революция: Материалы и исследования / Ред. – сост. О.В. Будницкий. М.; Иерусалим: Мосты культуры – Гешарим, 1999.]. Известный исследователь революционного движения О.В. Будницкий отмечал: «Русскому обывателю – от люмпена до интеллигента – роль евреев в русской революции представлялась еще большей, чем она была на самом деле. Характерна сомнительного качества острота, появившаяся на страницах сатирического журнала либерального толка “Вампир” в период революции 1905–1907 гг.: “Варшава. Расстреляно в крепости 11 анархистов. Из них 15 евреев”»[223 - Будницкий О.В. Евреи и революция 1905 года в России: Встреча с народом // Неприкосновенный запас. 2005. № 6 (44). С. 102.]. Известный в будущем лидер националистов В.В. Шульгин вспоминал, как в октябре 1905 года в Киеве городские низы встретили революцию жестокими еврейскими погромами и криком: «Жиды сбросили царскую корону»[224 - Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки / Сост. и автор вступ. ст. Д.А. Жуков; коммент. Ю.В. Мухачева. М.: Современник, 1989. С. 81.].
Новая политическая ситуация активизировала юдофильскую репутацию Витте, причем при трактовке революции как продукта «еврейского заговора» этот мотив в отношении сановника сделал его очень уязвимым для критики «справа». В декабре 1905 года граф Л.Л. Толстой (сын писателя Л.Н. Толстого) отправил императору письмо, в котором прямо назвал главного виновника волнений:
Витте – враг России. Витте – великое, величайшее зло нашего времени. Так думаю я, и так думают десятки тысяч русских людей. ‹…› Было бы несправедливо утверждать, что Витте один всему виной. Но справедливо то, что он – враг, поневоле, может быть, но враг наш. ‹…› Его близкая связь с евреями, его близорукость и незнание общества, его политика ‹…› все это всем обществом русским жестоко осуждается. Мой отец сказал недавно: «Все это наделали евреи». Я прибавил к этому: «С позволения Витте, женатого на еврейке»[225 - Л.Л. Толстой – Николаю II. 13 декабря 1905 г. // РГИА. Ф. 472. Оп. 43 (499/2726). Д. 35. Л. 2.].
Примечательно, что в травле, направленной против премьер-министра, как и в период его руководства финансами империи, использовалось имя супруги сановника. Листок «Виттова пляска» отводил издевательским нападкам на Витте значительную часть своих редакционных полос. К примеру, в первом номере газеты было помещено «объявление», скрытый смысл которого легко мог понять каждый читатель:
На французском театре теперь дается новая пьеса – «La loi du pardon». В ней жена вновь избранного французского депутата мечтает:
Аршином чести не измерить…
Но время, кажется, сказать:
Он может только лицемерить[188 - Гвоздь. 1906. № 2. Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 116. См. также: Неизвестный автор. Подражание Тютчеву // Cтихотворная сатира первой русской революции. С. 427.].
В сатирической печати главными чертами Витте оказывались лукавство, лицемерие, беспринципность и отсутствие четкой политической позиции. В популярном журнале «Спрут» была напечатана эпиграмма на Витте:
Когда господь тебя творил,
Он миссию твою предвидел:
Стыдом тебя он не обременил,
Но языком лукавым не обидел[189 - Спрут. 1906. № 2. Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 116.].
Репутация Витте как беспринципного политика легла в основу стихотворения А.В. Амфитеатрова «Акафист смутителю неподобному Сергию Каменноостровскому» (дом графа находился на Каменноостровском проспекте в столице):
Радуйся, на два фронта играние всегдашнее!
Радуйся, забвение сегодня про вчерашнее!
Радуйся, готовность лгать в ежеминутие!
Радуйся, Хлестакова за пояс заткнутие!
Радуйся, друзей своих и сотрудников предательство!
Радуйся, новоиспеченное сиятельство!
Неподобный отче Сергие Каменноостровче,
Радуйся![190 - Амфитеатров А.В. Акафист смутителю неподобному Сергию Каменноостровскому, во графех сущу и славу вселенскую вельми приявшему государственной магии профессору, всего Петрограда обер-кувыркателю и, префокусная колена творяй, царедворцу // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 118–122.]
Вскоре после публикации этого стихотворения в газете «Русь» она была закрыта полицией. Неизвестный корреспондент в марте 1906 года писал Амфитеатрову в Париж: «Ваш акафист графу Каменноостровскому, однако, продолжает продаваться на улицах»[191 - Выписка из заказного письма с неразобранной подписью, Санкт-Петербург, от 24 марта 1906 г., к А.В. Амфитеатрову, в Париж // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 62. Л. 48.]. «Акафист» получил впоследствии широкое нелегальное распространение во многих городах России, а за его хранение привлекали к судебной ответственности[192 - Стихотворная сатира русской революции. Комментарии. С. 506–507.]. Стихотворение, основываясь на уже сложившейся к тому времени репутации сановника, само в свою очередь подпитывало ее.
Стремление Витте одновременно и угодить старым порядкам, и приноровиться к новым обыгрывалось в известной карикатуре «Отставка и с левой и с правой», помещенной в журнале «Жупел». Граф изображался с двумя флагами в руках: в правой – российский трехцветный, а в левой – красный. Подпись под карикатурой в «Альбоме революционной сатиры» гласила: «Его двуличная политика репрессий и поблажек не удовлетворила левых, а после подавления революции не нужна стала и правым (самодержавию)»[193 - Альбом революционной сатиры. С. 117.]. Рисунок поместили в журнале в качестве анонимного, но его автором был Б.А. Кустодиев[194 - Сидоров А.А. Русская графика начала XX века: Очерки истории и теории. М.: Искусство, 1969. С. 127.].
Как лицемерие расценивались и отдельные действия премьер-министра. В ноябре 1905 года Сергей Юльевич обратился к Петербургскому Совету рабочих депутатов с воззванием, начинавшимся словами «Братцы рабочие!»[195 - «Братцы рабочие! Станьте на работу, бросьте смуту, пожалейте ваших жен и детей, не слушайте дурных советов. ‹…› Дайте время, – все возможное будет для вас сделано. Послушайте совета человека, к вам расположенного, желающего вам добра». Цит. по: Русские ведомости. 1905. 4 ноября.]. Оно не имело успеха, а Совет откликнулся на этот призыв телеграммой, выражая «крайнее изумление бесцеремонности царского временщика, позволяющего себе называть петербургских рабочих “братцами”. Пролетарии ни в каком родстве с графом Витте не состоят»[196 - Цит. по: Ответ графу Витте // Новая жизнь. 1905. 7 ноября.]. По мнению камергера И.И. Тхоржевского, это обращение было одной из «политических безвкусиц» Витте[197 - Тхоржевский И.И. Последний Петербург. С. 79.].
Этот эпизод дал повод для критики многим оппозиционным изданиям, и, в частности, на него откликнулся Саша Черный:
В свет пустил святой синод
Без цензуры святцы,
Витте-граф пошел в народ…
Что-то будет, братцы?..[198 - Саша Черный. Чепуха. 1905 г. // Саша Черный. Собр. соч.: В 5 т. / Сост. и подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 1996. Т. 1. Сатиры и лирики. Стихотворения. 1905–1916. С. 34–35. (Выделено разреженным шрифтом в источнике.)]
По-видимому, воззвание С.Ю. Витте все же повлияло на некоторых представителей рабочего класса, с пролетарской грубостью выразивших свое отношение к министру на стенах уборной Александровского сада в Санкт-Петербурге:
Это, братцы, не годится:
Ж… пальцем подтирать.
А так надо изловчиться
Языком ее лизать[199 - Васенко П.Г. Мелочи прошлого быта // РГАЛИ. Ф. 1337. Оп. 1. Д. 23. Л. 141. Орфография и пунктуация П.Г. Васенко.].
На мой взгляд, этот факт красноречив сам по себе: очевидно, обращение действительно достигло своего адресата, но имело прямо противоположный желаемому результат.
Примечательна карикатура «Я знаю, как спасти Россию». В цитируемом издании под рисунком размещена подпись: «Карикатура изображает графа Витте, за спиной которого находятся П.Н. Дурново в жандармской шапке, а также пушки и плетки, символизирующие карательные отряды»[200 - Альбом революционной сатиры. С. 53.]. В карикатуре обыгрывается беседа между премьер-министром и делегатами от «Союза 17 октября», в ходе которой Витте якобы обронил фразу «Я знаю, как спасти Россию», усматривая рецепт спасения в союзе общественных сил с правительством[201 - У графа Витте // Молва. 1905. 29 декабря.].
По поводу того, произносил ли премьер подобную фразу или это не более чем выдумка оппозиционной печати, мнения разделились. В.И. Гурко в своих мемуарах не ставит под сомнение, что слова эти принадлежат Витте[202 - Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. С. 464.]. А.С. Суворин в одном из «Маленьких писем», напротив, заявлял: «Я имею основание утверждать, что граф Витте никому не говорил этой фразы…»[203 - Суворин А.С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 8 декабря.] Сам Сергей Юльевич в одном из недатированных писем Суворину, уже будучи в отставке, убеждал издателя: «Я вопреки газетным уверениям никогда и никому не говорил, что знаю, как спасти Россию»[204 - С.Ю. Витте – А.С. Суворину. 11 июня [после 1906 года], Гамбург // РГАЛИ. Ф. 459. Оп. 1. Д. 719. Л. 158.].
Так или иначе, эта фраза неоднократно цитировалась на страницах либеральных газет и сатирических журналов, использовалась несколькими провинциальными газетами в откликах на смерть государственного деятеля[205 - Иванов Н. Секрет // Киевская мысль. 1915. 7 марта. См. также: Тень прошлого // Астраханский листок. 1915. 1 марта; Граф Сергей Юльевич Витте // Заря. 1915. 8 марта.]. Приведенные данные свидетельствуют о широкой известности сюжета.
Не добившись желаемой поддержки, граф был вынужден составить свой кабинет из представителей прежней бюрократии. Назначение на пост министра внутренних дел бывшего директора Департамента полиции П.Н. Дурново, пользовавшегося репутацией ретрограда, настроило общественность против правительства. «Мы не понимаем лишь одного, – вопрошали “Русские ведомости”, – как граф Витте не видит, что при таком управляющем Министерством внутренних дел, как Дурново, призывы к успокоению теряют всякий смысл»[206 - Русские ведомости. 1905. 22 ноября.]. Сходным образом объяснил отказ сотрудничать с правительством А.И. Гучков: «Мы в этом отношении [в качестве членов правительства Витте. – Э.С.] бесполезны, потому что тот капитал, на который вы рассчитывали, будет в пять минут растрачен, если противник всякой общественности становится во главе министерства»[207 - Александр Иванович Гучков рассказывает… (Воспоминания председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства). М.: Вопросы истории, 1993. С. 40–41.]. Репутация, которую имели члены кабинета, неизбежно распространялась и на графа.
В ряде сатирических произведений Витте и Дурново «выступают» вместе. В одном из стихотворений П.Н. Дурново назван «пулеметным сродником» премьер-министра, а сам Сергей Юльевич величается «Его карательством»[208 - Леший. Его карательству (Прощальная ода) // Ерш. 1906. № 4. Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 121. См. также: Кауфман М.С. Захочу – полюблю // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 269.]. Вместе с тем, представляемые как единомышленники, они выполняют разные функции:
Их только два,
Их всякий знает.
О них молва
Не умолкает.
Один, встречая,
Вас очарует,
Наобещает
И поцелует.
Другой же в «стиле»
Совсем отличном,
Не любит пыли
Пускать публично.
Глазком заметит,
Гонца спровадит,
Без шуму встретит
Да и посадит[209 - Неизвестный автор. Кто они? // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 276–277. См. также: Он же. Родственники // Там же. С. 438–439; Соболев Д. У думских ворот // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 35. Л. 45.].
Примечательна карикатура М.Л. Шафрана «Министр-клоун и свинья». В виде свиньи изображен П.Н. Дурново, что отсылает к известной истории с его любовными похождениями. Бывший в то время директором Департамента полиции, Дурново заподозрил, что любовница изменяет ему с итальянским послом. Мучимый ревностью, он приказал перлюстрировать переписку дипломата. Посол пожаловался Александру III, который и наложил гневную резолюцию: «Отправить эту свинью в Сенат!»[210 - См.: Тхоржевский И.И. Последний Петербург. С. 66.] «Клоуном» представлен Сергей Юльевич – карикатура воспроизводит закрепившуюся за ним к тому времени репутацию.
Оценка Витте как «клоуна» (или «жонглера»[211 - Неизвестный автор. Жонглер // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 474–475.]) была наиболее общей для критиков премьер-министра «слева». Его прагматизм рассматривался не иначе, как «виляние хвостом»[212 - Ленский В. [Абрамович В.Я.] Сказание о лисьем хвосте // Там же. С. 289–290.] и политиканство: «Граф Витте поправел! Граф Витте полевел! То и другое делается с помощью языка»[213 - Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 117.].
«Министром-клоуном» назвал Витте и В.И. Ленин в одной из своих статей в октябре 1905 года. Расценивая действия графа как беспринципность и оппортунизм, лидер партии большевиков заявлял: «Витте потирает от удовольствия руки, видя великие успехи своей удивительно хитрой игры. Он сохраняет невинность либерализма. ‹…› А в то же время он приобретает вместе с невинностью и капиталец, ибо он остается главой царского правительства, сохраняющего в своих руках всю власть и выжидающего лишь наиболее удобного момента для перехода в решительное наступление против революции. Это – министр-клоун по своим приемам, “талантам” и по своему назначению»[214 - Ленин В.И. Между двух битв. 15 ноября 1905 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Политиздат, 1968. Т. 12. С. 50; Он же. Планы министра-клоуна // Там же. Т. 16. С. 313.].
Витте и Дурново часто воспринимались как представители ненавистного правительства и, стало быть, действующие заодно. Один из воинственно настроенных современников писал в перехваченном затем послании: «Реакция победила. И подлая компания Витте – Дурново и проч. сволочи, во главе со своим коронованным ослом [имеется в виду Николай II. – Э.С.], восторжествовала»[215 - Выписка из письма с подписью «Саша», Казань, от 6 января 1906 г., к Анисии Малининой, в Женеву, ул. Каруж, 91, у г-жи Шилт // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 45. Л. 11.]. Автор частного письма, датированного 1907 годом, называл Витте «всероссийским мошенником», при этом отмечая его «бравых сотрудников[,] Трепова и Дурново»[216 - Выписка из письма с подписью «С.Л. Кобылинский» // Там же. Д. 156. Л. 60 об.]. Такие оценки правительства «Витте – Дурново» в просмотренных мной документах не единичны[217 - См., например: Выписка из письма без подписи, С. – Петербург, от 2 января 1906 года, к студентке Дине Казенельсон, в Берн, Унт. Виллеттематтштр., 11 // Там же. Д. 45. Л. 11.].
В условиях революции именно предшествующая репутация Витте определяла многое в отношении к первому премьер-министру. Образ Сергея Юльевича – всесильного и жесткого бюрократа открыл ему дорогу во власть. Витте, который существовал в реальности (при всей условности такого определения), и то, чего от него ждали, основываясь на его прошлом, существенно различались. Репутация же отчасти и погубила его на новом посту. Для оппозиционно настроенной общественности граф стал «министром-клоуном», беспринципным политиком неоправданного компромисса и олицетворял собой бюрократический строй Российской империи. Его критиковали за то, что манифест не может считаться настоящей конституцией, потому что не дает серьезного увеличения политических свобод. Многих очень волновало, может ли человек, который сформировался и стал успешен при старом порядке, быть искренним инициатором перемен. Публика полагала, что если бы он не был связан с самодержавной бюрократией, то мог бы добиться большего в вопросе дарования политических свобод. На деле его полномочия на посту председателя правительства были сильно ограниченны, но миллионы современников были уверены в обратном. Репутация Витте не в меньшей степени, чем его политические шаги, влияла на их действия и отношение к государственному деятелю.
3.2. «Министр-президент»: С.Ю. Витте в представлениях консервативно-монархической части общества в 1905–1906 годах
Если либеральная общественность встретила издание манифеста с ликованием, то для людей консервативно-охранительных взглядов это событие стало, без преувеличения, катастрофой и знаменовало крушение привычного миропорядка. Государственный секретарь С.Е. Крыжановский так описывал свои впечатления в связи с Манифестом 17 октября: «Какие-то неясные предчувствия, какая-то тоска захватывали сердце, что-то словно треснуло в нашей жизни и поползло лавиной, надвигалась какая-то неясная чужая сила, и невольно приходило на ум: “Прости, Святая Русь”»[218 - Воспоминания: из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи / Подгот. текста, вступ. ст., коммент. А.В. Лихоманова. СПб.: Российская национальная библиотека, 2009. С. 75.]. Витте в этой ситуации стал восприниматься как главный виновник происходящего, в чьей злонамеренности не приходилось сомневаться.
В консервативной среде практически сразу после назначения графа на пост председателя правительства поползли слухи, что новоиспеченный премьер-министр навязал монарху ограничение его самодержавных прав, поскольку стремится стать «президентом Российской республики». По воспоминаниям Спасского-Одынца, в конце октября один из влиятельных чиновников в Министерстве внутренних дел, А.С. Стишинский, при встрече сказал ему, секретарю Витте: «А, соправитель России… его сиятельство скоро будет господином президентом»[219 - Цит. по: Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте и его время. С. 274.]. Присутствовавший при разговоре И.Л. Горемыкин одернул Стишинского, но, очевидно, в предубеждении против премьер-министра тот был не одинок.
Штамп «министр-президент» употребляли в адрес Витте не только крайние правые, но и А.С. Суворин, в статье которого это слово употреблено нейтрально[220 - Суворин А.С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 8 декабря. Кроме того, в одной из статей «Биржевых ведомостей» в январе 1906 года Витте назван «русским министром-президентом» – см.: Беседа с графом Витте // Биржевые ведомости. 1906. 1 января.]. Оно же применительно к Витте в роли главы Совета министров встречается в воспоминаниях известного журналиста А.В. Амфитеатрова, где также не содержит негативной оценки[221 - Амфитеатров А.В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. Т. 1. С. 238.]. По-видимому, данная аналогия была взята из хорошо знакомой русскому обществу западноевропейской политической практики лишь с тем, чтобы определить новую для России должность. Что же касается крайних монархистов, то они вкладывали в это прозвище вполне определенный политический смысл.
В дни революции особую остроту для общественного мнения приобрел «еврейский вопрос»[222 - См., например, сборник: Евреи и русская революция: Материалы и исследования / Ред. – сост. О.В. Будницкий. М.; Иерусалим: Мосты культуры – Гешарим, 1999.]. Известный исследователь революционного движения О.В. Будницкий отмечал: «Русскому обывателю – от люмпена до интеллигента – роль евреев в русской революции представлялась еще большей, чем она была на самом деле. Характерна сомнительного качества острота, появившаяся на страницах сатирического журнала либерального толка “Вампир” в период революции 1905–1907 гг.: “Варшава. Расстреляно в крепости 11 анархистов. Из них 15 евреев”»[223 - Будницкий О.В. Евреи и революция 1905 года в России: Встреча с народом // Неприкосновенный запас. 2005. № 6 (44). С. 102.]. Известный в будущем лидер националистов В.В. Шульгин вспоминал, как в октябре 1905 года в Киеве городские низы встретили революцию жестокими еврейскими погромами и криком: «Жиды сбросили царскую корону»[224 - Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки / Сост. и автор вступ. ст. Д.А. Жуков; коммент. Ю.В. Мухачева. М.: Современник, 1989. С. 81.].
Новая политическая ситуация активизировала юдофильскую репутацию Витте, причем при трактовке революции как продукта «еврейского заговора» этот мотив в отношении сановника сделал его очень уязвимым для критики «справа». В декабре 1905 года граф Л.Л. Толстой (сын писателя Л.Н. Толстого) отправил императору письмо, в котором прямо назвал главного виновника волнений:
Витте – враг России. Витте – великое, величайшее зло нашего времени. Так думаю я, и так думают десятки тысяч русских людей. ‹…› Было бы несправедливо утверждать, что Витте один всему виной. Но справедливо то, что он – враг, поневоле, может быть, но враг наш. ‹…› Его близкая связь с евреями, его близорукость и незнание общества, его политика ‹…› все это всем обществом русским жестоко осуждается. Мой отец сказал недавно: «Все это наделали евреи». Я прибавил к этому: «С позволения Витте, женатого на еврейке»[225 - Л.Л. Толстой – Николаю II. 13 декабря 1905 г. // РГИА. Ф. 472. Оп. 43 (499/2726). Д. 35. Л. 2.].
Примечательно, что в травле, направленной против премьер-министра, как и в период его руководства финансами империи, использовалось имя супруги сановника. Листок «Виттова пляска» отводил издевательским нападкам на Витте значительную часть своих редакционных полос. К примеру, в первом номере газеты было помещено «объявление», скрытый смысл которого легко мог понять каждый читатель:
На французском театре теперь дается новая пьеса – «La loi du pardon». В ней жена вновь избранного французского депутата мечтает:
Последний отзыв
Очень интересно