To flame, and errant fortune bade us stand
Hand almost touching hand.
I sometimes think had we two been discerning,
The by-path hid away
From others' eyes had then revealed its turning
To us, nor led astray
Our footsteps, guiding us into love's land
That lay so near at hand.
So near at hand, dear heart, could we have known it!
Throughout those dreamy hours,
Had either loved, or loving had we shown it,
Response had sure been ours;
We did not know that heart could heart command,
And love so near at hand!
What then availed the red wine's subtle glisten?
We passed it blindly by,
And now what profit that we wait and listen
Each for the other's heart beat? Ah! the cry
Of love o'erlooked still lingers, you and I
Sought heaven afar, we did not understand
'Twas – once so near at hand.
Давендин – дочь зари
Дух живет на реке, и есть призрак на берегу,
В звёздном свете их пение вечное здесь сберегу,
Когда вместе крадутся среди тишины,
Разглядеть их неясные тени могу.
Слышу их, когда звёзды осветят на Севере небо,
И неясные, тусклые свечи мерцают и мечутся слепо,
Ледяных мертвецов расцарапали пальцы
Бледный сумрак холодного неба.
Позабытого храброго воина слышится клич боевой,
Эхом в дебрях полночных он вызов приветствует свой,
И дрожат фонари этих северных далей
Под бесстрашные крики над головой.
В нежной песне чуть слышно доносится голос ответный,
Это дух Давендин там поет до утра на равнине окрестной,
Шепот ветра всю ночь напролет
Песню Духа разносит над бездной.
Сосны темные плачут в ночи и шумят голосам в унисон,
Когда ветер полночный шевелится в кронах, развеяв их сон,
И ты тоже послушай легенду,
В ней сливается песня и стон.
У холма и реки во вражде было пролито крови немало,
Давендин ветер слушала ночью, а сердце ее замирало:
Может, родственник или любимый
Рухнет жертвой смертельного жала?
Станет непокоренным великим который? Прославит чей род
Смерть? Покажет на поясе свежие скальпы соперников тот.
Кто похвалится: «О, Давендин!
Смерть принес я в презренный народ»?