Сороки-убийцы

– Но викарий вроде бы написал тебе?

– Написал. Вот только я получил его письмо слишком поздно. Проклятая французская почтовая служба! Вообще-то, об этом я и хотел с тобой поговорить.

К шерри Магнус не притронулся. Он обвел взглядом комнату, словно видел ее в первый раз.

– Тебе здесь нравится?

Вопрос удивил ее.

– Нормально, – ответила Кларисса. Потом придала голосу больше твердости: – На самом деле я здесь очень счастлива.

– Правда? – Он произнес это таким тоном, словно сомневался в ее искренности.

– А почему нет?

– Дело, знаешь ли, в том, что Лодж-хаус теперь опустел…

– Ты про гостевой дом в Пай-Холле?

– Да.

– И ты хочешь, чтобы я переехала туда?

– Я думал об этом, пока летел назад. Чертовски жаль Мэри Блэкистон. Я, как тебе известно, был очень к ней привязан. Она была хорошая повариха и хорошая домоправительница, но прежде всего умела держать язык за зубами. Узнав об этом злополучном происшествии, я понял, что ее трудно будет заменить. И тут я подумал о тебе…

По телу у Клариссы пробежал холодок.

– Магнус, ты предлагаешь мне ее место?

– Почему нет? Ты ведь не работала толком с тех пор, как вернулась из Америки. Уверен, в школе тебе платят не очень много, а деньги наверняка не помешают. Если переедешь в Лодж-хаус, то сможешь продать эту квартиру и будешь снова наслаждаться жизнью в усадьбе. Помнишь, как мы с тобой бродили вокруг озера? Играли в крокет на лужайке. Естественно, мне нужно будет обсудить все с Фрэнсис. Пока я с ней не разговаривал, хотел услышать твой ответ. Ну, что скажешь?

– Могу я подумать?

– Конечно. Это была просто мысль, но из нее в самом деле может выйти что-то очень дельное. – Магнус поднялся, держа стакан в руке, потом передумал и снова сел. – Всегда рад видеть тебя, Клара. Будет здорово, если ты вернешься.

Усилием воли она проводила брата до двери, а после стояла и смотрела, как он садится в свой «ягуар» и уезжает. Ей никак не удавалось восстановить дыхание. Даже разговаривать с ним стоило гигантского труда. Волна за волной подкатывала тошнота, руки онемели. Кларисса слышала выражение «помертветь от гнева», но не думала, что оно может быть буквальным.

Магнус предложил ей место, предложил стать его служанкой. Мыть полы, убирать. Боже правый! Она ведь ему сестра и родилась в том самом доме. Она прожила там двадцать с лишним лет, ела с ним за одним столом. Ей пришлось съехать лишь после того, как погибли родители, а Магнус женился – эти два события произошли в неподобающе быстрой последовательности. С того дня Кларисса превратилась для него в ничто. А теперь такое!

В коридоре висела репродукция картины Леонардо да Винчи «Мадонна в скалах». Дева Мария вполне могла бы оторвать взгляд от Иоанна Крестителя и посмотреть с опаской на Клариссу Пай, протопавшую мимо с жаждой мести в глазах.

Определенно, на уме у этой женщины была не молитва.

9

К половине девятого на Саксби-на-Эйвоне опустилась темнота.

Брент заработался допоздна. Помимо лужаек и прочей растительности, было еще пятьдесят сортов роз, на которых требовалось убрать увядшие цветы, и нужно было подрезать кроны на вязах. Убрав в конюшню тележку и садовые инструменты, он обогнул озеро и зашагал через Дингл-Делл по тропе, идущей мимо дома викария к «Паромщику», второму деревенскому пабу, расположенному у нижнего перекрестка.

Как раз когда Брент выходил на опушку леса, произошло нечто, заставившее его обернуться. Он услышал какой-то звук. Он бросил взгляд на дом, стараясь разглядеть его в темноте. На нижнем этаже горела пара окон, но никакого движения не наблюдалось. Насколько Брент знал, сэр Магнус Пай находился там один. Он прикатил из деревни с час назад, но его жена уехала на день в Лондон. Ее машины в гараже до сих пор не было.

Брент увидел фигуру на дорожке от главных ворот. Это был мужчина, он шел. Зрение у Брента было хорошее, и луна светила, но ему не узнать, не из деревенских ли этот человек. Трудно было сказать, потому что бо?льшая часть лица посетителя пряталась под шляпой. Но было нечто странное в том, как он шел: неизвестный пригибался и старался держаться в тени, как если бы не хотел, чтобы его заметили. Поздновато было для визитов к сэру Магнусу. Брент поразмыслил, не повернуть ли ему назад. В тот самый день, когда состоялись похороны, в усадьбу залезли воры, и все держались настороже. Чтобы пересечь лужайку и проверить, все ли в порядке, потребуется всего пара минут.

Но Брент решил этого не делать. В конечном счете не его дело, кто наведывается в Пай-Холл, а в свете разговора, состоявшегося между ним и сэром Магнусом тем самым вечером, и после сказанного сэром Магнусом Брент определенно не чувствовал преданности ни к своему нанимателю, ни к его жене. Им никогда не было до него дела. Его воспринимали как само собой разумеющееся. Он работал на них с восьми утра до ночи много лет за откровенно смешное жалованье, и ни разу не услышав спасибо. Обычно среди недели Брент не ходил выпить, но получилось так, что в кармане у него лежали десять шиллингов, которые он намеревался спустить на фиш-энд-чипс и пару пинт. «Паромщик» стоял в нижнем конце деревни. То было убогое обшарпанное заведение, куда менее солидное, чем «Герб королевы». Брента там знали. Он всегда садился в одном и том же месте у окна. За два часа пребывания в пабе он обменивался с барменом десятком слов, но для Брента это сходило за беседу. Смотритель выкинул неурочного посетителя из головы и зашагал своей дорогой.

Прежде чем двадцатью пятью минутами позже он дошел до паба, у него произошла еще одна странная встреча. Когда Брент вынырнул из-под деревьев, то наткнулся на идущую навстречу ему несколько растрепанную женщину, в которой он узнал Генриетту Осборн, жену викария. Она, должно быть, вышла из своего дома, стоявшего немного дальше по дороге, и очень спешила. На ней была голубая парка, мужская, видимо принадлежащая ее супругу. Волосы у нее были в беспорядке, вид рассеянный.

– Ах, Брент, добрый вечер! – увидев его, воскликнула Генриетта Осборн. – Поздновато вышли.

– Я в паб иду.

– Правда? А я просто хожу… Ищу викария. Вы, случайно, его не видели?

– Нет. – Брент тряхнул головой, недоумевая, с какой стати священнику понадобилось уходить в такой час. Они с женой поссорились? Потом он вспомнил. – Кто-то шел в Пай-Холл, миссис Осборн. Может, это он был?

– В Пай-Холл?

– Хозяева недавно приехали.

– Ума не приложу, что могло ему там понадобиться. – Голос у нее был встревоженный.

– Я не знаю точно, кто это был, – пожал плечами Брент.

– Ну хорошо, спокойной ночи. – Генриетта повернулась и пошла назад, к своему дому.

Час спустя Брент сидел за фиш-энд-чипс, потягивая вторую пинту. В комнате было темно от табачного дыма. Музыкальный автомат играл громко, но в паузах между дисками смотритель парка уловил шум велосипеда, проезжающего по направлению к перекрестку. Брент поднял глаза и увидел, как велосипед проезжает мимо. Этот звук ни с чем нельзя было спутать. Выходит, он был прав: викарий побывал в Пай-Холле и теперь возвращался домой. В усадьбе он пробыл довольно долго. Брент подумал мельком про встречу с Генриеттой Осборн. Женщина беспокоилась о чем-то. Что происходит? Ну да ладно, не его ума дело. Брент отвернулся и выбросил это дело из головы.

Но довольно скоро ему пришлось о нем вспомнить.

10

На следующее утро Аттикус Пюнд прочел в «Таймс» статью.

УБИЙСТВО БАРОНЕТА

Уилтширскую деревню Саксби-на-Эйвоне посетила полиция в связи со смертью сэра Магнуса Пая, богатого местного землевладельца. Следователь Реймонд Чабб из полицейского отделения в Бате подтвердил, что смерть произошла в результате убийства. У сэра Магнуса остались его жена Фрэнсис, леди Пай, и сын Фредерик.

Пюнд сидел в гостиной в Таннер-Корте и курил сигарету. Джеймс Фрейзер принес ему газету и чашку чаю. Вскоре он вернулся, чтобы опорожнить пепельницу.

– Видели первую страницу? – спросил Пюнд.

– Еще бы! Это ужасно. Бедная леди Маунтбеттен…

– Прошу прощения?

– Ее машину угнали! И это посреди Гайд-парка!

Пюнд улыбнулся, немного печально.