Крепость. Кошмар наяву и по расписанию

– Докладывай – сдержанным тоном произнёс Король.

– Ваше Величество, Канцлер просил передать – с этими словами стражник передал в руки монарха запечатанную воском записку. Георг торопливо распечатал послание. прочитав содержимое, он обратился к рыцарю:

– Непременно передай Канцлеру, что я сейчас буду.

Маршал стал перед Королём, прервав зрительный контакт между ним и стражником, произнеся тихим голосом:

– Милорд, позвольте мне лично сопроводить Вас. Это не нормально, когда Король идёт к подданному. Должно быть наоборот. Мне будет спокойнее, если позволите мне лично отвести Вас в канцелярию.

Георг не желал видеть посторонних, но и вызывать подозрений со стороны преданного человека тоже не хотел.

– Конечно, Маршал – ответил Король.

Спустившись по ступенькам трёхвековой лестницы, Король с Маршалом отправились в соседнюю башню. Проникнув внутрь неё, они распахнули двери, ведущие в подвал, затем спустились вниз, и переступили порог канцелярии.

– Нееееет! Боже! – закричал Король от ужаса, что наполнил его разум и устремился в другой конец комнаты. Тело Канцлера находилось в кресле. Его руки свисали вдоль туловища, а голова была опущена на стол, опёршись левой щекой. Канцлера Клауса постигла учесть сотен граждан. Его голова опиралась о стол, погрузив лицо в лужу собственной крови.

– Милорд! – закричал Маршал, когда решил, что Канцлера кто-то смертельно ранил, и внутри действительно кто-то может находиться, тайно поджидая монарха.

– Господи! Что же это такое! – со страхом внутри молвил Король, отодвинув тело Канцлера, прислоняя его к спинке кресла. Кровь покрыла большую часть лица Канцлера. Даже зрачки были покрыты красным жидким одеянием. Когда Король убедился в том, что сердце Клауса перестало издавать звуки, что дарили ему жизнь, он бросил взгляд на стол, который стал последним для Канцлера. На столе лежал развёрнутый свиток, простилавшийся почти до самого пола. Вверху свитка была надпись, забрызганная пятнами крови: «Потомкам рода королевского». Свиток содержал следующие строки:

Дорогой потомок, я – Максимилиан I, основал этот могущественный замок. Сейчас о нём мало кто знает, но он обязательно станет могущественным, а стены его не покорятся ни одному врагу. Я это знаю, потому что то, что написано дальше, расскажет тебе о том, почему до сих пор наш Цертос выдерживал все нападения и надёжно оберегал каждого жителя. Если ты достал это послание, значит, на твою эпоху правления выпало то бремя, которое рано или поздно должно было кому-то из нас достаться. Для начала ты должен знать, что за свой поступок, возможно, я заслуживаю смертной казни, но я сделал это, принеся в жертву самого себя. Мы начинали строить замок с надеждой, что вскоре обретём спокойную жизнь за его стенами. Но изнуряя свою плоть день за днём, среди нас начинали погибать многие. Большинство сочли идею строительства надёжной крепости бредовой, и с каждым днём всё больше людей отказывались строить. Мои мольбы не были услышаны. Тогда, я, втайне от всех, обратился к люциферу, и предложил свою душу взамен на замок, что сделает этих людей счастливыми и сбережёт их от вражеских напастей. Мои друзья и сородичи начали выздоравливать, вновь обретать веру и вскоре опять приступили к стройке. А ещё через несколько недель к нам прибывали помогать поселенцы с других земель, которые, как и мы, хотели обрести дом с крепкими стенами. Скоро наше число дошло до двадцати тысяч. Двадцать тысяч людей, которые так верили в свои силы, что были готовы не разгибать спины до захода последних лучей солнца. Мы строили эту крепость с нечеловеческой силой, ибо так легко и быстро создать замок не по силам простым смертным. Четыре зимы назад был выложен последний камень на стене, и в ту ночь в мой сон пришёл люцифер с посланием, что свою часть договора он выполнил и после смерти он заберёт мою душу, а чтобы Цертос не потерпел ни единого поражения, в нём будет жить его посланник – демон в обличии человека. Он будет перерождаться каждые полвека, и принимать новый облик. Узнать его будет не трудно. Его глаза разного цвета: один жёлтый, а другой зелёный. Он смертен, а точнее смертна только плоть, но его сущность бессмертна. И если кто-то из жителей замка убьёт его, Цертос постигнет чудовищное наказание. За всем происходящим будет наблюдать люцифер в обличии какого-нибудь животного, что будет жить с этим демоном в одном доме. Я не рассказывал об этом никому, и даже своему сыну – прямому наследнику, потому что ему, как тебе и всем остальным, не надо знать того, какой ценой был воздвигнут наш дом. Я хотел, чтобы мои потомки жили в радости и были уверены, что они благородных кровей. И ты – первый, кто в этом усомнится. Сегодня я нахожусь в башне в своём ложе, издавая последние вздохи. Скоро дьявол явится за моей душой, и я наконец понесу расплату за тот страшный грех, что совершил в молодости. Унести эту позорную страницу из жизни нашего рода в могилу или рассказать остальным – решать тебе. Но ты должен знать: то, что сейчас происходит в Цертосе – это моя ошибка. Не упрекай себя напрасно. Ошибка моя, но исправлять её тебе.

На обороте свитка была надпись: Развернуть, если замок постигнут страшные казни.

Король рухнул на колени. Лицо Монарха дёргалось вместе с руками, из которых вывалился свиток прямо на пол, впитывая всё ещё тёплую кровь Канцлера Клауса, издавшего последний свой вздох, когда читал о последнем вздохе на свитке. Король Георг впервые не осознавал, что он испытывает: стыд, страх, ненависть, упрёк, раскаяние, гнев. Все его убеждения о величии предков рухнули в один миг. Он перестал ощущать себя заслуживающим королевского трона. Позор заполонил его душу, не оставив места для оправдания.

– Милорд, что случилось? – слегка наклонив голову, спросил Маршал.

Медленно повернув голову в сторону Маршала, Король произнёс сквозь дрожащие губы:

– Оставьте меня одного.

Маршал Октавиан покинул канцелярию, закрыв за собой двери, за которыми ожидал Короля.

А Король, тем временем, продолжал сидеть на коленях, не находя в себе силы подняться. Он всё ещё не мог поверить в то, что его предок, построивший замок, склонил колени перед сатаной. Прочитанное на свитке для него стало хуже всего того горя, что пришлось пережить за последнее время. Его вера потерпела поражение. Прочитанные Георгом строки превратили в крах все его надежды на светлое будущее для своих потомков.

Спустя какое-то время, поднявшись с колен, Георг взял со стола свечу, а затем бросил её на пол, поджигая строки на свитке, что нарушили его право быть достойным королевского трона. Дождавшись пока последние остатки свитка превратятся в пепел, Король вышел наружу, откуда в сопровождении Маршала и шести стражников отправился на улицу, где дороги уже утопали в лужах крови, а навстречу ему бежал отчаявшийся врачеватель Гильем.

10. ВЕРА КОРОЛЯ ГЕОРГА: ЧАСТЬ II

– … Я не знаю, что это за чертовщина, но это дело рук чего-то дьявольского. Потому что всё это ненормально – в панике молвил Гильем, обращаясь к Королю, стоя посреди окровавленной улицы, на которой не было абсолютно никого, кроме них, Маршала и шести стражников.

– Я знаю. Я всё знаю – утопая в горе, ответил Король, продолжая идти по улице, минуя врачевателя.

После этого врачеватель посмотрел на вход в башню канцелярии, откуда четыре стражника на носилках выносили тело Канцлера, накрытое белой тканью, сквозь которую в области лица выступали небольшие следы крови. С носилок свисала правая рука покойного Клауса. На пальцах были надеты кольца со сверкающими рубинами и алмазами.

– Маршал, пригоните лошадей. Мы отправляемся в конец замка – распорядился Король.

Маршал отправил стражу за лошадьми, после чего они ввосьмером отправились в местное аббатство.

Доехав до монастыря, Король слез с лошади. Его алый плащ, что накрывал заднюю часть доспехов, слегка развеял ветер. Георг приказал всем оставаться на улице. Георг перешагнул через порог монастыря, и теперь точно знал, какое чувство он испытывал – глубокий стыд за совершённый поступок по отношению к Аббату. Теперь Король не мог даже поднять голову, чтобы взглянуть в глаза отцу Исааку, который стоял прямо перед дверьми храма богослужений. Он вышел на крыльцо, держа в руках чётки, которые прекратил перебирать, как едва увидел перед собой монарха. Георг медленными и короткими шагами приближался к Аббату, опустив голову, с которой свисали длинные кудри, скрывающие лицо монарха. Аббат стоял неподвижно. Его сердце взбудоражилось и колотило во всю мощь, что казалось оно разорвёт грудь монаха. По коленям священника пробежал вибрирующий страх, парализовавший ноги. Лишь длинная мантия не выдавала того, как сильно тряслись конечности старика. Монах боялся лишь одного – что Король повесит на него вину за массовые гибели граждан. Ему всё ещё трудно было забыть те длительные мгновения, когда холодное лезвие топора обнимало его горло.

Дойдя до Аббата, Король упал на колени и схватился обеими руками за мантию священника. Приложив своё лицо к ноге отца Исаака, Георг заплакал, вымаливая прощения. Аббат не знал, как реагировать на происходящее: вздохнуть с облегчением, потому что ему точно не грозит физическая расправа, толи испытать жалость к человеку, который с таким уровнем власти испытывает глубокие душевные терзания. Монах старался поднять Короля, схватившись за края доспехов на его плечах. После нескольких попыток отец Исаак всё же сумел поднять с колен монарха, после чего отвёл Короля в своё жилище, где Георг поведал ему обо всём, что было написано в письме.

Сидя на стуле полуоборотом, положив правую руку на стол, Аббат обратился к Королю:

– Я сожалею, Ваше Величество. Прискорбно слышать такое о Вашем предке. Но Вы должны знать, что чистота наших душ не зависит от других людей. Душа – это не кровь, которая передаётся потомкам не зависимо от их воли. Она даруется каждому в чистом виде. Мы не можем отвечать за поступки своих предков. Ведь это уже минувшая история. И лично Вы не совершали никакого страшного греха, чтобы теперь стыдиться себя и своего происхождения.

– Нет, Аббат. – Немного повысив тон, и всё ещё пуская слёзы, Георг продолжал упрекать себя – Я посмел поднять руку на слугу божьего. Как же после этого я могу сидеть в Ваших покоях и пить Ваше вино?

– Мы все совершаем ошибки. Не совершив ошибки, мы не познаем истинную сущность вещей. Мы ошибаемся сегодня, чтобы стать мудрее завтра.

– Но по моей ошибке погибли сотни ни в чём не повинных людей. Сколько детей стало сиротами. А сколько родителей потеряли самое дорогое, что у них было. Сколько вдов стало в Цертосе. И я за это в ответе. Это произошло из-за моей ошибки, и она не делает меня мудрее.

– Вы отправили этого человека к палачу, потому что Вам было страшно. Плох тот правитель, который ничего не боится. Страх нас заставляет бежать или сопротивляться, чтобы выживать в этом суровом мире. Но если наши попытки выживания создают ещё больше испытаний, мы не можем ничего с этим поделать. Значит, судьба нам уготовила такой путь.

– Разве не Вы меня предупреждали о том, что не стоит этого делать? Если бы я Вас тогда послушал, такого бы не случилось.

– А можете представить, что стало бы с этим миром, если бы каждый правитель делал только то, что скажет монах? Вы поступили вопреки моим словам. И пусть Вы ошиблись, но зато сделали так, как сами считали нужным. Именно это качество и делает короля заслуживающим своего трона – настойчивость и отсутствие сомнений в принятии решений. Истинный король поступает так, как сам считает необходимым, и никогда не станет позволять кому-либо перечить своим решениям. И потом, цена Вашей ошибки столь велика лишь потому, что на Вас лежит большая ответственность. Вы бы не смогли совершить этой ошибки, но только если бы не были королём, а родились каким-нибудь фермером. Но тот, кто сидел бы на Вашем месте, не стал бы ничего менять. Так что, Вам не за что себя упрекать.

Король Георг задумался, опустил голову, направив взгляд в деревянный стакан, наполненный вином. Сидя за столом с Аббатом, Король начал ощущать, как к нему возвращается тот аромат вина, что он испытывал раньше, а цвет напитка перестал напоминать багровую человеческую жидкость, что заполнила его сердце и душу ни меньше, чем улицы Цертоса. Улицы, на которых кровь смыла всю радость жителей, и на которых уже не был слышен забавный детский смех и шумы торговых рядов. Слова отца Исаака звучали убедительно, однако Король не мог успокоиться. Он оставался в неведении, что ещё уготовил для него Анатас, склонившийся при жизни перед дьяволом.

– Что прошло, то – история. Но завтра я уже боюсь открывать глаза в страхе, что мой народ будет истреблять очередная нечисть.

– Что касается этого, я думаю, мы должны всё тщательно обдумать перед тем, как сделать следующий шаг. Скорее всего, этот колдун – демон, в обличии человека, как и было написано в этом свитке, что Вы прочли. Но он мог и не быть слугой люцифера всё время. Возможно, раньше это был обычный человек, как и мы с Вами. Не исключено, что он продал душу дьяволу, когда с ним случилось какое-то несчастье. А когда пятидесятилетний срок между перерождением истёк, дьявол решил не искать новую плоть для демона, а поселить его в этого человека, который уже прислуживал ему, и тогда дьявол окончательно завладел его душой. Это может произойти с теми людьми, которые переживают страшное горе и думают, что бог не слышит их мольбы. И дьяволу гораздо легче завладеть душой таких людей, потому что они будут готовы пойти на всё, лишь бы отомстить за причинённую им боль. Он жил среди нас, и надо расспросить о нём тех людей, чьи дома находятся по соседству с его хижиной. Думаю, Вам стоит отправить туда кого-нибудь, чтобы узнать как можно больше об этом человеке. Мы должны знать, с кем, или с чем, имеем дело.

В жилище священнослужителя Королю постепенно становилось всё легче и легче. С подсыхающими слезами на щеках он ответил:

– Да, Аббат. Я так и сделаю.

Вскоре Георг покинул храм и отправился в свои покои, после чего Маршал послал дюжину стражников за всеми людьми, которые жили по соседству с Анатасом.

11. ЗАПИСИ ПРОКЛЯТОЙ ДУШИ

После ухода Короля отец Исаак достал из-под матраца книгу, что привёз Маршал после обыска хижины Анатаса, в надежде найти какую-нибудь зацепку. Не дойдя до стола со свечой, пальцы на правой руке Аббата соскользнули с задней обложки и страницы обвисли, опускаясь одна за другой. В этот момент из книги выпали два листка бумаги, аккуратно сложенных в несколько слоёв, что лежали между страницами долгие годы судя по их состоянию. Аббат осторожно положил книгу на стол, после чего подобрал листки и присел за стол. Бережно разворачивая первый листок, священник начал читать строки, гладко нанесенные пером:

Любимая Агнесса, я пишу эти строки в надежде, что ты и наши девочки сейчас где-то на небесах и читаете моё письмо. Мне не хватает вас. Я не нахожу без вас радости в этой жизни. Я не чувствую вкуса вина и запаха пищи. Сегодня уже две недели, как я не могу уснуть. А последний сон, что снился мне, позволил посмотреть на наших дочек, как они сидят на скамейке за столом и лепят из теста непонятные формы, и улыбаются так смешно, что даже толстый слой муки на их мордашках делает их только красивее. Как же я хотел тогда не просыпаться. Мне не удаётся забыть то, что этот мерзавец сделал с вами. Если бы я вернулся в тот день чуть раньше, я бы не допустил, чтобы этот поддонок надругался над вами. Я решил не оставлять это просто так. Сегодня я продам свою душу дьяволу, чтобы он дал мне смелости добраться до него. И тогда я перережу ему горло, как он сделал это с вами, а затем отправлю его душу в преисподнюю.

Прочитав последние строки, Аббат испытал жуткое чувство, что наполнило болью его слабое сердце. Он не мог представить, что столь злобный с виду колдун, был настолько счастливым человеком в прошлом, имевшим жену и детей. Боль была настолько сильной, будто Аббат сам пережил горе человека, что написал эти строки.

С трудом, свернув листок, отец Исаак взялся читать следующее письмо, которое было слегка смято:

Дорогая Агнесса, прости меня. Я не смог выполнить свой долг. Мне не удалось отомстить за тебя с девочками. Я до сих пор не могу поверить, что он жил напротив нашего дома, в паре шагов, а я не успел приставить клинок к его горлу. Он продал хижину и уехал прошлой ночью. Он был так недалеко от меня, а я подвёл вас. Прости, Агнесса. Я продал душу, пожертвовав нашим свиданием в раю после моей смерти. Но теперь я никогда вас не увижу, и меня никто не узнает в новом обличии, которым наградил меня дьявол. Мне… мне… мне больно без вас. Я… я…

Эти строки пролили свет на то, кем был казнённый. Теперь многое прояснилось. Отец Исаак понимал, что нужно сделать для прекращения безжалостных деяний неумолимой души Анатаса. По крайней мере, теперь было известно, кого нужно искать. Оставалось выяснить, кем был тот хладнокровный убийца, что посмел отнять жизни матери и двух маленьких девочек.

Немедля ни секунды, прихватив прочитанные письма, Аббат в спешке потопал к телеге с лошадьми, прихватив с собой одного из послушников в качестве кучера. Он отправился в королевскую башню, дабы сообщить Маршалу Октавиану о человеке, которого нужно разыскать, и сделать это как можно скорее.