Нити судьбы. Дорога жизни

– Она ведьма… – напомнил воин, а потом спохватился и не стал продолжать.

– И-и-и-и?..

– Ладно, опустим, – поспешил замять Чонсок, не желая ссориться.

И азуры побрели в сторону леса.

***

Фенрис пытался понять причину своего внезапного раздражения. Это было необычно и обескураживающе. Он гордился своим железным несгибаемым хладнокровием, ничто не могло его взволновать. Отсутствие эмоций, привязанностей и других человеческих слабостей всегда выделяли его в Башне среди остальных магов. Это же помогло стать незаменимым на службе и доверенным лицом Инквизитора. Нет жалости, сострадания, сомнений – ничего нет. Ему поручали те задания, которые не смог бы сделать никто. Так было раньше.

Он и сам не понял, как так вышло, но в последние годы всё чаще стал сопротивляться приказам. По многим вопросам проскальзывало собственное мнение, сильно отличающееся от общепринятого и утвержденного Инквизитором. Но даже в такие моменты Фенрис мог поступать как угодно: нерационально или нелогично, но глупо – никогда. Сейчас эта вспышка и открытая демонстрация своих эмоций казалась ему дикой глупостью. Не лучше было бы вести себя тихо, притворяясь покорным, восстановиться, позволить долечить? А затем дождаться, пока ему вернут оружие, и, воспользовавшись моментом, уйти? Танэри не станет его опять разыскивать, ведь удержать не сможет, а разыскивать, чтобы убить, – затратно по времени и ресурсам. Тогда что с ним такое? Последствие ранений? Разум повредился?

Её прохладные пальцы легко прикасались к его груди, нанося мазь. Это мешало думать. Места, до которых она дотрагивалась, словно горели, волнуя тело. Что за странная реакция? Ведьма околдовала его?

– Сейчас будет немного неприятно, – услышал он.

Лайя аккуратно, почти не дотрагиваясь, приложила мазь к ране. Боль пронзила его тело, он шумно втянул воздух и сжал простынь в кулаках. Лайя наклонилась к нему и принялась дуть на рану. Её дыхание на коже вызвало у него мурашки по всему телу. Боль от раны и возбуждение от её близости смешались воедино. Яркие эмоции волной накрыли его. Фенрис повернул голову, щека столкнулась с её головой. Лайя ойкнула и посмотрела на него. Встретившись с её взволнованным взглядом, он почувствовал, что тонет. Взгляд сам по себе переместился на её приоткрытые губы. Услышав, как её дыхание участилось, он практически потерял контроль. Он склонил голову, и его губы почти коснулись её губ. Ему стоило неимоверных усилий остановить себя. А затем пришел испуг. Что с ним происходит?

– Что ты сделала со мной? Тогда на поляне… – хрипло проговорил он ей в самые губы и отстранился.

Это действие так сильно противоречило его желаниям, что причиняло почти физическую боль. Он видел, как смутилась и покраснела девушка, как нервно сжала руки, не зная, куда их деть. Значит, она сейчас чувствует то же, что и он, и это его почему-то обрадовало.

– Я вернула тебя, – не глядя на него, ответила Лайя.

– Ты светилась. Что это была за магия? Никогда не видел такую, – ему хотелось так много всего спросить, но мысли путались и крутились только вокруг воспоминания, что он чуть не поцеловал её.

– Заклинание жизни, – сказала она, взяла бинты и положила перед ним, – дальше сам.

Накинув плащ, Лайя не оборачиваясь вышла во двор.

***

Фенрис лег на постель и сильно сжал виски руками, словно это могло ему помочь не думать о ней. Каждый знал, что ведьмы несут погибель. Особенно опасно воздействие ведьм на магов. При встрече они способны забрать разум мага и обратить его силу против Инквизиции. Все ведьмы подлежали истреблению, причем весьма успешно. Последние годы не было доказательств существования ни одной ведьмы, и рассказы об их силе и величии стали, скорее, сказками для юных адептов.

Вдруг вспомнилось, как несколько лет назад он с отрядом расследовал случай убийства жителей в деревне. Признаков насильственной физической расправы не было. Складывалось впечатление, что в один момент у всех словно выкачали жизнь. Примечательно было и то, что все жители находились рядом со сгоревшим домом, там и остались посмертно. Выжил только паренек, который в то время был на озере в паре километрах от места трагедии. На допросе он утверждал, что всех жителей убила ведьма, которая жила у них некоторое время. Кроме несвязанного бормотания парня, других доказательств существования ведьмы не было. Случай был интересен своей необычностью, поэтому Фенрис уже предвкушал знатную охоту. Но не успел он даже толком уловить следы магии ведьмы, как пришел приказ прекратить расследование и возвращаться.

Если верить словам танэри, то сейчас во дворе стоит та самая ведьма. Фенрис не думал, что есть ещё одна деревня и ещё одна ведьма, которая убила всех жителей. Таких совпадений не бывает. Долгая служба на благо Инквизиции участливо напомнила ему о святом долге: ведьму нужно убить.

Он посмотрел в окно на девушку. Лайя стояла, кутаясь в плащ. Ветер трепал её рыжие волосы. Она выглядела такой беззащитной и одинокой в этот миг. Её было жаль. Хотелось защитить. Фенрис на мгновение зажмурился. Может, именно так и теряли разум другие маги?

И снова всколыхнулись внутри отголоски былой службы, напоминая об опасности… Азуров давно нет. Он видел, как они уходили. Его оружие и одежда в доме. Это шанс уйти, а заодно избавить мир от ведьмы. Одолеть девчонку не составит труда, кроме кинжалов, при ней нет оружия. Другой такой возможности может совсем не скоро представиться.

«Идти тебе некуда, в королевстве не найдется места, где ты смог бы долго укрываться», – в голове звучал голос танэри.

Убить и уйти, или пощадить и отправиться с ней, с ними?..

Эльф тихо зарычал от противоречий. Как же это сложно! Как же хочется, чтобы кто-нибудь сказал ему, как поступить. Как поступить правильно.

***

Лайя сидела на бревне во дворе и смотрела в ночной небосвод. Отсутствие облаков подарило множество ярких звезд. Краем глаза отметила, что вернулись азуры, но головы не повернула: надеялась, что они сразу уйдут в дом. Надежда не оправдалась. Рядом плюхнулся Тэмин и тоже уставился в небо.

Они сидели совсем рядом. И молчали. Долго. Каждый о своем.

Плеча Лайи коснулась голова Тэ. Ровное и спокойное дыхание танэри сообщило о том, что он заснул. Наверное, нужно его толкнуть, чтобы ушел или просто отстранился, но почему-то не хотелось. Лайя поймала себя на мысли, что ей… уютно рядом с ним, словно это не незнакомец, которого она знала лишь пару дней, а… Она так и не смогла сформулировать своё отношение к нему. Рядом с ним хотелось закрыть глаза и представить, что она дома, в безопасности, что не нужно никуда идти, что она в окружении родных. Рядом с ним хотелось мечтать. Она грустно улыбнулась этой милой нелепости. Сидела, слушала тихое дыхание танэри и смотрела в бескрайний простор неба.

Скрип двери заставил Лайю вздрогнуть, разрушая умиротворение, царившее сейчас в душе, возвращая в реальность. Чонсок присел рядом и посмотрел сначала на Лайю, потом на друга. Она не смогла понять гамму эмоций, отразившихся на его лице, но стало как-то неловко, словно она сделала что-то неприличное, захотелось оправдаться.

– Травы действуют, он спит, – прошептала она.

– Тэ, – позвал Чонсок, аккуратно потрепав его по плечу.

– А… что?.. – сонно пробормотал Тэмин, пытаясь сфокусироваться. Увидев близко лицо Чонсока, он нежно улыбнулся и прошептал: – Амэнэ…

Чонсок бросил встревоженный взгляд на девушку, помог подняться другу и, придерживая его, повел в дом. Лайя ещё некоторое время сидела, но без тепла бока Тэмина стала замерзать. Размяв по дороге затекшие ноги, она тоже вернулась в дом.

Её встретили две пары глаз: Чонсок и Фенрис не спали. Чонсок одарил настороженным взглядом, а Фенрис, столкнувшись с ней взглядом, сразу отвернулся. Презрение, которое она уловила в его глазах, неприятно резануло, портя настроение. Стало ещё более зябко, Лайя подкинула поленце, а потом вспомнила о главном. Достав из сумки несколько кореньев, она подошла к кровати. Эльф сделал вид, что не заметил её. Тогда Лайя насильно взяла его руку, развернула её ладонью наверх и положила туда лекарство. Фенрис, не ожидая такого, обернулся и изумленно уставился на девушку.

– Выпей! У нас не так много времени, тебе нужно быстрее восстановиться. Это поможет, – холодно сказала она и, твердо выдержав его взгляд, добавила уже обоим: – Ложитесь спать, я ещё посижу, потом разбужу Чонсока.

Лайя подала стакан воды, а после стояла и смотрела на эльфа в упор, пока тот не прожует и не проглотит травы. Его лицо не выражало никаких эмоций, но серебристые узоры на руке стали ярче, выдавая его злость. Это радовало Лайю: ей хотелось силой стереть то презрение, которое она увидела в его глазах.

В неярких отблесках огня злой триумф в её зеленых глазах выглядел пугающе. Фенрис невольно поежился и слегка отпрянул, инстинктивно дернув рукой в поисках оружия. Это движение заметила и Лайя. Надменно улыбнувшись, она отвернулась от него и заняла своё любимое место у печи.

***

Чонсок молча наблюдал за ними. Неприятие и вражда, витавшие в воздухе при общении мага и ведьмы, ощущались почти физически. Худших союзников и придумать нельзя. И если с мыслью путешествовать вместе с беглым магом-ищейкой, он уже давно свыкся, то присутствие ведьмы в их небольшом отряде вызывало у него очень противоречивые чувства. Эльф не внушал ложного расположения к себе: пока сотрудничество будет выгодно обоим, маг на их стороне. А вот эмоциональность, хрупкость и ранимость в образе ведьмы иногда обескураживали, и тогда она начинала казаться обычным человеком, девушкой. Это и сбивало с толку, прятало её истинную суть.

Он всей душой мечтал избавиться от обоих, но понимал, что пройти через всё королевство и зайти в неизведанные земли – задача почти невыполнимая. Монстры, разбойники, маги и ведьмы, отсутствие строгого политического строя и все вытекающие из этого прелести беззакония… Ужасная страна – добровольно он ни за что не сунулся бы сюда, – но при этом идеальная. Где, если не в Иллинуе, получится затеряться, исчезнуть?

А может, всё-таки стоило найти способы остаться у себя на родине? Может, он просто недостаточно рассмотрел вариантов? Вдруг получилось бы не подвергать свою жизнь и жизнь Тэ такому риску?

Он беспокойно пошевелился, стараясь найти более удобное положение. Взгляд снова прошелся по тем, кого никогда не хотел бы встречать. Эльф мирно спал, свесив с кровати руку. Лайя сидела, склонившись над альбомом, и что-то там рисовала.

– Спи уже, ты слишком громко думаешь, – еле слышно прошелестел голос танэри.

Чонсок виновато улыбнулся и замер, не желая тревожить покой Тэ. Постепенно шорох карандаша по бумаге и мирное дыхание Тэ убаюкали воина, и он провалился в сон.

***

Лайя довольно смотрела на свой рисунок. Получилось реалистично. Тонкие пальцы, изящная кисть, серебристые линии вместо вен, что уходят вверх по руке, скрываясь в рукаве рубашки… Она задумчиво провела пальцем по рисунку, повторяя изгибы нарисованной руки. Красиво.

Она сложила альбом в сумку, потянулась, расправляя затекшие плечи. Вставать было лениво. Лайя глазами поискала, чем бы запустить в Чона, чтобы разбудить. Ничего подходящего, неспособного нанести вред, девушка не нашла, поэтому оторвала и скомкала кусочек бумаги и метко запустило прямо азуру в лоб. Он испуганно поднял голову и осмотрелся. Лайя с улыбкой отсалютовала Чонсоку рукой, поудобнее устроилась, закрыла глаза и сразу провалилась в сон.

Глава 6

Грохот возле самого уха резко вырвал её из оков сна. Девушка подскочила и стала вертеть головой в поисках опасности. Сердце бешено колотилось. Рядом с ней стоял Чонсок, а возле неё лежали рассыпанные дрова.