M/F

– По условиям договора вам могут быть выданы деньги в разумных пределах на нужды образования. Образования, я подчеркиваю.

– Это очень широкое понятие.

– Я попросил мисс Касторино взять из банка пятьсот долларов. Тысяча – слишком много. Пятьсот будет более чем достаточно, чтобы достойным образом продержаться до дня рождения.

Лёве вдруг улыбнулся с пугающей сладостью и сказал:

– Кроссворды разгадывать любите, да?

И выудил из бумаг, разбросанных повсюду по комнате, загадку, вырванную из какой-то газеты. Теперь тревожная дрожь билась от крайней плоти до ануса.

– Замысловатая подсказка. Послушайте.

Он прочел, или как бы прочел:

– Вверх – я воду речную гоню;
Вниз – ароматы и краски дарю.

Ответ был очевиден: цветок. Но тревожная дрожь подсказала, чтобы я не давал Лёве ответа. Хотя почему? Кетеки я ответил практически сразу. А потом я понял почему. По какой-то причине Лёве пытался меня обмануть. Вверх и вниз в этой подсказке относились к положению языка при произнесении дифтонгов в словах, соответственно, flow и flower, поток и цветок. Такая заковыристая подсказка в кроссворде могла быть только в каком-нибудь лингвистическом журнале, а в лингвистических журналах кроссвордов в принципе не бывает. Лёве улыбался все так же сахарно.

– Ну?

– Прошу прощения, для меня слишком сложно.

Дрожь унялась. Лёве как будто сдулся и стал не таким волосатым и важным. Он кивнул, явно довольный, и сказал:

– Я так понимаю, вы вернетесь задолго до дня рождения.

– Я не уверен, что хочу получить наследство. Вся власть Солт-Лейк-Сити. Хочется чувствовать себя свободным человеком.

– Ох, ради бога, – усмехнулся Лёве. – Никто не свободен. Я имею в виду, выбор ограничен врожденными факторами, предопределенными генетическими шаблонами и так далее.

Он слегка покраснел и добавил:

– Я об этом читал.

– В «Ридерз дайджест»?

Он уже справился со смущением и продолжал разглагольствовать:

– В наше время все размышляют об этих вещах. Все началось с французов. Люди не самые рассудительные, хотя и кичатся своей принадлежностью к якобы самой рациональной нации. Философия оживает лишь в спальне, или за coq au vin[4 - Петух в вине, национальное французское блюдо (фр.).], или перед расстрельной командой, уже готовой дать залп.

– Экзистенциальный маринад.

– Хорошая фраза. Вы где ее вычитали?

– Уж точно не в «Ридерз дайджест».

Лёве выглядел грузным, пятидесятилетним и как-то совсем не по-львиному.

Он сказал:

– Что касается свободы, вы не вольны не есть и не спать. Разумеется, вы вольны прекратить свое существование, но в таком случае свобода теряет смысл. Остается лишь тишина и пустота.

Раньше я никогда по-настоящему не задумывался о том, что сказал далее. То есть, наверное, не задумывался. Я сказал:

– Только в том случае, если мыслить в категориях застывшей структуры. Но если выйти за рамки структуры и устоявшихся представлений, тогда, может быть, вы обнаружите, что там не так пусто и тихо, как вам представлялось. Слова и цвета – абсолютно свободны, потому что они абсолютно бессмысленны. Это я и надеюсь найти в работах Сиба Легеру.

Лёве меня не слушал. Он продолжал:

– А превыше необходимости стоит долг. Само ваше имя подразумевает долг. Даже, я бы сказал, означает.

– Мое имя?

– «Майлс» означает «солдат». Еще до рождения вас записали в полк вашего рода. Майлс на службе у Фаберов.

– Ну их к чертовой матери, Фаберов.

– Да? А ваш отец представлял, как Фаберы, образно говоря, завоюют весь мир. Вы женитесь на мисс Ань, ваш сын женится на мисс Макарере, его сын женится на Маймуне-бинт-Абдулла и так далее – до бесконечности. Креативное смешение рас – так он это называл. Говорил, это наша единственная надежда.

– Надежды нет.

– О господи. Вот она, нынешняя молодежь! Так что, ваша шалость на кампусе под лунным светом была всего-навсего демонстрацией нигилизма?! Я думал, вы против чего-то протестовали.

Победитель может быть великодушным и щедрым, и, считая себя победителем, он отсчитал мне четыре банкноты по сотке и пять двадцаток. Я зажал в кулаке строгие президентские лица. В той же самой руке, в которой держал очередную дымящуюся «синджантинку». Я сказал:

– Я не считаю, что я что-то должен абстракции. В смысле, абстракции под названием Фабер. Отцу было плевать на меня. Он даже не захотел меня видеть, когда…

– Попытайтесь его понять. Когда ваша мать утонула, он разительно переменился.

Холодная смерть. Нью-Дорп-Бич. Совсем молодая.

– Ему было бы трудно на вас смотреть. Вы бы напоминали ему ее. Но он обеспечивал вас. Он и сейчас вас обеспечивает.

– Мисс Эммет все равно не могла заменить мне родителей. Кстати, а где сейчас мисс Эммет?

– Он учредил несколько благотворительных фондов. Вам регулярно выплачивают содержание. Я не знаю всего. Ваш отец нанял нескольких юрисконсультов. Один во Флориде, второй в Вашингтоне…

– Я ведь могу опротестовать этот пункт о женитьбе, да?

– Вам предстоит еще многое узнать до дня рождения. Договорный брак – это не так уж и страшно. Вся французская цивилизация построена на договорных браках.

– Я требую права выбора.

– Требуйте, – милостиво разрешил Лёве, убирая меня в папку для бумаг. – Вы в своем праве. Но впредь – не таким аморальным способом. Это был очень постыдный поступок.

– Бесстыдный.

– И бесстыдный тоже.