Герой из героев. Попытка не пытка

Подбежала к нам стройная темноволосая смуглянка, обвешанная драгоценностями, как новогодняя ёлка. Останавливаясь, она ухватила край цветастой юбки и положила одну руку на талию так, чтобы подол задрался выше колена. Затем девица мельком, но оценивающе взглянула на меня и Элдри, и, не иначе как, не увидев в нас ничего примечательного, сразу же полезла со страстным поцелуем к рыжему атаману. Тот прижал к себе девушку, ущипнул её за зад, а там и отстранил со словами:

– Будут тебе бусы бирюзовые, Анжела. Агния-то где?

– А зачем тебе эта вертихвостка? Разве не я твоя любимица?

– Зови её сюда, пусть малому с его бабой подможет. А там давай-ка скорее на стол накрывай. Ребят помянуть надобно.

Из-за сказанного улыбка спала с лица Анжелы. Она настороженно посмотрела за спину Ашера, выискивая невернувшихся, и прошептала:

– Пескарь, Цинга, Горлан, Мэрли… Так много! Что там произошло?

– Подставил нас Вещун. Стражи у этой барышни, – рыжий кивнул головой в сторону пленницы, – куда как больше оказалось. Знал бы, так не настаивал бы, чтоб Шрам и Кислый свои болячки зализывали.

– Мог бы Лазаря с Червонцем забрать. Нам с Аглаей, чтобы за девочками присматривать, и Медведя одного хватило бы.

– Кто из нас атаман-то будет? – нехорошо прищурив глаза, рыжий главарь замахнулся плёткой на Анжелу. Чернявая красотка взвизгнула в притворном испуге, но Ашера и такое устроило. – Зови-ка сюда Аглаю скорее.

– Куда девку-то эту девать? – имея в виду молодую светловолосую пленницу, между тем вклинился Жиробой. – К остальным?

– Не, в клетку отправим, когда мозоль ей меж ног натрём. Столько наших полегло, ёптыть, с этой клуши причитается. Так что привяжи-ка на круг. Устроим по Пескарю, Мэрли и Цинге шикарную тризну.

– Хорошее это дело.

– Тихоня, лошадьми займёшься. А остальные, сука, пошли куда прочь отсюда!… Тебя это, Странник, не касается.

– Не касаются занятия с лошадьми или свобода перемещения? – на всякий случай уточнил я. – И куда мне нести мою поклажу?

– А никуда! Мы её на общие торги вынесем. Но что-то себе оставишь, если ребята себе взять не захотят.

– Ну уж нет. Если ваши ребята проблем не хотят, то всё моё со мной останется.

Взгляд Ашера заставил меня опомниться. Вечно забываю, что люди не думают о том же самом, о чём и я… то есть обо мне самом.

– В поклаже лежат очень опасные, но совсем не ценные для несведущих лиц ингредиенты. Ваши люди смогут их сами распознать?

– Сколь, сука, интересный у тебя говорок-то, малой.

Конечно, интересный! Ци-ви-ли-зо-ван-ный. Об-ра-зо-ван-ный.

Я даже думал по слогам, потому что сомневался в способности нынешнего окружения произнести столь длинные слова без ошибок.

– И рожа забавная, – продолжил Ашер, подходя ко мне впритык. – Глазюки как у этих чокнутых северян-варваров. Один в один! А в остальном чистокровный шрай-ханец. Только кожа посветлее будет… Как только твой папаша мамку-то отымел? Между Шрай?Ханом и вечно воюющим Северным Беспределом аж три страны и Серое море!

– Эм-м, а откуда тебе знать, как северяне выглядят?

– Я родился и до лет семи жил в Диграстане. А именно, в пограничном городке, прям возле Совиного утёса. На повешенных набежчиков нагляделся.

Мне никогда не хотелось приступать к расследованию, как и от кого я появился на свет. Не стал бы и сейчас. Однако, видимо, Ашер знал о чём говорил, и из-за этого меня всерьёз заинтересовал вскользь заданный им вопрос… И правда. Если разбойник прав, то как? Шрай-ханцы очень щепетильно относились к потомству. Чтобы не впускать в свой род чужака даже поощряли брачные союзы между родными братьями и сёстрами. Северян же, если бы хоть кому-то были нужны их бесплодные снежные равнины, давно бы истребили. Их все ненавидели. Они выживали только благодаря регулярным набегам на соседнюю державу и дальше её границ за последние веков шесть так никуда и не проникли. Сборище диких замкнутых племён, не проявляющих ни малейшей покорности в рабстве, благоразумно не выпускали в пригодные для жизни пределы.

– Ну, да мне начхать, на рожу твою. Главное, по ней, сука, видно, что ты такое же беспородное дерьмо, как все мы, – заключил рыжий, пока я предавался мыслям о генетике, а там и задумчиво произнёс. – Жрать охота.

Да! Этого хотелось и мне! То Ванесса со своими разговорами оставила без зайчатины, то Квалификатор помешал основательно пообедать, то самого Чёрного мага поджарить не дали.

– Морьяр, я тоже кушать хочу, – тут же подала тихий голосок Элдри.

– Короче так, Странничек. Нечего, сука, время терять. Поясню на пальцах, как есть, – не обратив на неё внимания, сурово сказал Ашер. – Поклажу, так и быть, себе оставь. С твоего тощего мешка в моих закромах не убудет. Но знай, либо ты подо мной ходить будешь, либо покромсаю на кусочки и тебя, и девчонку твою.

– Это все перспективы?

– Чего-чего? Чего ты там, сука, лопочешь, на хрен? Можешь, мне тут не заумничать и волком на меня не смотреть. Пару дел обстряпаем, долю свою получишь и сам рад станешь, что больше по дорогам блыкаться не надобно!

– Хорошо.

Вряд ли бы практика доказала верность предположения рыжего атамана, но мне пока было удобно заниматься самоанализом своей личности в предложенном им направлении. Удобно и безопасно.

– Но учти, Анжела за твоей финтифлюшкой приглядывать станет. И если я тобой недоволен останусь, то вместе с первым моим предупреждением отрежет ей палец… Ясно?

– Понятно.

Ответив, я выжидательно уставился на атамана, готовясь вот-вот признать свой промах. Дело в том, что во время его слов я смотрел на небо, стараясь сориентироваться, сколько осталось часов до заката, и оттого не был вполне уверен в трактовке вопроса. С одной стороны, вроде бы сказанное атаманом не требовало особого интеллекта для понимания, чтобы интересоваться усвоена информация или нет. А с другой, с чего бы ему спрашивать меня о погоде? Сам, что ли, облаков не видит?

– Коли так, то можешь пока заняться своим трупом. Потом к тебе Шрам подойдёт и всё тут покажет.

– Своим трупом? Я живой.

– Я о бабе говорил, придурок!

– А, понятно.

Ненадолго повисла тишина, а потом разбойника понесло на философствование:

– Эх, все мы, сука, таскаем свои кости только до поры до времени… Аглая, – обратился он к подошедшей рыжеволосой, как и он сам, пухлой женщине средних лет. Она была неопрятно одета и растрёпанна. – Попробуй этот кусок мяса оживить.

– А кто это?

– Знахарка хорошая, если малому верить.

– А он кто?

– Покойник, если меня подведёт. Ан-не, так Странником его звать.

Аглая показала, где можно разместить Ванессу. Место мне не понравилось. Это был закуток в боковой пещере. От основного пространства его отделяла всего лишь грязная холщовая тряпка. Это было прямо-таки никакущее уединение. Кроме того, из?за горящего в основном зале очага здесь было душно, хотя камень, вопреки расстеленным на полу шкурам и соломенному тюфяку, ощутимо холодил. Запах тоже показался мне неприятным до тошноты. Однако выбирать было не из чего.

Несмотря на снедающее меня чувство голода, я занялся делами, едва убедился, что Аглая может оказать первую помощь при сильном ожоге куда как лучше меня, не имеющего при себе никакого целебного отвара или крема. Так что следующим моим шагом стало перетаскать всю поклажу и разобрать, что дельного есть в вещах Ванессы. И, честно сказать, хорошего среди вещей моей спутницы оказалось немного. Я лишь удивлённо повертел в руках раритетный томик Айзерца да порадовался обеззараживающей мази. С ней шансы вернуть моего мага в строй основательно повышались. Затем я немного прогулялся по пещерам, изучая их ходы, а когда вернулся в свой закуток, застал Элдри сидящей у изголовья постели Ванессы. В руке девочка держала большой кусок хлеба, поверх которого лежало разрезанное на две части варёное яйцо. Мой желудок моментально издал жалобный звук, так что я забрал бутерброд и поделил его на две части. Кусок поменьше, со следами укуса, снова вернулся к ребёнку.

У-у-у, как вкусно-то! Но определённо мало. Я только подстегнул аппетит, а не наелся.

– Ванесса умрёт? – тихо спросила Элдри, не глядя на меня.