Разбойник Кадрус

Вдруг Жанна вскричала:

– Герцогиня, вы любите его так же, как и я!

В голосе молодой женщины была тоска. Герцогиня покраснела, а потом сказала откровенно:

– Да! Так же, как вы. Но нечего бояться! Если бы я только хотела…

Жанна ответила:

– Герцогиня, я не ревную – я восхищаюсь вами. Если бы даже пришлось отказаться от него, чтобы его спасти, я не поколебалась бы.

Обе женщины поняли друг друга и обнялись. Они условились, как им поступать, и расстались.

Глава LXV

Отъезд

Через час герцогиня призвала к себе вдову генерала Бильяра, которая была ее преданным другом.

– Милая моя, – сказала ей герцогиня, – я желаю ехать в Тулон.

– И берете меня с собой?

– Да. Я буду вашей горничной.

– Что это вы говорите!

– Так надо. Я уверю императора, что на два месяца удаляюсь в монастырь. Он не должен знать, что я делаю и где буду.

– О! – сказала госпожа Бильяр, бросив на приятельницу проницательный взгляд. – Я знаю, герцогиня, что вы замышляете в эту минуту.

– И вы меня осуждаете?

– Я не позволяю себе вас судить.

– Вы мне поможете?

– Да, вы всегда найдете женщину, которая окажет вам услугу из интереса, а я предпочитаю услужить вам из преданности.

– Благодарю, я ожидала этого от вас. Возьмите сейчас паспорт.

– Когда же мы поедем?

– Сегодня вечером.

– О, герцогиня, как вы любите его!

– Если бы вы знали…

Приготовления принцессы были очень просты. Она сделала вид, будто едет в Сен-Жерменский монастырь. Простилась с императрицей. Жозефина была очень добра, как всегда, и одобрила это желание уединения. От нее герцогиня пошла к императору. Наполеон был несколько сконфужен своей хитростью, не совсем достойной честного человека, и не знал, как ему держать себя с герцогиней. Наконец-то он находится в неприятном положении и боится объяснений! Но она хотела опять войти к нему в милость, так как знала, что будет иметь надобность в большом снисхождении. Герцогиня разыграла комедию с целью уверить императора, будто не видела второй записки. Она говорила себе, что Наполеон будет очень рад, если ему не придется краснеть за свое лицемерие.

Герцогиня рассчитала верно. Сначала Наполеон принял ее холодно и удивился, что она почтительно поцеловала ему руку.

– Государь, – сказала она, – я пришла вас поблагодарить.

– Вы насмехаетесь, герцогиня? – с удивлением спросил Наполеон.

– Что вы говорите, государь? Я не понимаю. Я пришла с сердцем, полным признательности, благодарить ваше величество, а вы говорите о насмешке. Не могу понять.

Император всмотрелся в лицо герцогини – оно было бесстрастно. По крайней мере оно дышало чистосердечием. Император сказал себе: «Может быть, она не прочла другого приказа».

– Любезная герцогиня, – сказал он, – вы вырвали приказ у Констана. Это неприлично.

– Правда, государь. Примите мои извинения.

– Потом вы забыли предписание, которое я прибавил к этому приказу.

– А, я этого не знала! – сказала она. – Что это было, государь?

– Несколько слов к губернатору. Я приказывал ему посадить Кадруса в приличную тюрьму. Но вы так спешили, что взяли только одну бумагу.

– О государь! Как вы добры, что подумали об улучшении участи этого бедного молодого человека, и какую надежду это мне подает!

– Позвольте. Не обманывайте себя пустой мечтой. Я сделал уже слишком много. Я еще должен вас побранить. Как, вы сами поскакали в Венсенн!

– Я была в таком нетерпении!

– Герцогиня, это очень важно. Три человека знают вашу тайну. Ординарец и двое часовых. Неужели это не пугает вас?

– Я немножко дрожу, государь. Но слухи прекратятся. Я их опровергну.

– Не очень тревожьтесь, герцогиня. Я призывал ординарца и сказал ему: «Полковник, если кто-нибудь узнает, что случилось сегодня, я найду для вас какое-нибудь очень неприятное место, куда вы отправитесь размышлять о последствиях нескромности». А сегодня вечером я послал к нему патент на чин бригадного генерала.

– Ах, государь, вы слишком добры!

– Потом, герцогиня, я призвал обоих солдат. Это ветераны, люди честные, преданные мне. Я заставил их поклясться молчать. Они будут молчать. Оба сделаны бригадирами. Видите, герцогиня, я поступаю с вами как отец.

Она бросилась к ногам Наполеона, который улыбнулся, считая это наивностью. Он закончил таким образом:

– К счастью, вы вздумали надеть плащ полковника, и в Венсенне вас не узнали.

Восхищенный оборотом, который приняло дело, Наполеон потирал руки.

Герцогиня сказала ему о своем намерении удалиться в монастырь. Император не разделил мнение императрицы.

– Это затворничество тотчас после ареста Кадруса кажется мне неловкостью. Вы показали сочувствие к этому человеку; пожалуй, станут подозревать, что вы влюблены в него, если я позволю вам сделать это. По-моему, Полина, вам надо попутешествовать.

Глаза герцогини засверкали.