Согнутые руки

– Значит, ты не против, если я буду тебя колотить время от времени?! Сара, ты в своем уме?

– А разве я заслужила?

– Господи, неужели ты действительно так думаешь – что женщин нужно бить, даже если они оступились, даже если они высказывают свое мнение и не хотят быть покорными? А где же тогда личные границы, уважение к женщине, как к человеку?!

Она молча моргала глазами, ничего не ответив мне внятного. Конечно, в ее семье принято мужчинам за непослушание колотить слабый пол.

– И к тому же, Рослин выступала для всех, а не только для мужчин! Эта вечеринка для того, что бы веселиться, а не клевать носом от скуки. И мне понравился их номер. А ты, Сара… – я еле сдержался, чтобы не наговорить ей лишних гадостей, – должно быть не уважаешь себя, раз принимаешь мужские побои, как средство воспитания!

Она пыталась ответь что-то в свою защиту, я не захотел ее слушать, поэтому покинул гостиную оставив ее в растерянности. Глупая женщина! Лишний раз убеждаюсь, Джо, что поводов для женитьбы на ней у меня нет.

***

До Рождества оставалось пара дней, а гулянья все ещё продолжались. На этот раз мой любимый дядя устроил вечеринку у себя в ресторане. Народа было столько, что за вечер я успел поздороваться с каждым только по одному разу. Не было где яблоку упасть! Я пригласил в ресторан Рослин – специально звонил ей домой, на что их дворецкий ответил мне, что сеньорита Рослин находится под домашним наказанием, личное распоряжение Гаравани. Я выругался в трубку, очевидно, тем самым, смутил дворецкого. Домашний арест? Сальвадор сошел с ума! Я ожидал от него мести за честь своей дочери, а он сделал виноватой ее! Я бросил трубку и яростно вылетел из дома. Уже во дворе меня остановил крик Бетты с балкона. Она сообщила мне, что звонили из дома Гаравани и просили передать, что сегодня в 20:00… и все! Я догадался, что это было послание от Роси, и в довольных чувствах приказал шофёру ехать в ресторан.

Сладкая… Моя смелая малышка. С нее достаточно мучений за последнее время. Роси будет искать защиты у того, от кого она исходит. И видит Бог, я не дам больше калечить ее жизнь ни Арни, ни твоему отцу, Джо!

Я приехал слегка с опозданием, чёртовы пробки. Официант приветливо встретил меня и сообщил, что моя главная гостья ждёт меня за персональным столиком, который скрыт от любопытных глаз пышными шторами цвета бордо.

– Роси, милая, – я нагнулся, чтобы поцеловать ее руку. – Прости, что опоздал…

– Ничего, вечером пробки обычное дело. – Она приветливо улыбнулась мне. Пахло от нее как всегда лёгким шлейфом сирени. Тогда я подумал, что должно быть это ее любимые цветы, а я отправлял ей, когда она была на благотворительных гастролях, корзины кремовых роз.

– Бетта в последний момент передала мне твое тайное послание, я уже собирался мчать к тебе на помощь! Это всё-таки правда про наказание от Сальвадора?!

– Да, я не удивилась совершенно. Арни всегда ему импонировал. – Неожиданно она сменила тему. – Ничего, что я сделала заказ без тебя? Оссобуко с гарниром из абрикосов…

– Ну надо же, – я улыбнулся, – это одно из любимых моих блюд здесь!

– Угодила, – она похлопала довольно в ладошки. – Если честно, мне подсказал твой дядя, такой чудный мужичок, разговорчивый очень…

Пока она изучала меню, я не сводил с нее взгляда. Ни капли грусти на лице, все эмоции скрыты, хотя внутри нее ураган. Я прав, Джо? С ней всегда так, когда она пытается выстроить эмоциональную защиту? Только ты знал и понимал ее лучше, чем Сальвадор. Ты защищал ее от него, ты ограждал ее от него… Я не желаю чтобы она жила в страхе и неволе. Я не желаю чтобы она покончила с собой, как Медельин.

– Фреди… Эй, ты что-то сказал?

– О, нет… – я потер лоб. – Немного задумался, – год подходит к концу, мы подводим итоги как обычно. Ну знаешь, сколько вложили и сколько заработали денег.

– Да-да, и ты из-за этого сверлил меня взглядом. – Она сделала глоток воды. – Ты думаешь про мой арест? Не стоит, я почти не вижу отца. Заперлась в студии и работаю со снимками с благотворительной акции, – даже неплохо, никто и ничто не мешает работать. Арни тоже не появлялся… Порядок.

– Я не хочу чтобы ты страдала из-за глупости Арни! Разве твой отец не понимает?.. Он что вообще тебя не любит?

– Любит, но не понимает… – Нам принесли бутылку вина и горячие блюда. – Он не понимает, потому что сам не единожды скандалил с мамой, – что ему я?

– Ей-Богу, я украду тебя и женюсь, не хочу видеть тебя в побоях, а потом в петле на шее!

Она испугано-вопросительно посмотрела на меня, но возражать не стала. Мне показалось, что она только и ждёт, дабы кто-то ее увез, спас от непонимания отца, страха и боли названного жениха.

– Фреди… – она подняла на меня глаза, шепнув, – милый Фреди, только ты видишь во мне человека, а не безвольный кусок мяса. Джо как-то говорил мне, что вы вместе давали какую-то рыцарскую клятву о защите женщин… Я не верила, думала – сказки, а познакомившись с тобой ближе, поняла что правда. Спасибо, что ты есть у меня, надёжный друг.

– Таки друг? – я аккуратно дотронулся до ее руки, она была такая холодная, что обжигала мою ладонь. – Роси…

Она склонила голову набок, одобрительно улыбнулась, и сама застенчиво положила свою свободную ладонь поверх моей, и крепко сжала.

В тот вечер мы так и не дотронулись до ужина и не выпили вино – я увез ее прочь из Чикаго. Да, я украл ее, Джо! Интересно, смогу ли я пережить этот роман? Я еду с ней в Maserati и задыхаюсь от безмолвия, мне так хочется о чем угодно с ней говорить. Продолжаю молча вести авто, и она каким-то образом, улавливает между нами накаленную атмосферу, интересуясь:

– Ты чувствовал себя однажды не находящим себе места? Бесприютный. Подкинутым кем-то в этот мир на произвол судьбы.

– Неприкаянным?..

– Да. Подходящее слово.

– Когда в моей жизни возникали трудности, недопонимание со стороны близких, разочарование от того, что должно было приносить радость, – да, я ощущал себя не в своей тарелке. Но это чувство было временным явлением, совсем коротким.

Роси промолчала. Паузу между нами нарушил мой вопрошающий взгляд.

– Хочешь поговорить об этом?

– Наверное, – она качнула головой, будто убеждала не меня, а себя. – Похоже моя неприкаянность ушла в глубину, пустила корни и разрослась на чреве земли. Ума не приложу, откуда взялось это чувство вечного скитания, постоянный дискомфорт ума и души.

– У всего есть начало, ты помнишь когда впервые это ощутила в себе?

– Когда узнала, что мамы больше нет. Но тогда я ещё не понимала этой непонятной грусти. А вот с Джо… Да-а, – Рослин вдруг осенило, – после смерти Джо из меня будто высосали все то, что придавало жизни смысл… – ход ее мысли обрывается, и я притормозил Maserati у обочины без причины.

Я перенимаю всё от нее, – это так предсказуемо. Клянусь, чем больше я узнаю о ней, тем меньше знаю. Мне не хватает Джо так же, как и ей. Вижу, она раскалывается будто хрупкая кость, и ничем не могу помочь.

– Многие ошибочно думают, что убив тело, можно покончить со своими страданиями. – Она потирает руки не для того чтобы согреться, просто отвлекается… просто невольное движение.

– Все хотят чтобы их правда была верной. На этом построен мир… Но можно верить, что смерть облегчит всё или же что возникшие проблемы рано или поздно решаться. Можно сбежать, а можно бороться: всё у нас в голове.

– Да, но только любые движения с лживыми масками на лицах, заметны невооружённым глазом в лучах дневного солнца. Что делать, если ты сам не веришь ни в то, ни в другое? Я не хочу утопать в иллюзиях. Если изо дня в день ты кропотливо ищешь свое место, вылез для этого на верхушку сосны, оглядываешься по сторонам и… ничего! Ты слеп… даже голоса не слышно, ни единого намёка на прозрение.

Я специально отстегнул ремень безопасности и развернулся к ней всем телом.

– Для этого не обязательно лезть на самую верхушку дерева или скалы, надо сместить взгляд – просто посмотреть вниз.

– Вниз?..

– Да, всегда найдется кто-то рядом. И пусть тебе кажется, что этот человек не понимает твоих проблем; с ним нет видимых точек соприкосновения, – нет ничего проще заговорить. Попытка – это не страшно, не больно и первый шаг на пути к обретению единодушия.

Глаза Рослин наполнились слезами, но губы расплылись в улыбке. Ее глаза посылали мне невидимый сигнал – «спаси меня из трясины, спаси меня от отчаянья… скажи, что будешь со мной».

– Мне не хватает Джо, и внутри всё сжимается в комок, когда я понимаю, что никогда не обниму лучшего друга. Но я уверен, что его неожиданная гибель – наибольший шок для тебя, как для сестры, – ибо он был для тебя неким суррогатом, после смерти Мэдди. Так случается, что кошмар одного человека – это сон другого. Не оглядывайся назад… живи, Роси… я думаю, Джо не хотел бы видеть, как ты падаешь в пропасть.

Нет нужды притворяться, мои слова заставили ее задуматься. У сильных женщин, как Роси, бывают срывы. Но только жалости им не надо. Я просто хочу быть рядом с ней. Она моя единственная на все ночи. Мы будем вместе встречать Рождество в Нью-Йорке, а затем… Размышляю. Затем я увезу ее в Тоскану, поедем к моей многочисленной родне на каникулы. Я найду для нее место в доме моего детства: будем готовить в печи настоящую итальянскую пиццу, пить домашнее вино, гулять по городу, наслаждаясь прохладой морского прибоя. Я куплю ей поистине сексуальные платья, буду ее фотографировать, а потом проявлю снимки и покажу всем, какая она у меня красавица. Я буду счастлив стать для нее пристанищем, и главное мое желание, Джо, чтобы она тоже была счастлива рядом со мной. Я спасу ее из трясины. Дай, Боже, кару лютую, все стерплю, ради любви!

Наступающее Рождество уже шепчет мне, что мы будем сиять… Сиять словно в небе Венера от независимости и от того, что грусть покинет нас хотя бы на эти радостные дни.

6. Ошибки из прошлого