Рабы Парижа

– Так-то ты исполняешь мои поручения? – грозно спросил Тантен.

– Помилуйте, поручения ваши давно исполнены, – лепетал детина.

– Не смей у меня еще оправдываться! Это по моей милости Маскаро тебя спасает; разве я не помогал тебе столько раз зашибать деньгу? Как же ты смеешь снова нищенствовать?

– Нет, хозяин, – пристыженно бормотал бродяга, – это я, черт возьми, просто от скуки… Нужно же было убить как-то время в ожидании вашего прихода. Смотрите, вот заработал целых восемь су…

– Гляди, Тото-Шупен, ты не кончишь добром, это я тебе предсказываю. Ну, рассказывай, что видел?

С оживленного угла улицы они перебрались в более уединенное место.

– А видел я вот что, хозяин, – отвечал детина, – ровно в четыре часа карета подъехала к назначенному месту и остановилась вон там, напротив лавки парикмахера. Карета отличная, одежда у кучера роскошная…

– Погоди… А в карете сидел кто-нибудь?

– Я заметил в ней того самого господина, которого вы мне описывали. Знатный господин! Низенькая шляпа по самой последней моде, светлые панталоны и открытая жилетка – одним словом, не господин, а модная картинка!

– И что же дальше?

– Выйдя из кареты, он принялся от нечего делать барабанить тростью по тротуару. Я разглядел в его зубах потухшую сигарету и тотчас же оказался рядом:

– Огня, не угодно ли, граф?

За это он дал мне десять су. Я хорошо разглядел его: низенький и рябоватый, с лицом истасканным и помятым, со стеклышком в глазу…

– И что же потом? – недовольным тоном спросил Тантен.

– Этот господин казался очень раздраженным тем, что попусту теряет время, бедняга ходил и ходил по тротуару, заглядывая под шляпку каждой даме. Ненавижу этих кокоток в мужском платье! Этого болвана я бы с удовольствием пообчистил.

– Я уже сказал тебе, чтобы ты говорил только о деле, – перебил его Тантен.

– Да, да, теперь о главном. Так вот, оба мы прохаживались, таким образом добрых полчаса, как вдруг из-за угла выходит женщина и поворачивает прямо на этого дурня. Настоящая красавица! Я так и замер на месте, но из какой она нищеты, хозяин, не приведи Бог! Они встретились и заговорили шепотом…

– И ты ничего не слыхал?

– За кого вы меня принимаете, хозяин! Красавица сказала: «Итак, решено, до завтра». А он опять спрашивает: «Правда ли?» – «Непременно, часов около двенадцати», – ответила она. Потом они расстались, и она скрылась. А он шмыгнул в свою карету, и кучер погнал лошадей. За те сто су, что вы обещали, хозяин, я, кажется, немало сделал…

Тантен вытащил из кармана пятифранковую монету и ткнул ее в руку оборванцу.

– На получи, только смотри у меня! Повторяю, ты плохо кончишь, а пока – прощай.

Через несколько минут старик, и его ученик разошлись в разные стороны. Проходя по мосту, Тантен довольно потирал руки.

– А дельце идет хоть куда, – бормотал он.

Глава 2

По улице Монторгель, недалеко от Пассажа, помещалась квартира того самого Маскаро, влиятельного друга дядюшки Тантена.

Маскаро содержал контору для рекомендаций и трудоустройства прислуги, а также других комиссионных дел.

Две громадные доски, прибитые к дверям этой конторы, содержали объявления о наличии мест для прислуги за текущий день. Благодаря этим объявлениям Маскаро имел громкую известность во всем Париже. Но у Маскаро были еще и другие занятия, снискавшие ему уважение общества.

Именно он первый составил проект «Артели домашней прислуги». Он даже устроил в доме, где помещалась контора, маленькую гостиницу, где прислуга без мест могла пользоваться квартирой и пищей в кредит.

Все подобные операции Маскаро приносили кое-какую пользу обществу и немалый доход ему самому.

Перед этим домом и остановился на другой день ровно в двенадцать часов Поль Виолен. Он с несомненной пользой употребил полученные от Тантена пятьсот франков: на нем был новый костюм. Он был так красив в этом новом костюме, что некоторые женщины оборачивались ему вслед.

Поль был всецело занят мыслями о могуществе того таинственного человека, который сможет ему помочь выбраться из нищеты.

– Раздаватель мест! – шептал он, глядя на вывеску. – Вероятно, он предложит мне какую-нибудь работу франков на сто в месяц…

Но прежде чем войти и позвонить, он начал рассматривать дом так, будто стены его могли что-либо поведать о хозяине. Но дом был, как все дома. Двор был грязен, а контора и трактир помещались в заднем корпусе. Под воротами, в самой стене, располагалась устричная лавчонка.

– Ну, что же я стою, – убеждал себя Поль, – надо, наконец, решиться.

Он решительно пересек двор и поднялся по лестнице на первый этаж. На одной из дверей он увидел надпись «Контора». В эту дверь он и постучал.

– Войдите! – послышался чей-то грубый голос.

Дверь оказалась незапертой, ее придерживал тяжелый камень на блоке, и Поль толчком сапога отворил ее.

Комната, где он оказался, как две капли воды была похожа на все остальные комиссионерские конторы Парижа. Те же скамейки вдоль стен из черного дуба, в глубине – решетка, драпированная какой-то зеленой тканью – место, которое служащие называли «Совещательной комнатой». А между двумя окнами на цинковой доске виднелась надпись:

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Записывающиеся платят вперед

За огромным письменным столом сидел господин, говоривший с женщиной, стоявшей перед ним.

– Господин Маскаро? – застенчиво произнес Поль.

– Что вам угодно? – произнес сидящий за столом господин. – Вы желаете записаться? У вас есть надежные рекомендации?

– Прошу извинить меня, но мне желательно поговорить с самим господином Маскаро, я пришел к нему от одного из друзей…

Лицо хмурого господина стало значительно любезнее. Он предложил Полю присесть, извинился, что господин Маскаро занят важным делом и не скоро освободится.

Поль присел на одну из скамеек и принялся изучать этого господина.

Его тон, осанка, сложение свидетельствовали об избытке здоровья. А манера держаться, короткие волосы и густо накрашенные усы – все отличало в нем бывшего военного.

Как этот господин и сам уверял всех, – он раньше служил в кавалерии, где ему и было дано солдатское прозвище «Бомаршеф», хотя его настоящая фамилия была Дюран. Правда, в то время он был еще молод, теперь же ему было уже сорок пять…

Его занятия в конторе состояли в том, чтобы заносить в книгу имена и адреса тех, кто обращался за помощью, а также выслушивать иных посетителей.

Клиентка, что стояла перед ним, судя по костюму, была чем-то средним между кухаркой и селедочницей. Из тех, кого Париж называл «лихой бабой и сплетницей».