От желания уйти до желания остаться

Стоны Ванессы отдавались в его голове ударными гаммами старого инструмента и разжигали новый огонь вдохновения в его серых глазах.

Глава 9

За несколько секунд адреналин в крови художницы подскочил к отметке «Max». Георгий подбирал слова, пока возможности уничтожить его одна за другой проносились мимо. Она не решалась.

– Я хочу объяснить, почему ты здесь, Анна.

Он положил указательный палец между губой и носом и вновь смолк.

Какого чёрта ты пялишься на меня? Чокнутый. Все, сейчас… Нет! Не могу!

– Я тебя слушаю, Георгий. – не выдержала Анна, ненавидя себя за нерешительность. – Как ты собираешься объяснить то, что сначала бессовестно втерся ко мне в доверие, а потом…

На глазах Анны вновь навернулись слёзы. Она не могла. Не могла этого сделать.

– А потом предал меня!

– Не предавал. – пресно возразил он.

Анна зажмурилась, пытаясь подавить эмоциональный всплеск. Линии на ее лбу изогнулись барханами в пустыне, а нос мгновенно переполнился липкой влагой. Георгий был холоден и тверд, как могильная плита, и давить на его жалость казалось столь же бессмысленным, как пытаться отгрызть собственный локоть. Этому человеку была чужда жалость.

– Я помню, как ты первый раз взяла меня за руку. А ты, помнишь? – спросил он, прикоснувшись к запястью Анны.

Девушка мгновенно одернула свою руку. Настало время всадить в его горло лезвия.

– А я помню. – продолжил он, поглядывая на неподвижную руку за спиной Анны. – Нет, это было не тогда, когда ты помогала мне принять правильное положение, и не тогда, когда я подавал тебе полотна с чердака… Это произошло в том маленьком ресторанчике недалеко от твоей мастерской, в котором мы ужинали в наш последний вечер. Было так много работы… У меня затекло все тело, и оно страшно ныло, но я не жаловался. Помнишь? Мы выпили по бокалу сухого вина, и ты хотела еще, но я говорил: «Анна, тебя ведь ждет твой жених». А ты тогда ответила…

– Замолчи! – прошипела сквозь зубы она.

Сейчас. На счет три – раз… два…

Георгий улыбнулся сам себе и встал с дивана. Он прошел вдоль террасы, обойдя стол с пустой посудой и уперся кованую ограду, отделяющую его от пропасти стихии.

Чёрт!

Море внизу смеялось, укутывая в белое покрывало пены помосты и подножья скал, пена таяла, лопалась и шептала прощальные мантры перистым облакам над их головами.

– Между мной и этим берегом внизу ровно семь секунд свободного падения. – вдруг сказал Георгий, глядя на торчащие пики скал. – Можешь себе представить эти короткие до невозможности семь секунд?

Пугающий низкий голос вторгался в самую глубь черепа Анны. Если сейчас не время применить свое секретное оружие, то оно уже никогда не настанет. Нужно было лишь решиться, и сделать всего один рывок! Всего один…

– Я так падал несколько часов. – продолжил Георгий, стоя к ней спиной. – Падал, пока вез тебя сюда, в свое поместье. Мне казалось, что эта дорога никогда не закончится… В пропасть, в бездну… Я падал. А ты без сознания лежала на заднем сидении.

– Зачем ты привез меня сюда?

– В то утро, когда я это сделал, мы должны были встретиться в мастерской, чтобы закончить портрет. – обернулся он к ней. – Это ведь была твоя просьба – перенести работу с вечера на утро, чтобы ты смогла посвятить день свадебным приготовлениям? Безумие… Даже после всего, что было между нами, ты еще думала о свадьбе.

– Ничего не было… – проглотила ком Анна.

– Все случилось быстро: я ничего не планировал, это получилось само собой… Я просто подсыпал снотворное в обычную воду и подобрал тебя на своей машине по дороге в мастерскую. Вот и все.

Анна схватилась за шею, которую сжимало железное кольцо.

– Должно быть, я не рассчитал дозу, и ты спала дольше, чем я предполагал, но все обошлось. – словно нарочно выводил он ее из себя и подходил все ближе. – Твой чехол с эскизами я выбросил из машины по дороге, чтобы отвести подозрения от твоей мастерской и наших встреч там, и повез тебя на взлетную посадку к своему самолету.

– Что?! Выбросил чехол?! Ты с ума сошел! Там был твой портрет, на который я потратила столько сил и времени! Он был почти закончен!

– Не переживай, он у меня. И «Пурпурная ностальгия» тоже. У тебя настоящий талант, Анна. Не знаю, говорил ли я тебе это когда-нибудь или нет…

– То, что ты сделал, карается законом. – прорычала Анна, ненавидя его каждой клеткой своего тела.

– Уж это я прекрасно знаю, можешь поверить. – сухо отозвался Георгий, подкрадываясь еще ближе. – Я и сам юрист. Похищение человека, незаконное лишение свободы – 12 раздел УК «О преступлениях против личности», 3 глава «Преступления против личной свободы»…

– Бойся не полицейских! – грубо перебила Анна и попятилась назад. – Бойся моего отца, он будет тебе и законом, и правосудием!

Мужчина лишь усмехнулся и продолжил:

– Мой покойный отец тоже был завзятым знатоком права – блюстителем закона, только вот сам никогда не гнушался его преступать. И закон, и мораль… Однако, стоит отдать ему должное, благодаря знаниям, которые он мне передал, я смог основать и вырастить с нуля крупнейшую международную юридическую компанию. Конечно, она не сравнится с MaWiDun, но я приложил не…

– Постой… – замерла Анна. – Ты – Георгий Кавалли? Тебя зовут Георгий Кавалли?! Это ты настаивал на встрече с моим отцом? Это о тебе он рассказывал, с тобой хотел сотрудничать! Поверить не могу, ты встречался с моим отцом, пока притворялся каким-то Уго и позировал мне!

– Ничего не мог с собой поделать: очень хотелось познакомиться с твоей семьей. – развел он руками и настойчиво припер ее к стене.

– А Лио? Он тоже знал, кто ты на самом деле?

– Разумеется, нет. В отличие от твоего полоумного жениха, я избегаю репортеров, и в лицо меня никто не знает. Почти. Хотя, я хорошо известен в определенных кругах.

В эту минуту Анне стало по-настоящему жутко: этот человек был опасен и одержим. Страх острым холодным лезвием подкрался к самому горлу.

Лезвия! Горло!

– Да кто ты такой, чёрт возьми?! – воскликнула Анна, собирая волю в кулак, – Чего тебе от меня нужно?!

– Я тот, ради кого ты хотела отменить свадьбу, но не решилась! Тебе не хватило смелости пойти против родителей и общественного мнения! – прокричал Георгий так, что у Анны похолодели пальцы. – С самой первой нашей встречи ты жаловалась мне, что ты заточена в четырех стенах обязательств. Перед семьей! Перед хлюздапёром Риччи! И все эти бесконечные скучнейшие приемы, которые устраивали твои родители, их нападки из-за твоего выбора. Ты же не могла спокойно работать, ты мучилась и терпела натиск! Разве не ты мне дала молчаливое согласие на все это?! Разве ты не умоляла меня спасти тебя?!

Анна побагровела и сжала губы. Тяжелые капли покатились по щекам.

– Ты думаешь, что попала в тюремную камеру?! Твои обязательства – вот что настоящая тюрьма, а здесь ты свободна! Я покажу тебе эту свободу, хочешь ты этого или нет!

Девушка больше не могла сдерживаться, и из ее груди вырвался горький плач. От слабости и боли подкашивались ноги.

– Ты можешь противиться, юлить и даже пытаться заколоть меня маникюрными ножницами, которые ты прячешь за спиной, но ты будешь благодарна мне рано или поздно!

Лезвия выпали из дрожащих пальцев и лязгнули о пол у ног Анны. Она упала на колени и закрыла лицо руками.

– Анна, посмотри вокруг! Здесь настоящий рай! – опустился он на корточки и попытался прикоснуться к ее запястьям.

– Отойди от меня! Не прикасайся! – проревела художница и замахала руками. – Я тебя ненавижу!