От желания уйти до желания остаться

Любящая Александра.

Художница перелистала каждую страницу в поисках чего-то особенного, но ничего не могла найти. Разобрать хоть слово на чужом языке было не просто, но она пыталась, и больше всего ее интересовали слова, которые были выделены простым карандашом и помечены подписью другого человека. Очевидно было одно: книга леди Александры была очень кому-то дорога и штудировалась так часто, что страницы изрядно потрепались.

Девушка встала с колен и прижала к себе блокнот. За закрытой дверью было по-прежнему тихо, а она терпеть не могла тишину. Единственное спасение – терраса, где пустоту и безмолвие нарушала приятная колыбель моря и шелеста свежих деревьев в саду поместья.

Анна спустилась на террасу и, аккуратно сложив пустую посуду на столе, удобно расположилась на диване, прильнув головой на мягкую подушку. Она раскрыла перед собой тетрадь: первая пометка – четыре строки были обведены и обозначены галочкой. Художница прищурилась и пыталась разобрать буквы и слоги.

В эту ночь в него снова вселились бесы.
Моя ночная рубашка обагрилась кровью.
Дитя кричит, бьются стекла, звенит железо.
Я не спасу тебя, мой удел жить такой любовью.[8 - Русск. яз.]

«Демоны», «Ночь», «Кровь», «Дитя»…

– Что за чертовщина…

Слова, которые могла разобрать Анна, вселяли ужас.

«Стекло», «Железо».

Тонкие смуглые руки затряслись, как у паралитика, а ветхие страницы захрустели и скатались на ветру колодой карт. Анна наспех перелистала всю тетрадь, оценив, сколько пометок ей предстоит расшифровать, и обнаружила, что каждый новый текст был еще более небрежен, более марок и неаккуратен.

Осталась еще одна строчка. Девушка вернулась к отрывку и перевела дух.

«Нет Спасения».

По коже пробежал холодок. Анна вздрогнула и захлопнула тетрадь.

Глава 12

За окном автомобиля маячили бетонные высотки и бессмысленные баннеры – от них рябило в глазах. Люди, словно муравьи ползали по пешеходным переходам, раздражали и тормозили стремительное возвращение в заповедное пристанище, убежище. Было душно.

Скуловые дуги на сером от усталости лице Ванессы дрожали в попытках удержать уже необратимое ремесло слезных желез. Любое неосторожное движение, нерадивый звук, встречный порыв ветра могли раздавить, превратить живую оболочку в горстку пепла. Постоянное сопротивление потеряло всякий смысл.

Внезапная вибрация острыми пиками вторглась в воздушную территорию воздуха: мобильный задребезжал на соседнем сидении, и на потрескавшемся экране появилась его фотография.

Георгий.

Он смотрел на нее – образ, способный остановить истощенный сердечный ритм. Самый обаятельный мерзавец на планете. И как этот острый ряд зуб способен изогнуться в такой обезоруживающей улыбке?

Звуки вибрации не унимались.

Держаться! Не сдаваться. Не сдаваться… Ванесса оскалилась и вцепилась острыми ногтями в руль автомобиля. Стрелка спидометра скользнула на 140.

Она умоляла его остановиться, но он вновь и вновь пытал своими звонками. Рука не поднималась затормозить этот дьявольский хоровод. Она уже плотно подсела на него: Георгий заменил ей самые сильные наркотики.

Звук внезапно оборвался.

Тишина заласкала слух, и воцарился мир безмолвия. Спокойствия. Ванесса была согласна на все: необитаемый остров, дикие джунгли, вершина старой горы, припорошенная снежком, да такая, чтобы дотянуться рукой до первого облака. Там хорошо… Мир безмолвия.

Мобильный дрогнул, запищав от входящего сообщения, и Ванесса нехотя пробежалась по нему взглядом.

Что происходит? Я приехал домой – весь пол в стекле от побитых бутылок и липкой воде. Ты где?

– Che cazzo vuoi?[9 - (Ит.) Какого чёрта тебе надо?] – сжала губы она.

Приглушенные вибрации телефона неустанно следовали одна за другой. Одна за другой.

В чем кризис?

– В чем кризис… В чем кризис!

Ванесса усмехнулась, и ее лицо искривилось странной улыбкой.

Это так забавно, не правда ли? Так просто… Так «по-кавалльски»!

Девушку застиг заливистый истерический смех.

– Ты – мой главный кризис, кризис всей жизни!

Нога плавно топнула в тормоз и серый бампер остановился у стоп-линии – красный свет не давал продолжить гонку. Она прикусила кулак и не могла стереть со своего лица горестной усмешки, опухшие от слёз глаза еще раз взглянули на экран телефона, затем на светофор. Зеленый! Пара задних колес со свистом прочертили за собой две полосы.

Гонка продолжилась.

Очередной входящий звонок уже не так обескураживал: Ванесса приняла вызов и включила громкую связь.

– Несси! Чёрт возьми, я звоню уже седьмой раз! Ты где?! – завопил до боли знакомый тембр. Он медленно и мучительно превращал живую оболочку в пепел.

– В чем кризис, Георгий? – сквозь слёзы улыбнулась Ванесса.

– Не понял.

– В чем кризис? Что заставило тебя вдруг вспомнить обо мне?

– Ванесса, я слышу, ты снова не в себе. Где тебя забрать? Куда подъехать?

Сброс! Отклонить вызов! Заблокировать абонента!

Вот так.

Девушка с облегчением откинулась головой на сидение и приоткрыла окно. Тишина… Она сбавила скорость, чтобы не пропустить нужный поворот, что так круто уходил в лесной массив. Пропустить этот поворот означало бы прибавить к своему пути еще 40 минут.

Часы на мониторе пробили полдень, и Ванесса нахмурилась: с минуты на минуту на пыточный механизм должен был прийти еще один звонок – на этот раз важный. Черта города уже была близко. Она притормозила и съехала на обочину за указатель: «Firenze 2,3», чтобы не выехать за соты телефонной башни.

Звонок поступил, как по расписанию.

Работа… Она уже привыкла отдаваться долгу сразу после того, как кровосос Георгий насытится из ее шеи, поэтому ее основной проблемой, как и у всех журналистов, заполонивших Флоренцию стаей прожорливой саранчи, была она – неуловимая наследница MaWiDun.