Оценить:
 Рейтинг: 0

Психея. Забвение

Автор
Год написания книги
2020
Теги
1 2 3 4 5 ... 7 >>
На страницу:
1 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Психея. Забвение
Ellen Fallen

Андреа Уиллис знала, что некого винить в случившемся, кроме себя. В поисках утраченного, она потеряла самых дорогих людей. Превратившись в тень, она перестала искать смысл. Исправить было невозможно. Она меняет все в своей жизни, место проживания, отношение к себе, но, к сожалению, не к окружающим. Девушка не ожидает самого страшного, что может с ней случиться, – это смертельный прыжок в погоне за правдой. Андреа играет с огнем, позабыв о том, что смерть идет по пятам. Как и Грант Меллон, готовый в любую минуту отдать свою жизнь ради любимой Андреа. Стоит ли продолжать копаться в тайнах? И потерять возлюбленного?

Ellen Fallen

Психея. Забвение

Пролог

18 лет назад

Я любила находиться рядом с папой, слушать рассказы о путешествиях и местах, которые он мечтал бы посетить. Очень часто были правдоподобные истории, совсем такие, какие показывали по телевизору. Отец был моим Сантой и волшебником из страны Оз, тем, кто увлекает, помогает познавать. Каждый вечер я усаживалась возле камина и ждала, когда папа решит все домашние вопросы, примет душ и приедет сюда на инвалидной коляске, чтобы рассказать очередную захватывающую историю. И для меня это не были сказки, я искренне верила в то, что происходящее было на самом деле. Он бы никогда не позволил себе обмануть своего ребенка.

В камине потрескивали сухие поленья, комната купалась в теплом дыхании поздней осени, и яркие всплески огненных языков разбрасывали свои блики на стены кабинета. Привычно я иду к огромному старинному комоду и достаю оттуда наш любимый плед, аккуратно сложенный на полке. Раскладываю его вблизи камина и сажусь на него по-турецки, глядя в дверной проем. Соприкосновение резины с паркетом – это любимый звук из детства, когда ты точно знаешь, кто к тебе приближается. Появляется тень отца в длинном коридоре, затем и он с улыбкой на лице.

– Прекрасная пижама, радость моя. – Он подъезжает ближе, останавливает инвалидную коляску и с сожалением смотрит на то, что я, в очередной раз, приподнимаюсь на коленях, убираю подножку и зажимаю ее крючком. Сейчас мы должны очень аккуратно переместиться вместе на плед и сделать все очень тихо. Папа прикладывает палец к губам, указывает мне на дверной проем, я быстро встаю и на цыпочках передвигаюсь по кабинету, закрываю двери и так же тихо возвращаюсь к нему.

– Мама еще не спит? – удивленно спрашиваю его.

– Она решила ознакомиться с новым рецептом на ночь глядя, – усмехается он. – Завтра нас будет ждать кесадилья. Она давно влюблена в Мексику. – Отец переносит вес тела на руки и очень аккуратно сползает с инвалидной коляски, оказавшись на полу рядом со мной. Я помогаю ему расположить не чувствительные ноги, подтягиваю подушку под его голову и ложусь рядом, устраиваясь удобнее.

– Папочка, а когда у тебя закончатся истории, мы не будем больше разговаривать и видеться? – Почему-то меня так напугала эта мысль, на глаза навернулись слезы. Я знала, что ему очень тяжело поворачиваться на бок, потому прячу лицо в его плече до того момента, пока он не прекращает гладить меня по голове.

– Когда у меня закончатся истории… Этого не случится, ведь самая главная причина всегда рядом со мной. – Он касается моего носа. – Это ты, милая. Запомни, когда я далеко, вспоминай о том, что я полюбил тебя первым… И что в моем сердце ты занимаешь главное место с первого твоего вдоха, с первой улыбки… Вспомни, что отцовская любовь самая сильная, и я молюсь о тебе, где бы ты сейчас не находилась. Зная это, ты обязательно придешь ко мне и расскажешь свои истории, не позволяя нам закончить обмен нашими приключениями. А еще, – он говорит приглушённым голосом, я поднимаю голову и кладу свой подбородок на его грудь, глубоко вдыхая, чтобы не расплакаться, – я хочу, чтобы ты поступала, как велит твое сердце, прислушивалась. Иногда то, что находится внутри нас, подсказывает намного лучше любого компаса.

– У меня внутри встроен компас? – хмурюсь я на слова отца.

– Не настоящий, но работает отлично, лучше обычного. И он всегда нацелен на твой дом, семью, что так любит тебя. – Его голос становится серьезным. – Когда на твоем лице не останется этих задорный веснушек, ты будешь реже нуждаться в моих рассказах. – Что-то тревожное проскальзывает в его взгляде, и я тянусь к нему, сильно прижимаюсь, крепко обняв его шею руками.

– Я люблю тебя, папочка. Буду прислушиваться и всегда нуждаться в тебе и твоих рассказах. Обещаю. – Целую его в щеку и получаю ответный поцелуй в лоб. – О чем ты сегодня мне расскажешь?

Он делает вид, что задумался, я устраиваюсь удобнее, подкладываю ладони под подбородок и наблюдаю за ним.

– Я расскажу о медном городе под землей, наполненный рептилиями-повелителями. – Он доволен эффектом, мое тело напрягается, и пальчики на ногах подгибаются в ожидании одной из самых захватывающих историй.

Глава 1

Наше время

Тихий шелест опадающих листьев с деревьев, высаженных на местном кладбище, словно переговаривались между собой. Они были свидетелями моего тихого горя и молчаливого присутствия на общей могиле моих родителей. У меня не было интересной истории для отца, я внутренне опустошена, даже не смотря на двухлетний перерыв между лечебницами. Я уходила оттуда, но возвращалась, когда чувствовала тихие шаги подкрадывающейся удушающей меня тоски и одиночества. Там мне было спокойней, чем в мире без моих родных.

Почему-то при их жизни я никогда не думала, что однажды буду сидеть здесь одна и рвать траву, покрывающую плотной скатертью их тела под землей. Я понимала каждое слово и остро чувствовала, что у нас остались еще миллион не рассказанных историй. Но сейчас… ни одна не приходила на ум. У меня их попросту не было, все, что произошло, они знали, ничего грандиозного в связи с моим новым образом жизни не случилось. Я абстрагировалась от внешнего мира, во благо своей психике.

Подставляю лицо восходящим лучам солнца, они греют мои прохладные щеки, покрытые слезами прощания. Я больше не могла находиться в клинике, принимать лекарства и каждый раз возвращаться. Мне необходимо было оттолкнуться с мертвого места и продолжать жить. Пусть будущего я не видела, но и умирать не собиралась. Физически. Имена, выгравированные на гранитном камне, осветились лучами солнца, поблескивая и переливаясь. Я снова вчитывалась в них, как в первый раз, принимая случившееся, и свыкаясь с настоящим. С трудом выдохнув, я срываю еще несколько травинок, сжимаю в руках, пока они не окрашивают мою ладонь в зеленый цвет.

– Мам, – сдавленно шепчу я, – я попробовала приготовить кесадилью, и она получилась ужасной на вкус. Мои попытки готовить, как ты, не увенчались успехом. И я скучаю по вкусным завтракам. – Мой голос меняется. – Скучаю по утренним неожиданным встречам, именно поэтому не закрываю двери на ключ, забывая о том, что вы не приедете. – Прикладываю пальцы к губам, сосредотачиваясь. – Но я помню, как ты хотела поехать в Мексику, и теперь, видимо, у меня тоже будет история для тебя и папы. – Едва сдерживаю себя, чтобы снова не расплакаться. – Прости меня, папочка, я снова копалась в твоих вещах. Мне надо было перебрать то, что я возьму с собой. Все вещи находились в контейнере, и твой дневник – единственное, что я позволила присвоить себе. Мне не хватает путешествий, ощущения того, что, когда я вернусь, вы будете меня ждать. Кажется, если я уеду в Мексику, мне будет куда возвращаться. Я надеюсь на это. Если вам не сложно, приглядывайте за мной.

Я чувствую их рядом с собой, наверное, как и любой другой человек, находящийся на кладбище. Может от того, что в это хочется верить…

– Обещаю, когда я вернусь, обязательно расскажу вам о том, что происходило. И наши рассказы никогда не прекратятся. – Встаю и обтряхиваю мелкие травинки, накрошенные мной на свободные штаны. – Скоро мы встретимся. – Прикладываю пальцы к губам, затем к надгробию. – Люблю вас, мне пора уходить.

Иду задом наперед, боясь отвернуться от них, забыть, как ухожу, оставляя их в сырой земле, которая совсем скоро промерзнет насквозь, скованная холодами. Оставить их в одиночестве, ждать меня, когда я вернусь. Мне говорили в клинике, что жизнь продолжается, но иногда слова ничего не значат. Время, проведенное вместе, пролетело незаметно, и никто не готовится к тому, когда твой внутренний компас постоянно зовет тебя домой, которого у меня не стало. Единственное место, где я могла их встретить, это кладбище, общий дом всех мертвых жителей нашего городка. Отпускать всегда нелегко…

Прикладываю руку к сердцу, даю им знать, что они всегда со мной, и оборачиваюсь быстрым шагом, пересекая оставшееся расстояние. Захлопнув за собой пассажирское сидение, я смотрю в окно, игнорируя человека, сидящего в салоне. Девушка наблюдает за мной, затем берет меня за руку и сжимает ее.

– Они были бы рады за тебя. Ты справилась и теперь можешь продолжить. – Кэрри заводит машину и указывает пальцем на коробки за нашими спинами. – Я собрала то немногое, что нам понадобится из наших вещей. Надо проследить, чтобы все сложили в контейнер и не растеряли. – Она замолкает, пока я хмуро смотрю в одну точку. – Ты не жалеешь о том, что я сопровождаю тебя?

Я несколько раз моргаю, когда она прикасается к моему лицу своей теплой рукой, сосредотачиваюсь на ней.

– Я что? Прости. – Она понимающе кивает, не только я потеряла родных. – Жалею? Нет, что ты. Это тебе, должно быть, страшно покидать страну ради нескольких месяцев моей адаптации в Мексике.

– Адаптация звучит так, будто я сдаю тебя в изолятор или приют для брошенных животных. – Кэрри издает смешок. – Хотя я не далека от истины.

– Не начинай. – Я вытаскиваю свои солнцезащитные очки из бардачка и захлопываю чехол.

– Мексиканцы ленивые. – Она сворачивает на центральную дорогу и притормаживает на пешеходном переходе.

– Кто-то сегодня не хотел подниматься с кровати, убирать за собой номер и вообще считает готовку нудным занятием, – отвечаю я и вытаскиваю сумку с заднего сидения, проверяю документы.

Машина трогается с места, я, наконец, справляюсь с наружным замком и вытаскиваю бумаги. Проверяю разрешение и вид на временное жительство. Решение поехать в Мексику не было спонтанным, когда мне стало невыносимо находиться среди родных мест. Отговаривать было некому, а единственный человек, ставший мне другом, была Кэрри. И это стало удачей…

– Я могу остаться с тобой столько, сколько нужно, ты же знаешь. – Она протягивает руку, как только я открываю упаковку с сырными шариками. – Тем более тебе будет жутко скучно без меня.

– Зато меня никто не будет объедать, – отвечаю ей и ставлю пакет на консоль между нами. – Ты сама решишь, как тебе будет удобнее. Кто знает, что нас там будет ожидать. Может, найду себе горячего мексиканца и сбегу от тебя.

Она смеется, закидывает в рот соленые шарики и вытирает тыльной стороной руки свои губы. Кэрри была тем человеком, который мог броситься в омут с головой, перешагнуть через свое прошлое, сделав вид, что она никогда не переживает о случившемся с ней. Но я знала, что она все еще обвиняет себя за свои промахи, совершенные в прошлом. Избавиться от алкогольной зависимости и поверить в себя очень сложно. Особенно если ты в пьяном угаре не заметила, как твоя половинка умирает. Трагедия толкнула нас с Кэрри в бутылку. Мы нашли нечто общее и справлялись с этим так, как умели. Каждый день в течение полугода нас садили вместе за обеденный стол, но ни одна из нас не замечала человека, сидящего напротив. Мы были настолько погружены в случившееся, что не пытались наладить контакт. В один из дней Кэрри, присаживаясь рядом со мной, вдруг поздоровалась, привлекла мое внимание рассказом о вязании, которое должно успокаивать нервную систему. Когда я сказала, что не умею вязать, она ушла, оставив меня сидеть в одиночестве, глядя на ее пустую тарелку. Вернувшись, она вручила мне клубок пряжи жуткого оранжевого цвета, набрала пару петель, нависнув надо мной. Я делала так, как она говорила, петля за петлей затягивались на моих глазах, превращаясь в странный орнамент, напоминающий снежинку. Меня в тот момент бросило в жар; я будто вернулась в снежный Уистлер и так явно увидела лица своих сопровождающих. Мне стало плохо, трясущиеся пальцы не отпускали спицы, даже когда она пыталась выдрать их из моих рук. Я видела перед собой Джареда, его искаженное гневом лицо и лживые глаза. Как я могла исправить ситуацию? Улететь вместе с ним на самолете, но Грант не позволил мне сделать этого. Он был для меня виноватым, и я уже сомневалась в том, кто есть кто. Эти два мужчины слились для меня воедино. Отгородившись от Меллона, из меня словно вырвали кусок души; притяжение и внутренняя борьба с желанием увидеть его снова, стали для меня очередным нервным срывом. Я еще больше душила саму себя, обрастая запретами.

Отвлекаюсь, когда автомобиль резко тормозит, и из машины выскакивает Кэрри с громким ругательством. Не сразу понимаю, что происходит передо мной, пока разъяренная девушка не хватает за грязную футболку мужчину, превосходящего ее в росте. Вспышки агрессии, от которых Кэрри пыталась избавиться, нахлынули с новой силой. Отстегиваю ремень безопасности и выхожу следом за ней, не останавливаюсь перед толпой мужчин в рабочей одежде, сразу направляюсь к скандалящей парочке.

– Думал, я не увижу этого дерьма? – орет во все горло Кэрри, краснея от злости. – Ты кинул коробку внутрь!

– Уверен, там не было стекла или хрупких предметов, которые можно повредить. – Смуглый мужчина не ведет бровью, и я понимаю почему. – Синьора Андреа, рад тебя видеть.

– Ты сейчас со мной разговариваешь, паразит, смотри мне в глаза. – Кэрри удивленно смотрит на мужчину, который очень медленно отдирает ее пальцы от себя и подходит ближе ко мне, оставляя ее с открытым ртом.

– Я нашел вам хороший дом, думаю, вы обе будете в восторге. Моя тетя уже готовит его к вашему приезду. – Он указывает на нашу машину. – Я могу достать ваши оставшиеся вещи? Свои я только что закинул.

– Спасибо, Эрнесто. Но я сама могу их перенести, – говорю ему и поворачиваюсь лицом к ошарашенной подруге. – Это мой хороший знакомый, вещи принадлежали ему. Он не так плох, как кажется.

Кэрри раздраженно поправляет растрепанный пучок каштановых волос на затылке и недовольно поджимает свои красивые губы. Я подхожу к ней ближе и обнимаю ее за плечи, успокаивая.

– Ты решила собрать по дороге всех уличных алкашей и грузчиков под одной крышей? – Я прикусываю край губы; она ошибается.

– Скорей принимаю помощь хороших друзей. Эрнесто был одним из тех, кто занимался съемкой в экспедициях, работая в фирме моего отца и со мной, – отвечаю девушке, она смотрит, как мимо нас проходит мексиканец и бережно вытаскивает наши коробки.

– Грязный мексиканец? – Кэрри говорит это так громко, что все рабочие начинают смеяться, Эрнесто поправляет лямку рабочего комбинезона, свисающую на бедрах, и натягивает на свое рельефное плечо.

– Он мой парень на одну ночь, и поверь мне на слово, грязный с ним только секс. Он же на высшем уровне во всех смыслах. – Эрнесто подмигивает мне, оценивая плотоядным взглядом мою фигуру, и я отворачиваюсь.
1 2 3 4 5 ... 7 >>
На страницу:
1 из 7