Шагая по осколкам битых чувств

– Тебя вызывают сегодня в школу, – опустив глаза на свои руки, сказала я.

– Безобразие, просто кошмар, – продолжала наводить панику мама.

– Извини меня, но ты просто не понимаешь, над тобой в школе не издевались, – я встаю и иду в прихожую, чтобы уйти из дома.

– Ты наказана.

– Но сегодня у меня назначена встреча с Мишей, – закричала я.

– Ни каких Миш, а сколько это продлится по времени, скажу после того, как пообщаюсь с твоей учительницей.

– Мамааа нет, – снова бросилась я в слезы.

– В комнату пошла, – мама указала мне на дверь.

На крики проснулся отец, и мама все ему рассказала. Он отреагировал не лучше матери и мне пришлось уйти реветь в свою комнату.

Максим – ты мой злейший враг, ты самая настоящая сволочь, ты невыносимый придурок, ты ничтожество.

Я лежала в своей кровати без постельного белья и думала о Максе самыми гневными словами, которые сейчас приходили в голову. Но из памяти никак не выходил его смех.

Когда он держал меня и не отпускал с кровати, а потом как я упала на него и была безумно близка к его губам – эти воспоминания, никак не хотели отпускать меня, и я пыталась думать о нем все больше плохого, чтобы заглушать картинки перед глазами.

Вечером мама ушла в школу, а папа смотрел телевизор. Я по стеночке пробралась в прихожую, все время, прислушиваясь к звукам, идущих из родительской комнаты.

Тихо, взволнованно я надевала уличную обувь.

Надев пуховик, я надавила на ручку и открыла дверь. Сердце вылетало, я сбегала из дома и была напугана своим поступком, но уже выбежала из подъезда и побежала подальше от дома.

Я позвонила Миши, и он обрадовался, что я не забыла о походе в театр. Мы встретились с ним сразу у здания.

Я боялась почувствовать вибрацию на телефоне и понять, что моя пропажа была замечена.

– В школе все в порядке, учишься хорошо? – Миша купил билеты на ближайший спектакль и стал задавать вопросы.

– Двойки точно не получала, да и вообще ничего не получила за сегодняшний день.

«Конечно, ведь меня сегодня не было ни на одном уроке», – подумала я.

– Что ж ты. Надо получать хорошие оценки, – он берет мои руки в свои и трет мои пальцы. – Замерзла вся.

Мне было жарко, но я так сильно волновалась из-за родителей, что руки леденели от страха.

– А что ты получил сегодня?

Миша расстегнул пуговицы кардигана и прижал меня к своему сильному телу, закрыв мою спину черной тканью пахнущей им: сиренью и шампунем «ледяная свежесть», он всегда пользовался таким.

– Одну пятерку по английскому и по физкультуре, – с гордостью произнес он.

– Молодец, – сдавленно сказала я.

Зал был открыт, и мы вошли в него. Красные сиденья были твердыми, и сидеть на них было невозможно, но рядом со своим парнем мне было все равно, на чем и как сидеть.

– Ты так мало мне звонишь, – сказала я, пока не началось театральное представление.

– Учеба забирает много времени. Меньше через полгода, начнутся контрольные работы на перевод в одиннадцатый класс.

– Да, ты прав. Я все понимаю, – приврала я.

Артисты вышли на сцену, поклонились и начала представление:

«Оно было о мужчине страннике, ищущего свою судьбу, но безрезультатно.

Однажды он встречает раненого коня, а потом и всадника, точнее всадницу лошади.

Странник помогает девушке, и ее лошади выжать в сухой пустыне. Они не становятся парой, не заводят семью, они становятся самыми лучшими и верными друзьями, но мужчина все равно уходит странствовать дальше.

Конец был таков, что сколько бы ты не бродил по миру, твоя судьба будет оставаться одиноким странникам».

– Я чуть слезу не проронила, – мы вышли из зала, и я прижалась к руке Миши.

– Ты слишком ранимая, – обнял за плечо и вывел на улицу.

– Сериал смотреть?

– Извини, ко мне сегодня нельзя, – я посмотрела в экран телефона и сразу же увидела 10 пропущенных звонков от матери.

– Тогда ко мне? – Миша уже повернулся на дорогу, ведущую к его дому.

– Не сегодня любимый, мне пора домой, – разочарованно, не показывая свой страх перед тем, что будет, когда я вернусь в квартиру, сказала я.

– Хорошо, я провожу, но давай сначала мы прокатимся на колесе обозрения, – Миша улыбался, показывая свои белые зубы.

– А давай, и так уже припозднилась, – получу я и так и так. Почему я не могу в свои восемнадцать быть юной и счастливой?

Колесо обозрения было высоким и красиво подсвечивалось фиолетовой подсветкой.

Миши купил билеты, и мы прыгнули в первую приехавшую кабинку. Я сидела рядом с ним и гладила его по руке. Кабинки медленно поднимались вверх, открывая красоту вечернего города постепенно, город приобретал романтическую атмосферу.

В кабинке играла музыка, напоминающая пение птиц и звук воды, приглушая скрип от карусели.

Мы смотрели с Мишей в одно окно, и улыбались. Он положил мою голову на свое плечо, и легонько поглаживал по голове.

Уже на середине пути, Миша достает телефон и поднимает мою голову со своего плеча. Он включает фронтальную камеру и направляет на наши лица.

Мы касаемся губами, и в это время Миша жмет на кнопку, делая снимок. Но мы не отрываем губы, наоборот углубляем поцелуй, обвивая языки.

Стоны уже не кажутся странными, Миша тоже начинает постанывать и гладить рукой по моей пояснице, опуская ее ниже, к попе.