Взгляд сквозь камеру

После завтрака они вышли из гостиницы на улицу. Летний зной, казалось, висел в воздухе, и даже в тени было жарко. О том, чтобы перейти на солнечную сторону улицы, не могло быть и речи. У пешеходного перехода они простились. Отец направился к стоянке такси, а Игорь спустился ко входу в метро.

* * *

– В вестибюле института стоял необычный гул, так как здесь собрались абитуриенты всех факультетов, сдавшие вступительные экзамены. Зачисление во ВГИК проходило иначе, чем в другие институты Москвы. Здесь не вывешивали традиционные списки счастливцев, а вызывали каждого претендента на собеседование в кабинет ректора. В ректорате собрались не только члены приемной комиссии и профессора ведущих кафедр, но и представители киностудий, которые пытались распознать в юных дарованиях будущих мастеров кино.

Меньшов протиснулся в коридор первого этажа, миновал стайку хорошеньких актрис, внимательно пригляделся к будущим режиссерам, поздоровался со знакомым художником и встал у стены как раз напротив кабинета ректора.

Ровно в десять часов секретарь приемной комиссии начала вызывать абитуриентов на зачисление. Первыми пошли кандидаты в режиссеры. Даже в начале творческой карьеры студентов стали приучать к субординации. Затем стали вызывать экономистов, это будущие администраторы и директора фильмов, за ними актеров, потом художников и наконец-то операторов.

На каждый факультет, учитывая специфику института, принималось по конкурсу от десяти до пятнадцати человек. К ним прибавлялись студенты-иностранцы и направленцы от специальных организаций. На курсе в среднем занималось до двадцати человек, не прошедшие по конкурсу готовились к поступлению в следующем году или находились в творческом поиске.

Когда на зачисление стали вызывать абитуриентов операторского факультета, Меньшов напрягся как зверь перед прыжком. Первым прошел Гена Струпицын, серьезный, немногословный, уже повидавший жизнь человек. За ним Толя Семенов, высокий худой парень, а вслед за ним Витя Переверзев – веселый балагур и остряк.

Но вот дверь распахнулась, и секретарша, невысокая полная женщина с очками на кончике носа, громко произнесла:

– Меньшов!

Игорь уже два часа ждал этого слова, а когда услышал его, то не сразу понял, к кому оно обращено.

– Игорь Меньшов! – еще громче повторила секретарша. В ее голосе прозвучало нетерпение.

– Я здесь! – отозвался Меньшов и сам не узнал своего голоса.

Он резко оттолкнулся от стены, протиснулся между спинами двух высоких парней и предстал перед секретаршей.

– Ну что же вы, молодой человек, – с укоризной сказала она, – заставляете себя ждать. Проходите!

Игорь вошел в приемную, открыл массивную дверь и сразу же оказался перед комиссией. За широким столом сидел ректор Иван Петрович Добряков, держа в руках объемистую папку с документами. Его лицо было знакомо Меньшову по фотографии, висевшей в коридоре института. Рядом находился профессор Каменцев и декан операторского факультета. Остальные лица слились для Меньшова в сплошное напряженное пятно, и когда раздался негромкий, но властный голос ректора, он еще не успел прийти в себя.

– Скажите, Меньшов, что вас привело в наш институт? – спросил Добряков, вопросительно взглянув на абитуриента. – Почему вы решили стать кинооператором?

Игорь, стараясь смотреть только на ректора, четко произнес:

– Я уже несколько лет занимаюсь фотографией, мои снимки публиковались в журнале, и я участвовал в региональной выставке. Мне нравится снимать, а различие между фото- и кинокамерой не так уж и велико, – Меньшов, казалось, осмелел и заговорил увереннее: – Как большинство мальчишек, я с детства любил ходить в кино и старался не пропускать новые фильмы.

– Но почему-то не все мальчишки поступают в институт кинематографии, – едко заметил ректор.

– Решение о поступлении на операторский факультет ВГИКа я принял самостоятельно, – как бы не замечая иронии ректора, ответил Меньшов.

Профессор Каменцев, убедившись, что ректор взял паузу, заинтересованно спросил:

– Я бы хотел знать, какой творческий профиль интересует вас в киноискусстве?

– Мне наиболее близка профессия оператора художественного фильма, – не задумываясь, ответил Игорь.

Профессор удовлетворенно кивнул и тут же занялся какими-то бумагами, разложенными на столе. Далее Меньшову были заданы несколько второстепенных вопросов, и в заключение ректор Добряков сказал:

– Спасибо, молодой человек, мы вас выслушали, а теперь подождите в коридоре. Решение приемной комиссии вам сообщит секретарь.

Игорь, страшно волнуясь, попрощался и вышел из кабинета. Он, казалось, не замечал, что происходит вокруг. Вот стали вызывать на зачисление других абитуриентов. Некоторые из них имели не только хорошие оценки, но и производственный стаж, что увеличивало шансы на поступление. Предчувствие неудачи уже не покидало его, и, когда абитуриенты стали расходиться, он несмело вошел в приемную.

– Простите, – обратился он к секретарше, которая сосредоточенно глядела на экран монитора, – вы не скажете, какое решение приняла комиссия?

Она оторвалась от экрана, поправила очки и строго ответила:

– Вы не прошли по конкурсу, Меньшов, но приемная комиссия, учитывая хорошую подготовку к экзаменам, рекомендует вам поступать в следующем году.

Это известие его оглушило, он не чувствовал ни рук, ни ног, ни головы. Ничего не сказав, Меньшов повернулся и на негнущихся ногах вышел в коридор.

Жить не хотелось!

Недавно шумные коридоры института уже опустели, и только уборщицы мокрыми тряпками смахивали пыль. Игорь вышел на улицу, залитую солнечным светом. Стояла нестерпимая жара. Он медленно дошел до автобусной остановки, но, почувствовав себя плохо, решил взять такси.

У перекрестка мелькнул зеленый огонек, и шофер, резко затормозив, весело спросил:

– Куда рулить, парнишка?

– На Дмитровское шоссе, – вяло отозвался Меньшов, усаживаясь рядом с водителем.

Он не мог привыкнуть к развязности и лихачеству столичных таксистов, работавших по принципу «еду не туда, куда надо клиенту, а куда сам захочу». Но уже через полчаса Игорь был доставлен по адресу и подошел к знакомому многоэтажному дому. Дверь ему открыл отец и, взглянув на сына, все сразу же понял. Они молча прошли в комнату, отец закурил, а Игорь тяжело, как старик, опустился на диван. В комнату влетела Вероника и тотчас же защебетала:

– Привет, Игорек! Ну что, тебя можно поздравить?

– Нет! – резко ответил Меньшов. – Меня не приняли в институт, – и, взглянув на отца, просительно добавил: – Мне бы сигарету сейчас, а?

Отец протянул ему пачку «Мальборо», а Вероника робко спросила:

– Может, дать тебе таблетку «Седуксена»? Все ж полегче станет.

– Спасибо, но с моими проблемами я постараюсь справиться сам.

Меньшов закурил и грустно уставился в пол. Отец, стараясь разрядить обстановку, достал из кармана запечатанный конверт и протянул его сыну.

– Игорь, прочти, это письмо от Тани.

Он благодарно улыбнулся и разорвал конверт. Письмо было написано знакомым аккуратным почерком, и к нему прилагалась фотография Татьяны с букетом цветов в руках. Она была снята на фоне городского фонтана в летнем платье и выглядела очень красивой. Игорь перевернул снимок и прочел: «Люблю, жду. Возвращайся с победой».

В письме подробно описывалось, как Таня готовится к поступлению в институт, что ест, что пьет и как проводит свободное время. В письме не содержалось ничего нового, и оно показалось Меньшову необязательным. Он бросил его на стол.

– Как проходило зачисление? – негромко спросил отец.

Игорь старался говорить спокойно, но у него это плохо получалось.

– В кабинете ректора было много людей, и я, честно говоря, растерялся. Мне задавали вопросы, и я вроде бы нормально отвечал, а затем меня попросили подождать в коридоре, и на этом все закончилось.

– Не падай духом, сын! В жизни всякое бывает: и плохое, и хорошее, на то она и жизнь.

– Мне от этого не легче, папа.