Ужас клана. Акт I

– Здравствуй Фабо. Признавайся негодяй, где лазал?

– Да там… деву прекрасную встретил, из прислуги вашей, думал, не прочь было бы с ней познакомиться поближе.

– Ну-ну, – подняла брови Нима, – Фабо, как ты разговариваешь с моим отцом? Он же тебе не трактирщик какой-то.

– Простите меня, пожалуйста, господин Мор-Сул.

– Да не извиняйся! Я лидер Хранителей, но я же не буду тебя колотить за твои шутки. Хотя признаюсь у меня иногда уши вянут от того как ты разговариваешь. Не в обиду.

– Я не обидчивый. Должен сказать я очень хотел сюда приехать, увидеться с вами. Нимочка сказала, что моральная поддержка вам не помешает. Думает, что наше пресловутое присутствие здесь повлияет как-то на вас.

– Нимочка? – мой многозначный взгляд пронзил Фабо, и я медленно посмотрел на дочку.

– Да… простите за такое свободное обращение, – извинялся парень, – я просто хотел разрядить обстановку.

– Как видишь, получилось. Я даже улыбаюсь, – посмеялся я, – садись.

– Да нет, что вы. Вы же Лидер, а я буду…

– Сядь! – усадил я его на кресло, а сам встал недалеко. Невольно осмотревшись, я обнаружил, что читальный зал полностью опустел. Было глупо с моей стороны продолжать разговор здесь, где нужна тишина.

Недолго наблюдая за этой парочкой, я думал над тем как бы нам завязать разговор.

– Рассказывай. Как твои экзамены? – спросил я у парня.

– Всё отлично. Помощь Нимы была для меня очень кстати. Если бы не она я бы не получил такие высокие балы.

– Еще бы, зря я, что ли учил её?

– Да, отец, в этом ты преуспел хорошо, предпочитая мои детские развлечения урокам.

– Не возмущайся. Ты же не жалеешь о том что сейчас преподаёшь науки, которые терпеть не могла. Хотя, может ты их и сейчас ненавидишь, но судя по твоему рвению, не берусь утверждать.

– Сейчас-то да, всё наоборот. Теперь вот пытаюсь это навязать этому лентяю.

– Не говори так Нима, – защищался Фабо, – ты же видишь, я стараюсь. Я и так достаточно умный чтобы самостоятельно проводить занятия, но не дано же человеку преуспевать сразу во всём? А по правде говоря, я бы предпочёл говорить не о занятиях. Господин Мор-Сул, надеюсь, Нима не была столь эгоистична и поинтересовалась как у вас самочувствие?

– Лучше некуда, – улыбнулся я, – особенно когда вы пожаловали сюда.

– Это очень приятно слышать. Нима, ты сказала про платье?

– Какое платье? – сразу поинтересовался я.

– О Антар, я совсем забыла, – извиняющимся голосом сказала она Фабо, – отец, мы имеем в виду то платье, что мы заказывали для Мири. Нам сообщили, что завтра оно будет здесь, во дворце. Им оставалось там сделать совсем немного.

Иногда спрашивают, как можно забыть о некоторых вещах? И забывать вообще? Думаю, этот вопрос явно не ко мне, ибо в моей голове порой не бывает места для всяких мелочей. Но я слишком цинично рассуждаю, если называю мелочью подарок для моей средней по возрасту дочери, Мири. Праздник дня рождения, хорошо вошедший в обиход несколько десятилетий назад, будет завтра. Завтра же это платье и привезут. Я бы умер от стыда, если бы не Нима, вовремя напомнившая мне об этом.

Вообще изначально я к этому делу отношения не имел. У меня были более серьёзные заботы, чем подбор подарка. Пусть женщины этим занимаются и те, у кого есть свободное время. Но всё равно, я оказался втянут в это, и на меня легла ответственность за поиски лучших портных. Не знаю, что получилось в итоге, завтра мы это увидим, но сомневаюсь, что портные мастера позволят себе ударить лицом в грязь, выполняя заказ Лидера Хранителей.

– Завтра значит? Замечательно, что еще могу добавить, – ответил я на эту информацию, – ты лучше скажи Нима, у Алкимы была?

– Да, – это слово было сказано с грустью и я, конечно же, задал вопрос, почему она так приуныла, – у Алкимы сегодня ужасный день, судя по её состоянию. Генри. Она сказала, что между ними больше ничего не будет. Почему, она не ответила, но ревела хорошо, но недолго. Сама говорит что разлюбила, но что я дура что ли? Ревела бы она тогда?

– Неужели она так сильно убивается сейчас? – спросил Фабо.

– Ну, они очень любили друг друга. А сейчас… не понимаю что случилось. И почему ты отец мне ничего не сказал?

– Я только утром узнал. Сам в шоке, – мой «шок» звучал также фальшиво как стук деревянной шкатулки раскрашенной под золото, – ничего страшного, поплачет и успокоится.

– Да она уже успокоилась. Я её оставила, думаю, пускай побудет одна.

– Может с ней поговорить? – вызвался Фабо.

– Что? – покосилась Нима, – отец с ней не говорил, ты будешь?

– Ну а что? Я думаю это нормально.

– Фабо, ты хоть и близкий уже нам человек, но не настолько, чтобы утешать мою родную сестру.

– Боги, да что такого я сказал? – парень пожимал плечами, не понимая такое острое восприятие со стороны своей возлюбленной, – я предложил просто поговорить.

– О, ты уже один раз поговорил с Хальвией, женой Форрома. Вроде друзья были. Ты хотел наладить отношения, а что они? На следующий день после твоего разговора разошлись. Что же ты им наговорил?

– Да я здесь вообще не причём. Это они совсем с ума сошли.

– Да мне всё равно. У меня сестра там убивается.

– Ну, хватит вам! – остановил я обоих.

Все замолчали, словно я дал приказ молчать до тех пока я не разрешу. Дружелюбная обстановка и радость встречи рассеялась, когда появилась тема об Алкиме. Жалко мне её, от того как она убивается сейчас. Я смотрел на пламя камина, вспоминая, как вчера ночью сжёг письмо, что она так отчаянно писала, вкладывая душу в каждое слово. Но, не смотря на мой жёсткий запрет, она сказала, что поняла меня. Неужели я смог через охваченное любовью сердце достучаться до благоразумия? Очень надеюсь, что она не станет делать глупостей.

Я решил, что не стоит мусолить это дело, и захотел быстро сменить тему. С Алкимы, на них самих.

– Вы лучше расскажите, как сами? Не болеете? В такую погоду это не так сложно.

– Да нет, всё у нас хорошо.

Их добрые подглядывания друг на друга заставили меня умиляться этой сценой. Нима спросила меня:

– Ты поедешь завтра с нами?

Я нахмурился:

– Куда? А… на день рождения? Ну конечно, почему ты спрашиваешь.

– Хотела узнать если ли у тебя какие проблемы с Кланом.

– Даже если есть, тебя доченька они не касаются, – улыбнулся я, – а тебя тем более, негодяй.