Носчик шкур

– Это мой Уильям. Не бойся. – пес протиснулся в дверь и поплелся в мрак коридора. Бабетта оглянулась в поисках гостя. Тот выглядывал из двери кухни.

– Он тебя не укусит. Давай я чайник поставлю. Согреешься.

2

Кухня оказалось маленькой сумрачной комнатой. Зато от печи, которую разожгла старуха, веяло теплом. Присев на краешек стула, Девид рассматривал сушившиеся на веревке пучки трав. Бабетта откинула штору окна, впуская дневной свет. При бодром свисте чайника, у Девида зажурчало в животе. Пес заглянул на кухню. Повел носом по воздуху и поплелся дальше.

– Слышишь, Уил? Он здесь ненадолго. Завтра уйдет. – гремела чашками Бабетта. – А ты далеко забрался от цивилизации, Девид. Уж не бежишь от кого?

– Не-не-не. – замотал головой Девид. – Я путешествую. Мне просто нравятся нетронутые места. Я зоолог. Зоолог-любитель, знаете ли. Э-е, бабочки, жучки всякие. Вот это мое.

– Ну у нас много чего водиться. Особо в лесу… Вот. – Бабетта пододвинула чашку к Девиду. Тот вытянул нос и понюхал настой.

– Травяной чай. Покупной тут не растет. Слышал про травяной?

– Да-да. Мне он очень нравится. Морщась, Девид принялся пить маленькими глотками.

– Печенья нет. – разглядывала гостя Бабетта. – Давненько я его не пекла. Старик мой, тот любил мою выпечку. А гостей у меня не бывает.

– Старик?

– Супруг мой умерший.

Сверху послышался скрип. Девид чуть не выронил чашку и, прислушиваясь, посмотрел в потолок.

– Это Уил. Бродит. Дом старый. Я давно думаю перебраться в город. Там люди не туташние. Им до меня никакого дела нет.

– Простите? – переспросил Девид.

– Не любят меня туташние. – развела руками Бабетта. – Всем не угодишь. Вот я, видать, не угодила кому-то.

Девид не ответил. Он призадумался: о ком она говорит, когда вокруге только ее дом и стоит?!

Бабетта переменила тему:

– Та-ак, где же мне тебя устроить? В гостиной есть кушетка. Могу в сарае. Погода еще теплая. Там хорошо и свежо. Помещение большое. Супруг там технику разную держал, но как его не стало, распродала все в металлолом.

– Мне лучше в доме. – напрягся Девид.

– Значит на кушетке.

От кушетки пахло псиной. На замызганной накидке виднелись волосы. Девид попытался скрыть отвращение. Не считая этого обстоятельства, обстановка комнаты оказалась приветливей и травяные ароматы кухни ощущались слабее. Зато пахло старым тряпьем, и некий солоноватый привкус витал в воздухе. Бабетта ушла за "постельным бельем" на второй этаж. Девид выглянул в окно. Заросший сад подходил к самому окну. Роса стекала по стеклу и собиралась на раме. Подул ледяной ветер. Черная птица пролетела мимо, уселась на куст и принялась клевать бардовые ягоды. Таких ягод Девид прежде не видел. Он осторожно наблюдал за уродливой неуклюжей птицей и отступил от окна, не желая, чтобы отвратное создание заметило его.

Под ногу попалась старая безобразная и огромная шкура.

– Ого! Неужели медвежья? – вздрогнул Девид. Про медведей в этих краях он ничего не знал. Шкура валялась, брошенная в скомканный ком за кушеткой. Всклоченный мех местами облез. Кусок свежей грязи наводил на мысль, что ее перенесли сюда, чтобы укрыть от вчерашнего дождя. Некоторые клочки еще поблескивали мелкими капельками. Наклонившись ближе, Девид разглядел, что огромная шкура на самом деле состоит из отдельных мелких шкурок. Цвет меха, фактура сильно разились местами и сшиты были криво и неумело.

– Жуть какая! – отвернулся Девид, воротя нос от ударившего в лицо неприятного запаха пота и пнул мерзкое волосатое покрывало подальше в угол.

Перед Девидом возникло лицо. Бледное, неестественного цвета, оно уставилось застывшими глазами. Девид отпрянул и повалился на кушетку. По полу загремел подсвечник.

– Тьфу ты!

На стене висел портрет молодого человека в военной форме. Выцветшая фотография так гармонировала с обоями, что Девид ее сразу не заметил.

– Муж супруг. – сухо прозвучал голос позади. Девид сел и пригладил волосы.

– Простите. – только и вымолвил он.

Бабетта бросила на колени гостю простыню и наклонилась, поднимая что-то с пола. Она распрямилась, сжимая тонкими морщинистыми пальцами большой крест. Сверкнув на Девида суровым взглядом, повесила его на стену.

– Это не я, правда. – запричитал Девид, оправдываясь. – Клянусь, я не трогал крест. Я христианин и…

– Вот и не торопись клясться. – перебила Бабетта.

– Простите.

– Да ладно уж. Ничего ведь не случилось.

Она вышла из комнаты. Девид, поспешил за ней.

– Муж мой – очень набожный человек. – сообщила Бабетта Девиду. – Был. Был до болезни. Потом все изменилось. – она тяжело вздохнула, уставилась в невидимую даль. – Он частенько говорил, что супружество, это навсегда. Да-а…

И она отправилась к грядкам, забыв мотыгу в коридоре.

– Именно так я себе это и представлял. – зловеще прошипел Девид ей вслед. Этот шепот вдруг в накатившейся на дом тишине прозвучал нереально и грустно одновременно. Девид вздрогнул, и обернулся, словно опасаясь, что его слова услышат.

3

Девид чувствовал себя неуютно. Пока старуха занялась огородом, он украдкой наведался к своей машине.

– Всего одна ночь. Всего каких-то двадцать часов и все закончится. – тихонько напевал он сам себе. – И закончится… До следующего года. – Последние ноты он прошептал поникшим голосом.

В стороне за деревьями послышался шелест. Девид присел и уставился на источник звука. Старый пес Бабетты стоял в траве и смотрел мимо Девида, за машину.

Девид бегло оглянулся, схватил огромный пакет и, оставив дверь в салон открытой, поспешил к дому. Он обошел стороной пса. Потом несколько раз еще оборачивался. Пес даже носа не повернул. Он улегся под деревом и тряс ухом. Девид не заметил, как из-под куста, мимо которого он прошел, пристально следили за ним черные блестящие глаза.

Вывалив содержимое пакета на кушетку, Девид проверил вещи. Бутылочка воды, несколько фонариков, куча батареек в упаковках и большая тыква. Смяв пакет, Девид поставил тыкву на низкую тумбочку и полез в карманы пиджака. Потом нервно похлопал себя по бокам, проверил карманы брюк и, раздосадованный пропажей, ругнулся.

В глубине дома раздался тонкий скрип и затем хлопок по дереву. Девид насторожился. Но больше ничего не услышал. Девид знал, что старуха возится в огороде. Мурашки пробежали по телу. Девид проверил окно, старухи не увидел и приотворил раму, на всякий случай.

Рядом раздались шаги. Девид подскочил и обмер от страха: но в комнате никого не было. Проверив, что фотография с бледным лицом и крест на своих местах, Девид попятился в коридор. Тут стало ясно, что эти звуки доносится сверху, со второго этажа.

Как ранее страх обрушился на Девида, так теперь любопытство раздирало его. Ему надо увидеть, что там наверху… Девид крался к узкой накренившейся лестнице, боясь спугнуть того, кто там спрятался. Половицы под ногами Девида предательски поскрипывали. Замерев у перил, Девид вытянул шею и прислушался. Ему казалось, что там кто-то стоит. Но на верхнюю ступеньку падал дневной свет из окна, и никого не было видно. Только тусклые обои. Пустота перед обоями сверлила Девида сальным липким взглядом.

– Не ходи туда. Там моя спальня и никаких жуков-бабочек нет.

Девид обернулся. Дрожащими губами он выпалил голосом так непохожим на свой: