Любовь меняет всё

– Не сомневаюсь. До этой трагедии лорд был душой любой компании. Дружелюбный, но без фамильярности, веселый, но без шутовства, добрый, но не бесхребетный. По крайней мере, так говорят те, кто знал его в то время. После падения лорд отверг всякую поддержку, которую ему предлагали друзья, заперся в этом поместье и стал отшельником. Все думали, что пройдет время, и он вернется в общество, несмотря на свой недуг. Но лорд все больше и больше погружался в себя, становясь нелюдимым бобылем. Опять же, это только слухи, но говорят, что он замкнулся из-за того, что после увечья его отвергла возлюбленная.

– Вот как? Не могу себе представить, чтобы лорд был влюблен.

– Конечно не можешь, это было пятнадцать лет назад. А с тех пор много воды утекло.

– Это жестоко, – покачала головой Джулиана. – Оставить того, кого любишь из-за болезни…

– Ты еще молода, девочка моя. И не знаешь, что иногда доводы разума становятся выше голоса сердца.

– Но я знаю, что такое верность и преданность, дядя. И знаю этому цену, – голос Джулианы дрогнул.

– Я не сомневаюсь в тебе, моя девочка. Но кто знает, может для той девушки на тот момент это был единственный выход.

– Нет, дядя. Такому предательству нет оправдания.

– Не буду с тобой спорить. И давай на этом закончим. Я неуютно себя чувствую, обсуждая чужую жизнь, как местные кумушки. И попрошу тебя, чтобы этот разговор остался между нами, а не пошел в ваши женские будуары, обрастая новыми подробностями и навешивая на лорда новые слухи. Каким бы он ни был человеком, он справедлив и благороден, хотя и очень строг. Но ни один арендатор на его земле, если он честно и неустанно трудится, не скажет о нем ни одного дурного слова. И все слуги в его поместье относятся к нему с огромным уважением. А ведь не каждый хозяин может этим похвастаться. Так что давай оставим лорда в покое.

– Хорошо, дядя. Вы дали мне достаточно пищи для раздумий и отвлекли меня от своих мыслей. Правда, боюсь лорду было бы это не по душе.

Ложась спать, Джулиана перебирала в голове весь прошедший день, особенно разговор с лордом и сведения о нем, полученные от дяди. Нет сомнений, что в истории его падения с лошади была замешана женщина. Джулиана помнила, с какой горечью лорд говорил о любви и надеждах, которым не суждено было сбыться. Значит, слухи правдивы и его возлюбленная отказалась от него, когда врачи вынесли ему безжалостный приговор. – «Мне его искренне жаль» – подумала Джулиана. – «На его месте я бы вообще не смогла жить. Судьба отняла все: здоровье, любовь, надежды на счастье… Для чего и ради чего тогда жить? А он все равно живет. Хоть и стал человеком с тяжелым характером. Но тем не менее, он живет и приносит какую-то пользу окружающим. Хоть он и гоняет «глупых девиц» из своего поместья, но его арендаторы каждую неделю возносят за него горячие благодарственные молитвы в церквях. И при разных затруднениях идут советоваться только к нему. А что до того, что он не любит своих высокородных соседей, то в этом нет ничего удивительного. Они живут той жизнью, которая стала ему недоступна. Даже если он снова войдет в это общество, он будет там чужим. Он остался одинок. Он не может быть с фермерами, потому что он высокородный лорд. И не может быть в светском обществе, потому что он калека, и он никогда не сможет занять то блестящее положение, которое принадлежит ему по праву, и которое он когда-то занимал. А он все равно живет, и находит в себе силы чем-то увлекаться. И как он всегда изысканно одет. Он не махнул рукой на себя, не опустился. Он не дает себе ни малейшей поблажки. А я? Я чуть не утопила дядино поместье в своих слезах. Я чуть не погубила маму и тетушку своей болезнью. Я нежу и пестую свое горе, словно какую-то драгоценность. А на самом деле горя нет. Судьба оказала мне большую милость, избавив меня от негодяя, связав с которым свою жизнь, я была бы несчастна. И вместо того, чтобы поблагодарить Господа за испытания, которые он мне послал, чтобы укрепить мой дух, я негодую и сетую на судьбу, которая дала мне в жизни столько милостей. Решено! Отныне ни одной слезы о моей утрате, а только сила духа и благодарность за все, что дает мне жизнь!»

С этими жизнеутверждающими мыслями Джулиана и заснула.

Лорду же в эту ночь не спалось. Что-то всколыхнулось в нем после разговора с Джулианой. Какая-то горечь появилась у него в душе. Ведь было когда-то время, когда такие разговоры с красивыми девушками были в его жизни обычным явлением. А сейчас для него это стало в диковинку. Ну да, сказал внутренний голос, ведь он же сам выгонял этих девушек из поместья, не давая им ни малейшего шанса. «Но ведь они же глупы как овечки», – возразил внутреннему голосу лорд. «А может ты просто не туда смотрел?» вкрадчиво спросил голос. Ведь не могут быть все-все девушки на свете глупы. Мисс Дермот тоже была в списке овечек, но при близком знакомстве она оказалась не лишена ума, образованности, и что самое главное, чувства такта. Лорд за время своего отшельничества стал очень щепетилен в этом отношении и не терпел ни малейшей бесцеремонности. Что касается деликатности, Джулиана прошла проверку. И ей действительно было интересно с ним. Или он сам себя обманывает? Ведь прошло уже пятнадцать лет со времени его затворничества. Пятнадцать лет… За это время он мог жениться, обзавестись детьми… У него обязательно был бы сын, наследник титула, состояния и поместий. Лорд научил бы его всему, что он знал в жизни, как научил его отец, старый лорд Кросби. Он был для Дэвида примером и поддержкой. Но когда врачи вынесли приговор его единственному сыну и наследнику, это оказалось слишком тяжелым потрясением. Старый лорд слег, и через несколько месяцев его не стало. Молодой Дэвид остался один на один со своим недугом. Без отца и Розмари… Единственные люди на свете, которыми он по-настоящему дорожил. Розмари… Когда-то это имя было для него священным, оно вызывало в нем такой восторг и трепет… После ее предательства оно стало горше яда. Желчь и ненависть закипали в лорде при упоминании этого имени. Прошло уже пятнадцать лет, но до сих пор он не смог простить ее…И даже если в его жизни и появлялись женщины, пытавшиеся согреть лорда своим теплом, воспоминания о подлости одной из них заставляли прогонять их из своей жизни. Вот и сейчас, тепло от беседы с Джулианой быстро улетучилось от горьких воспоминаний.

«Все, хватит, забудь это раз и навсегда. Ты просто приютил ее от дождя и только». Лорд провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть непрошенные воспоминания, но так и не уснул до рассвета…

Глава 9.

На другой день лорд получил записку из поместья Бишопов, подписанную матерью Джулианы:

«Многоуважаемый лорд Кросби! От всей души благодарю Вас за услугу, которую Вы оказали вчера моей дочери. Джулиана еще слишком слаба здоровьем и прогулка под вчерашним дождем могла стать для нее весьма губительной. Благодаря же Вашей любезности, она вернулась домой в добром здравии и хорошем расположении духа. По ее словам, Вы оказали ей радушный и учтивый прием. И со своей стороны я считаю себя обязанной пригласить Вас к ужину, чтобы лично выказать Вам свою благодарность. Будем очень рады видеть Вас завтра, в семь часов.

С уважением и признательностью за Вашу доброту миссис Дермот».

Если бы лорд узнал, сколько раз миссис Дермот начинала сызнова и зачеркивала записку, это изрядно позабавило бы его.

– Это невозможно, – жаловалась миссис Дермот сестре и дочери, сидя в гостиной после завтрака. – Я за свою жизнь написала кучу благодарственных записок и никогда их написание не вызывало у меня ни малейшей трудности. Здесь же я сижу и подбираю слова, как будто пишу самой королеве. Этот человек настолько странен, что я не знаю, в каких выражениях выразить свою признательность и не натолкнуться на его насмешки.

– Ах, мама, ну ты же все равно не услышишь, что он скажет, и не увидишь его лица. Так что пиши, как писала бы обычно. В конце концов, так ли важны витиеватые выражения, чтобы человек услышал твою благодарность.

– Но мне не хочется ударить в грязь лицом и выглядеть в его глазах невежественной.

– Мама! Ты меня удивляешь. Ты никогда не задумывалась о том, какое впечатление производят твои записки на окружающих, – засмеялась Джулиана.

– Ну да, – оправдывалась миссис Дермот. – Но я всегда была уверена в себе. Этот же человек заставляет меня нервничать и быть придирчивой к каждому своему слову.

– Он странный, – задумчиво сказала Джулиана. – Я не могу его понять. Отталкивающая грубость и изысканные манеры, если он захочет быть вежливым. Как это может уживаться в одном и том же человеке? Вы знаете, дядя по секрету рассказал мне… – и Джулиана пересказала матери и тетке все, что говорил ей вчера дядя, решив, что его запрет распространялся только на ее подружек, а маме и тете можно было спокойно доверить этот секрет.

Записка была тут же позабыта и женщины принялись горячо обсуждать полученные сведения. Кое-что из этого миссис Бишоп уже слышала, кое-что для нее было внове.

– Я говорила вчера дяде и скажу сейчас, я не понимаю, как можно было предать любимого человека и оставить его в такой ситуации? – сказала Джулиана.

– Возможно, эта девушка была очень практичной и рассудительной и решила, что не стоит тратить свое время и молодость на инвалида. Ведь врачи определенно сказали, что ходить он не сможет. Зачем ей тогда было быть рядом с ним? Только ради титула и его состояния. Она на всю жизнь оказалась бы его сиделкой.

– Но тетя! Ведь кроме титула есть еще он сам! Если он благородный человек и приятный собеседник, то даже такая жизнь не была бы в тягость любящему сердцу.

– Понимаешь, девочка, его инвалидность обозначала бы то, что у них никогда бы не было детей. А какая женщина на это согласится? Ну и другие вещи, знать которые тебе не положено.

– Все равно тетя, я не согласна с вами – упрямо сказала Джулиана.

– Ну, как бы там ни было, лорду не повезло в жизни. Джейн, может ты все-таки закончишь записку? Грум уже целый час дожидается ее в холле.

– Ах да, – спохватилась миссис Дермот и снова принялась писать и зачеркивать. В конце концов, общими усилиями записка была написана и отдана груму. Однако он вернулся с отказом. В весьма любезных и витиеватых выражениях лорд благодарил за приглашение, но вынужден был отказаться от него, оправдываясь своим недугом.

– Я догадывалась, что он откажется, – негромко сказала Джулиана. – Он никуда не выходит, ни с кем не общается. Почему он должен для нас делать исключения? Однако должна отметить, что его отказ очень вежлив и не пестрит колкостями, которые он обычно отпускает в адрес других приглашений, которые нет-нет да и присылают ему внезапно расхрабрившиеся соседи.

Однако Джулиане очень хотелось отблагодарить лорда, и у нее созрел план.

Кухарка в поместье Бишопов была признанной мастерицей своего дела. Не раз окрестные соседи пытались переманить ее более высоким жалованьем. Н она оставалась верна этому семейству вот уже тридцать лет, с тех пор как пришла на эту кухню пятнадцатилетней девочкой как помощница кухарки. От нее миссис Хьюит и переняла искусство стряпать.

В поместье сейчас было полно поспевшей вишни, из которой миссис Хьюит пекла изумительные пироги, таявшие во рту. У Бишопов даже была традиция устраивать летом чаепитие с вишневым пирогом. Все соседи целый год с нетерпением ждали этого события. Как сказал мистер Гордон: «На свет стоило родиться хотя бы для того, чтобы побывать на этом чаепитии и отведать пирога миссис Хьюит». Это была высшая похвала, и миссис Хьюит ею очень гордилась. Лорду Кросби, разумеется, тоже всегда отсылались приглашения, наравне с остальными соседями. Но он всегда их вежливо отклонял, несмотря на то, что до него, конечно же, доходили слухи об изумительных пирогах миссис Хьюит. И Джулиана решила отнести такой пирог лорду.

Рано утром она пробралась на кухню. Работа там уже кипела вовсю, и миссис Хьюит, как генерал на поле боя, раздавала указания своим помощницам, при этом пристально наблюдая за ними, чтобы каждый ингредиент оказался на своем месте и в нужное время. Вообще-то Джулиане было запрещено ходить в такой момент на кухню и отвлекать кухарку. Сама миссис Бишоп не делала этого. Но сегодня у Джулианы было важное дело, и ради него она рискнула нарушить запрет.

– Доброе утро, миссис Хьюит!

Кухарка нахмурилась:

– Доброе утро, мисс Джулиана! Вы меня извините, но мне сейчас некогда! Если я хоть на минуту отвлекусь, Мэгги не взобьет как надо масло для гусиного паштета.

– Простите меня, миссис Хьюит. Я не хотела Вас отвлекать, но у меня очень важное дело и только Вы сможете мне помочь.

Признание ее исключительности смягчило суровую кухарку и, приказав Мэгги продолжать в том же духе еще пять минут, вышла из кухни.

– Ну, мисс, в чем же Ваше важное дело?

В двух словах Джулиана объяснила миссис Хьюит, в чем будет заключаться ее помощь. Кухарка с сомнением покачала головой:

– Не знаю, мисс, не знаю… Уместно ли это…

– Конечно, уместно! Лорд ни разу не пробовал Ваш пирог, и я уверена, он будет рад его отведать. Раз уж он сам не может приходить на чаепитие…

– Но Вишневое Чаепитие уже через три дня. Я думаю, лучше подождать с пирогами до него. Будет нехорошо, если сосед, пусть даже и такой уважаемый, как лорд Кросби, отведает пирог раньше, чем сами хозяева.

– Пожалуй, вы правы, миссис Хьюит, – грустно сказала Джулиана. – Но как же мне быть? Мне очень хочется как-то отблагодарить его.

– Давайте сделаем так, мисс. Чаепитие через 3 дня, но пироги я пеку за день до этого. Хозяева отведают его в обед, а после обеда, к вечернему чаю, вы сможете отнести один пирог его милости.