M/F

M/F
Энтони Бёрджесс

Эксклюзивная классика (АСТ)
От университетского кампуса – к загадочному острову. От античной мифологии – к индейским легендам, от тонких библейских аллюзий – к острой, циничной интеллектуальной сатире.

«М/F» – роман, ставший мировой литературной сенсацией.

Его исступленно ругали или столь же исступленно им восхищались. О нем спорили и им зачитывались. Однако ни у восторженных поклонников романа, ни у его рьяных ненавистников не возникало сомнений: Энтони Бёрджесс вновь нарушил границы дозволенного в литературе.

История юного Майлса Фабера – царя Эдипа XX столетия – становится историей искусства как такового.

Но что есть современное искусство?

По каким законам оно существует?

И прав ли Майлс, с юношеским максимализмом продвигающий теорию «искусства хаоса и разрушения»?

Энтони Бёрджесс

M/F

Anthony Burgess

M/F

Серия «Эксклюзивная классика»

Печатается при содействии литературных агентств David Higham Associates и The Van Lear Agency LLC.

© International Anthony Burgess Foundation, 1971

© Перевод. Т. Покидаева, 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

* * *

Per Liana[1 - Посвящается Лиане (ит.). – Здесь и далее примеч. пер.]

Donna valente,

La mia vita

Per voi, piu gente,

E ismarita[2 - Донна прекрасная, / Жизнь моя – / Для тебя, / Лишь для тебя / Одной. – Джакомино Пульезе.].

В своем «Лингвистическом атласе Соединенных Штатов и Канады» Ганс Курат не признает изоглоссу, совпадающую с политической границей вдоль 49-й параллели северной широты.

    С. Поттер

C’est embetant, dit Dieu. Quand il n’y aura plus ces Francais,

Il y a des choses que je fais, il n’y a aura plus personne pour les comprende.

    Charles Pеguy[3 - Досадно! – Бог изрек. – Когда французов более не станет, то смысл каких-то из моих деяний и некому уж будет понимать. – Шарль Пеги (фр.).]

Входят принц, Леонато, Клавдио и Джеки Уилсон.

    Много шума из ничего.
    Первое фолио

1

– Боже мой, совсем голый?

Это было давно, очень давно. Тогда я еще не достиг совершеннолетия и теперь проецирую позы и речи взрослого, зрелого человека на того неоперившегося юнца в номере «Алгонкина». Я не думаю, например, что действительно ответил:

– Скажем так, функционально голый. С оголенными оперативными зонами.

– Средь бела дня?!

– В лунном свете. В непорочном сиянии чистой луны Массачусетса.

Печаль Лёве пролегла между нами – неизбывная, неутолимая. Верьте, что я говорил именно это. Верьте всему.

– В основном это была ее идея. Она сказала, мол, это можно рассматривать как форму протеста. Она-то сама из студенческого возраста давно вышла, так что для акции протеста уже вроде как и не годилась. Это должно было быть мое шоу, как говорят британцы. Бесстыдное публичное совокупление как способ выразить свой протест. Против тиранических демократий, войн во имя мира, принуждения студентов к учебе…

– То есть вы признаете, что совершили бесстыдство?

– Против того, что индийские дети, похожие на скелеты, едят собачье дерьмо, если им посчастливится его найти.

– Я спросил, признаете ли вы…

– Никакого стыда. Все происходило у входа в Мемориальную библиотеку Ф. Джаннату. Помощница библиотекаря, мисс Ф. Карика, как раз закрывала библиотеку на ночь. Я отчетливо видел ее браслет-змейку, когда она поворачивала ключ.

Мой разум отчасти был занят сочинением загадки про Лёве. Вот что получилось:

Тевтонский рык его гремит,
А сам – овца овцой сидит.

Лёве, хранитель закона, сидел, весь из себя печальный, на стуле. А я, упорствующий во грехе, лежал на кровати. Голый, но не совсем. Лёве был одет в легкий, сдержанно-переливчатый костюм – по случаю нью-йоркской жары, что свирепствовала снаружи почище самой свирепой зимы. Из львиного в его облике были лишь волосатые лапы, но это, в конце концов, родовой признак животных. Хотя из-за львиной фамилии его волосатость представлялась мне не совсем человеческой, и от этого я чувствовал необъяснимое тревожное биение, обосновавшееся в паху. Точно такое же биение, только в печени, началось у меня и тогда, когда профессор Кетеки преподнес нам задачку о записи в дневнике Фенвика от 2 мая 1596 года. Я докурил до самого фильтра, затянулся в последний раз и затушил сигарету среди прочих окурков. Лёве принюхался к дыму, как зверь. Спазм тревоги. Лёве спросил:

– Это какой-то галлюциноген?

– Нет. «Синджантин». Изготовлено под монопольным контролем правительства Республики Корея.

Я прочитал это на бело-золотисто-зеленой пачке и добавил: