Беовульф

Челн крутогрудый вождя дожидался… – Как стало ясно после раскопок кургана в Саттон Ху (Sutton Ноо), описание похорон Скильда Скевинга не просто глубоко поэтичная аллегория смерти: германских конунгов действительно иногда хоронили подобным образом (но обычно мертвые тела сжигали на погребальном костре: ср. ст. 1114 след., 2125—2126 и похороны Беовульфа в последней главе).

8

Хальфдан, т. е. «полудан»; его мать была дочерью шведского короля, так что Хальфдан был даном не наполовину, а на три четверти.

9

Хеорот и означает «олень». Возможно, дело было не только в том, что зал украсили оленьими рогами, но и в том, что олень служил символом королевской власти, а в еще более древние времена – предметом религиозного поклонения.

10

Дом возвышался… недолговечный… – Сожжение Хеорота не описано в поэме (ср. лишь ст. 782), но мрачные пророчества и предсказания гибели тому, что сейчас процветает, постоянны в германской поэзии (ср. примечание к ст. 2024 след., где излагаются события, приведшие к уничтожению дворца).

11

… преданье // повел от начала, от миротворенъя… – Типичный пример песни на христианский сюжет (пересказ первых глав «Ветхого завета»). События, о которых повествуется в «Беовульфе», относятся к языческой эпохе, но в том виде, в каком поэма дошла до нас, она сочинена христианским поэтом и вся пронизана христианской фразеологией. Ссылок же на эпизоды из Библии в ней мало (и только на «Ветхий завет»). Ср. примечание к ст. 175 след.

12

Не рад был Каин… – Грендель, как и все великаны, возводится автором к родоначальнику всякого зла Каину.

13

… был после пиршества плач великий – Это в значительной мере символическая картина: в древнеанглийской поэзии сама жизнь часто уподобляется пиру (ср. ст. 6 и особенно 1006—1008), а смерть – неизбежной расплате за него.

14

Муж безупречный – Хродгар.

15

Двенадцать зим. – Германцы мерили время зимами. Двенадцать – условное число (как и большинство чисел в «Беовульфе») и не обязательно означает, что Беовульф узнал о несчастьях Хродгара лишь на тринадцатый год после первого набега Гренделя (ср. ст. 1769, 2208 и примечания (1769, 2208) к ним).

16

… цену крови платить и не думает… – По германским обычаям, искупить убийство можно было денежным штрафом, вирой (так называемым вергельдом), и существовала точная цена, которую следовало заплатить за любого человека. Грендель же убивал безнаказанно.

17

… только места высокого… трона кольцедарителя. – В подлиннике эти строки плохо понятны и, может быть, речь идет не о троне конунга, а о Божьем престоле и о том, что милость Господня не была дана Гренделю, или о том, что, хотя Грендель и проводил ночи в зале, он не стал ближе к трону, т. е. не разделил судьбы остальных ратников Хродгара, или о том, что Хродгар не смел подойти к своему трону (ср. следующее примечание).

18

… молились идолам… не чтили Всевышнего. – Это непонятное место, так как автор недавно рассказал, что даны были христианами и что придворный поэт складывал песни о сотворении мира Богом. Сам Грендель тоже противостоит воинам Хродгара как порождение дьявола и богомерзкий дух. Здесь же говорится совсем иное. Понимание данных строк зависит от того, как разные комментаторы оценивают роль христианского элемента в поэме. Основные линии интерпретации таковы.

1) Слушатели «Беовульфа», как и сам поэт, успели уже глубоко проникнуться идеями христианства. Языческий сюжет полностью приспособлен к новому мировоззрению. В VIII в., когда был создан «Беовульф», все, конечно, знали, что скандинавы – язычники, но язычник не мог быть центральным лицом эпического повествования, и поэтому даны и гауты представлены как христиане, обстоятельство, мало кого беспокоившее. В Х же веке, когда записан «Беовульф», скандинавы не только еще оставались язычниками, но и превратились в злейших врагов англосаксов (походы викингов, эпоха Скандинавского завоевания), и весь отрывок – очевидное позднее добавление писца, которому хотелось плохо отозваться о данах и уготовить им место в аду (Whitelock).

2) Поэт был довольно безразличен к христианству. Его интересовали подвиги, а они могли быть взяты только из языческого прошлого. Эпизод отступничества данов сочинен тогда же, когда и вся поэма, а не добавлен вписледствии. Поэт просто хотел рассказать, до какого отчаяния дошли люди Хродгара, Они испробовали все средства, и все напрасно. Поэт мог заставить их молиться Богу, и тогда Беовульф явился бы как ответ на молитву, но он избрал другой путь. Есть безусловное несоответствие между началом поэмы и этим эпизодом, но таких несоответствий в поэме множество, и никто их не замечал. Что же касается исторической стороны дела, то хорошо известно, что христианизированные германцы не раз возвращались к язычеству в минуту смертельной опасности (Sisam).

3) «Беовульф» – это поэма о языческих временах, но рассказанная христианином. Общий тон и этическая позиция поэта, безусловно, христианские: проповедуются умеренность и альтруизм, Бог признается движущей силой всего происходящего в мире, а сочувствие везде на стороне слабого; можно найти черты сходства между Беовульфом и Христом, а дракон, хотя и не исчадие ада, – хорошо известный символ дьявола в церковной литературе, так что все битвы героя направлены против сил зла в христианском смысле этого слова. Нельзя себе представить, что «Беовульф» сочинен в языческие времена и лишь переписан христианином. Не исключено, что обсуждаемый эпизод – действительно намек на отступничество доведенных до отчаянья данов. Но возможно и то, что, сделав данов VI в. христианами, поэт иногда забывал о самим же себе навязанном анахронизме. Кроме того, как показывает текстологический анализ, «Беовульф» был сочинен позднее древнеанглийской поэмы «Даниил» и испытал ее влияние. В «Данииле» есть рассказ о том, как вавилоняне приносят жертвоприношения идолам, и эпизод в «Беовульфе» выглядит как эхо этого рассказа. Но в «Данииле» повествование идет естественно, а в «Беовульфе» литературное подражание оказалось неуместным (Klaeber).

4) «Беовульф» – сплав лучших черт языческого и христианского идеалов. Поэт сочинял для христиан, и это определило тональность рассказа, но он, несомненно, и сам был человеком, глубоко убежденным в правоте христианского учения. Даны же были язычниками. Непонятные строки 168 след. (см. примечание к ним) означают, что Хродгар не мог приблизиться к собственному трону, так как не знал милости Божьей; это и было его величайшей бедой. Другими словами, автор прямо утверждает, что Хродгар – язычник, и в эпизоде с языческими храмами нет речи об отступничестве; напротив, подчеркивается, что даны верили не в истинного Бога, а в идолов и были достойно наказаны. Говоря так, поэт делал вынужденную уступку своему времени. Он лишь позволяет себе сказать, что язычество доброго Хродгара и его подданных не вина, а беда этих людей. Он и не мог не сделать данов язычниками, поскольку все в Англии знали, что их северные соседи – идолопоклонники. Поэт поступил очень мудро, сразу назвав религию данов и гаутов. Потом он разрешил им выражать свои чувства в соответствии с привычками англосаксонской аудитории (Brodeur) (в этой версии, частично восходящей к Чеймберсу, не объяснено, почему языческий поэт поет в Хеороте песнь о создании мира на библейский сюжет). В настоящее время едва ли возможно принять однозначное решение относительно этого трудного места.

19

Лебединая дорога, так же как и дорога китов (ст. 10), – море.

20

… с попутным ветром, скользя, как птица… – Воины Беовульфа плыли на парусном судне. Сравнение с птицей было особенно естественно для древнеанглийского поэта, потому что нос таких судов часто имел форму гусиной шеи.

21

И я ни в жизни // не видел витязя… – Страж сразу выделил Беовульфа среди воинов (обычная ситуация в эпосе).

22

… раскрыл сокровищницу слов благородных… – Часто встречающееся перифрастическое выражение, означавшее «заговорил».

23

Отец мой, Эггтеов. – Ответ Беовульфа характерен: герой называет не свое имя, а имя князя, которому служит, и имя отца.

24

Вепри-хранители. – Вепрь был священным животным у ряда скандинавских племен, и его изображением часто украшались шлемы (ср. примечание к ст. 1287).

25

На пестрые плиты… – Дорога была вымощена по римскому образцу.

26

… не ради прибежища, как изгнанники… – Древние германцы часто изгонялись за преступления, что особенно хорошо известно по исландским сагам, но отряд Беовульфа приехал на чужбину по доброй воле (ср. «путь желанный», ст. 216).

27

… я, воин Беовульф… – Только здесь герой впервые назван по имени.

28

Вождь венделов. – Едва ли венделы – это вариант названия восточногерманского племени вандалов. В Уппланде (Швеция) есть поселение Вендель (Vendel), а в Северной Ютландии (Дания) есть Вендиль (Vendill), и Вульфгар скорее был уроженцем какого-то из этих двух мест. Более вероятно, что его родина – Уппланд. Высказывались предположения, что в шведских междоусобицах (которые упоминаются в последних главах «Беовульфа», см. примечание к ст. 2379 след.) участвовали две партии: продатская (Онела, принадлежавший шведской королевской линии, был зятем Хальфдана, ср. ст. 61—62, а сам Хальфдан тоже был шведско-датского происхождения – ср. примечание к ст. 56) и прошведская, причем венделы якобы поддерживали первую из них. Таким образом пытались объяснить, почему столь высокую должность при Хродгаре занимал не дан.

29

Хредель – основатель гаутской династии, отец трех сыновей (в том числе Хигелака) и дочери, ставшей впоследствии женой Эггтеова. Беовульф – внук Хределя, племянник Хигелака и сын Эггтеова.

30