От желания уйти до желания остаться

– Да, это я.

– Мне нужен Георгий, и сейчас же! Ты же знаешь, где он? Ты не можешь не знать.

– Синьор Гвидичче, он должен был быть сейчас здесь, со мной, но его нет. Он не пришел… – едва сдерживаясь от слёз выдавила из себя Ванесса и повесила трубку.

Руки словно парализовало. Он не придет.

Ванесса достала из-под ванной квадратное зеркало и поставила перед собой. Она сидела на коленях, и ее короткие пальцы гладили собственное отражение, пытаясь стереть с него горячие слёзы, убрать со скул густые каштановые волосы, смахнуть их с плеч, страстной груди, и липких губ, покрытых розовым прозрачным блеском.

Не выдержав давления предательских мыслей, девушка окончательно разрыдалась, с упоением наблюдая, как макияж, который она так старательно наносила почти час, растекается вокруг век, по щекам, к шее. Она не могла вспомнить, когда ей до этого момента, было также больно. Длинный острый клинок медленно и мучительно вонзался в грудь, в самое сердце.

Как она могла снова ему довериться?

Глава 8. Двумя месяцами ранее

Вечер для двоих: провокация. Захват. Огонь.

– Когда ты рядом, Несси, я скован по рукам и ногам. – плотоядно скользнул глазами Георгий по бедрам Ванессы, выше к шее, и затем его взгляд застыл на блаженно откинутом на подушку розовом влажном лице девушки.

Она лишь слегка приоткрыла глаза и скабрезно улыбнулась. Ее белое расслабленное тело тонуло в алом постельном белье, лишь пальцы ног были напряжены и натянуты: мучительно сладкая дрожь понемногу затихала, оставляя после себя приятный осадок наслаждения и тепла в груди после опустошения второй бутылки вина.

Георгий наклонился еще ближе к набухшим горячим губам Ванессы и, обхватив пальцами ее шею, жарко прильнул к ним.

– Даже ничего не скажешь? Я ведь не так часто делюсь своими чувствами. – спросил он, нежно гладя подбородок.

– Оставь слова о чувствах для своих шлюх, с которыми ты пропадал весь прошлый уик-энд.

Ванесса скинула с себя тяжелое похотливое тело Георгия, который был настроен на новый марафон любви, и встала с постели, обернув на груди простынь.

– О чем… – в недоумении нахмурил брови Георгий. – О чем ты говоришь? Я был у Гвидичче, как и всегда, и ты знаешь об этом. Зачем омрачать такой приятный вечер своими домыслами?

– Домыслы? Брось… Издержки профессии. Я не так глупа, как тебе кажется.

– Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, и как много ты для меня значишь. – подскочил он и положил ладони ей на плечи. – К тому же, если мне не изменяет память, ты – журналист, а не следователь.

– И не дура… – еле слышно выдохнула из легких Ванесса, и побрела к распахнутому окну, влача за собой по полу нежный вишневый жаккард.

Полуночное небо над Сардинией было затянуто тучами, и шторм хозяйничал на море, разбивая о скалы дикие волны. К разгоряченной коже девушки прикоснулся мятежный северный ветер, который пытался задуть пламя ярости внутри нее, и ему удавалось. Дурманящий запах моря у подножья поместья глушил сердечные крики не хуже экстази[7 - Экстази – наркотик традиционного действия, активно распространяемый в клубах.].

– Ты прав, мы не будем омрачать этот вечер. Лучше налей мне еще бокал вина и сыграй мою любимую мелодию.

Холодная зыбь пробежала по затылку Георгия. Нужен был разряд.

Накинув на нагое тело смятую рубашку, он нащупал в карманах брюк, что валялись где-то на полу, пачку сигарет. Запах охотничьих спичек, которыми старик Паоло обычно разжигал камины, добрался до ноздрей Ванессы, как и долгий свистящий вздох мужчины. Он наполнял тело горьким смогом, чтобы не замечать ее слёз, чтобы залить пробки в ушные раковины и не слышать дрожащих ноток в тонком нежном голосе. Не чувствовать ее боль, разрывающую суставы.

Ванесса и сама была не прочь закурить, но после двух годовой терапии от наркотической зависимости, даже игра с никотином могла стать роковой. Сейчас она была в порядке. Она научилась культивировать свои страдания и больше не прибегала к привычному успокаивающему способу – такова была цена полноценной жизни, здоровой кожи, волос, зубов, а главное рассудка. Долгий путь реабилитации и жизнь на пороховой бочке…

– Простудишься. Отойди от окна. – послышался сиплый вздох с сигаретой в зубах и скрип вкручивающегося в бутылку штопора.

– Так хотелось полюбоваться сегодня звездами с террасы поместья, но небо распорядилось иначе. – обреченно прикрыла она окно. – Давно мы не любовались звездопадом на нашем пляже.

Пробка звонко выскользнула из горлышка. Тонкий хрусталь обагрился терпким напитком, и звук переливающейся жидкости защекотал слух. Ванесса взяла из рук Георгия бокал и насладилась амброзией фруктового конфитюра и шоколада.

– Хочешь звезды? Твой Георгий достанет для тебя звезд.

– Что? – рассмеялась Ванесса.

Он обошел ее сзади и прикрыл глаза ладонями.

– Сейчас ты увидишь звезды. – тепло прошептал он и слегка потер ее веки.

– Эй… Полегче! – не могла удержать смех Ванесса. Вино в ее бокале расплескалось в разные стороны.

– Если ты переживаешь о своей туши, то знай – она уже давно размазалась по подушке, в которую ты кричала еще пару часов назад. Ну что? Ты их видишь?

Широкая улыбка застыла на лице Несси.

– Звезды… Я и забыла об этом детском трюке.

– Не трюк – магия. – возразил Георгия, целуя руку девушки. Он прижимал ее крепко, и в этот момент она казалась самым дорогим пиратским сокровищем на острове «Мир».

Точки в глазах Ванессы постепенно рассеялись. Запах табака от воротничка мужской рубашки так удачно перетекал в аромат Brunello di Montalcino, а интоксикация алкоголя в организме Ванессы делало ее вновь свободной и счастливой.

– За тебя, родная. – виновато улыбнулся и поднял бокал Георгий, глядя как глаза девушки становятся мутнее, а телодвижения легче. – Я действительно люблю лишь тебя, ты должна мне верить.

– Прекрати… – влила она в горло сразу треть бокала.

– Я написал для тебя кое-что: я сыграю сейчас, и все твои сомнения рассеются. – протянул он ей руку, приглашая к старому роялю в углу.

Ванесса послушно побрела за ним к инструменту и знала, что теперь она не сможет сопротивляться. Как бы не хотелось, не сможет…

Георгий отодвинул в сторону книги и ноты с крышки инструмента и посадил на него Несси. Она мягко положила свои ступни на крепкие мужские плечи, крепко сжимая на груди простынь. Мужчина скользнул пальцами по гладкой голени и прильнул к ней холодными губами. Затем его пальцы опустились на клавиши, и взгляды завязались в прочный морской узел.

Окно распахнулось от ветра, и звуки дождя и пенящегося моря наполнили комнату. Подушечки пальцев невесомо скользнули по высоким нотам. Колючая от щетины щека сладостно мучительно царапала тонкую кожу лодыжки, угольки пламени прыгали на зрачках в унисон, и этот дьявольский механизм было уже не остановить. Ноты разливались золотым ручьем, и в нем утопали самые горькие слёзы.

Георгий почувствовал, как горло запульсировало, а педаль непроизвольно топнула в пол.

Будоражащие звуки рояля грянули и отдались эхом от стены к стене. Они просачивались на террасу в ночную бурю и бились о потолок мучающегося от бессонницы батлера этажом ниже.

Ванесса облизала высохшие губы и стиснула зубы: ее сердце вот-вот навсегда остановится. Химия и страсть разрывали в клочья ноты и творили нечто невообразимое; пальцы выбивали уязвимые молоточки струн, и трицепсы Георгия напрягались все больше с каждым новым порывом. Он уже не мог молчать – душа ныла и маялась от слабости перед ней.

Член Георгий набух и под ребрами запекло клеймо. Ванесса остановила на ходу слёзы, опустошив до дна бокал, и сбросила с тела простынь, бесстыдно закусывая нижнюю губу.

Сильные руки хаотично ударили по клавишному ряду, завершая мелодию бессвязным басом. Крышка рояля захлопнулась.

Георгий набросился на Ванессу, твердо намереваясь разорвать ее на части; его руки больно сжали упругие бедра, затем грудь, горячий живот, пока язык дирижировал у нее во рту, искусанный и измученный ожиданием. Книги и подсвечники полетели на пол, туша на лету свои языки пламени.

– Как же долго я мечтал об этом! – твердил он в бреду, глиссируя губами по всему ароматному телу.